С
т
А
Т
Ь
И
ВОСТОЧНАЯ полития
ИНЦИДЕНТ ТУМУ" И ЕГО ГЕРОИ В СВЕТЕ ПРЕДСТАВЛЕНИИ О САКРАЛЬНОМ ХАРАКТЕРЕ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ
©2014
Ю. И. ДРОБЫШЕВ
События, о которых пойдет речь, происходили в эпоху, когда практически вся Монголия оказалась в подчинении у ойратов - монголоязычных обитателей ее западных рубежей. Прогрессирующее ослабление ханской власти после поражения, понесенного монголами от китайцев у оз. Буир-нор близ г. Инчан в 1388 г., способствовало усилению ойратов и привело, в конце концов, к утрате монгольскими ханами властных полномочий. Ойратский Эсэн из рода чорос, занимая пост тайши1 при дворе Дайсун-хана (1439-1452), фактически правил страной с 1440 по 1455 г. В конце лета 1449 г. в результате успешной военной операции он не только разбил огромное китайское войско при почтовой станции Туму к юго-западу от г. Хуайлай в Хэбэе, по названию которой данная коллизия получила известность как "инцидент Туму", но и взял в плен императора Чжу Цичжэня (Ин-цзуна, 1435-1449).
Ключевые слова: "инцидент Туму", ойраты, Эсэн-тайши, Чжу Цичжэнь, легитимность верховной власти, знамения.
Ошеломленный неожиданно свалившейся на него удачей, Эсэн совершил роковую ошибку - вместо того, чтобы немедленно идти на Пекин, который почти некому было защищать, он отвел войска на север, где ожидал посольства из Китая, но оно так и не пришло. Тем временем в минской столице спешно решали, как поступить: вызволять ли из неволи Чжу Цичжэня или найти ему замену. В итоге один из китайских удельных властителей, сводный брат Чжу Цичжэня Чжу Циюй (Цзин-цзун), по совету талантливого полководца Люй Цяня взял бразды правления в свои руки и отстранил от власти прямого наследника пленного императора, что было грубейшим нарушением китайских правил престолонаследования, узаконенных основателем династии Мин Чжу Юаньч-жаном (1368-1398)2. По единодушному мнению историков, только экстренные, хотя и не вполне согласующиеся с законом действия Люй Цяня спасли ситуацию. Осознавший свою ошибку Эсэн двинулся в октябре на Пекин, но было уже поздно: китайцам удалось организовать эффективную оборону города, и кочевники не достигли желаемой цели. Перебежчик советовал Эсэну потребовать за пленного императора выкуп в
1 Титул "тайши", происходящий от китайского да-ши (великий наставник [императора]), был адаптирован за пределами Великой китайской стены еще в эпоху киданьской империи Ляо (916—1125). О нем см.: [Hucker, 1985, р. 481; Serruys, 1977, р. 353-380].
2 Согласно составленным по приказу Чжу Юаньчжана и лично им редактировавшимся "Заветам Родоначальника царствующей династии Мин" ("Хуан Мин цзу сюнь"), трон должен был переходить к старшему сыну от главной жены-императрицы, а в случае его смерти или если он еще не родился, то к следующему за покойным императором по старшинству его младшему брату [Боюцанин, 2008, с. 50—51]. Сам Чжу Цичжэнь отвечал этому критерию, так как был старшим сыном императора Чжу Чжаньцзи (1425—1435). Учитывая, что к моменту пленения он имел сына от главной жены — будущего императора Чжу Цзяныыэня (1464—1487), именно последний должен был наследовать верховную власть роковой осенью 1449 г.
размере ста миллионов лян3. Столичные чиновники ответили отказом. Попытки Эсэна прорвать оборону натыкались на упорное сопротивление гарнизона, в результате чего он был вынужден отступить. Ничем закончился и мартовский поход Эсэна на Пекин в 1450 г., после чего ойратский предводитель начал переговоры о передаче Чжу Цичжэня на родину, и в сентябре того же года бывший император вернулся в Пекин. Там он, однако, был заточен в Южном дворце Запретного города, где и находился до начала 1457 г., пока его брат из-за смертельной болезни не утратил способность контролировать ситуацию. Только после этого Чжу Цичжэнь смог вернуть себе минский престол еще на несколько лет (1457-1464). Такова канва этого трагического эпизода китайской истории.
"Инцидент Туму" не раз привлекал внимание историков. Специальную статью ему посвятил американский синолог Фредерик Моут, основываясь на сообщениях важных первоисточников - "Инцзун шилу", "Гуо цзюэ" и др. [Mote, 1974, р. 243-272]. Об ойрато-китайских отношениях середины XV в. писали М. Россаби, В.П. Санчиров, Д.Г. Кукеев, Лунфэй Фэн [Rossabi, 1970, р. 31-39; Санчиров, 2002, с. 38-53; Санчиров, 2008, с. 53-63; Санчиров, 2009, с. 133-139; Кукеев, 2008(2), с. 2-9; Кукеев, 2010, с. 40^46; Longfei Feng, 2009, p. 12-18]. Названные авторы заостряют внимание на поиске причин установления ойратской гегемонии в Центральной Азии, первоначальных военных успехов ойратов и их последующей неудачи в борьбе с Мин. События времен правления Чжу Циюя (1449-1457), или периода Цзинтай, шаг за шагом прослежены в монографии Филипа де Хеера [Heer, 1986].
Я попытаюсь рассмотреть связанные с "инцидентом Туму" происшествия сквозь призму традиционных представлений народов Востока о космологической роли верховной власти. Как известно, и китайский император, и лидер кочевого государства считались сакральными фигурами, изоморфными "мировой оси": и тот, и другой воспринимали и передавали на землю благотворную силу Неба, чьими ставленниками они являлись. Пока на троне находился законный, угодный Небу правитель, на подвластных ему землях царило процветание; напротив, воцарение нелигитимного, лишенного харизмы монарха вело к сбоям во всем мироздании. Считалось, что появление в мире ставленника Неба сопровождалось необычными, но обязательно благоприятными природными феноменами. Например, про рождение Ильханида Улджайту весной 1289 г. сообщается, что в то время в районе Мерва и Серахса была страшная засуха, очень тревожившая людей, но в момент рождения Улджайту появилась туча и полил такой сильный дождь, что потоки воды сбивали с ног [Хафиз Абру, 2011, с. 28].
Во внешнеполитической практике эти представления преломлялись следующим образом. Так, около 586 г. каган тюрков Шаболио (581-587) польстил в письме суйско-му императору Гао-цзу (581-605):
"С недавнего времени у нас царит благоприятный климат: ветер и тучи приходят регулярно. Я вот думаю, что это влияние восхождения на трон великого святого императора в Китае. ... Так как на небе не светят два солнца, то я думаю, что и на земле может править только один господин! А император Великой Суй - истинный император!" [Бюллетень, 2002, с. 52-53].
Культурный код этого послания столь же степной, сколь и китайский, и недвусмысленно говорит о мирных инициативах тюркского вождя. Противоположный пример. Когда чиновники предложили танскому императору Тай-цзуну (627-649) отреставрировать Великую стену и послать на границу солдат, он ответил: "У туцюе, несмотря на разгар лета, выпал иней; одновременно взошли пять солнц и светили сразу три луны; красный туман покрыл их пастбища. То, что этот Хэли перед лицом этих стихийных бедствий все же не делает доброго дела, показывает, что он не благоговеет перед Небом" [.Бюллетень, 2002, с. 68]. Каган древних тюрков Хэли (620-630) отли-
3 В империи Мин слиток серебра достоинством в один лян имел номинальный вес 37.3 г [ Установления... 1975, с. 183].
чался неспокойным нравом и часто нападал на Китай, из чего китайцам было ясно, что он идет против небесной воли, а это вполне оправдывало карательный поход против Хэли. В конце концов, он был разбит, взят в плен и умер в неволе, а Первый Тюркский каганат прекратил свое существование. Согласно китайским представлениям, о таком конце кагана заранее предупреждали необычные явления природы, поскольку социальные катастрофы предвещаются неблагоприятными знамениями.
Описаниями этих знамений как раз и изобилует рассказ "Инцзун шилу" о злополучном походе Чжу Цичжэня. Атмосфера ожидания трагической развязки нагнетается в нем, как в классическом романе ужасов. В 1449 г. Чжу Цичжэню был только 21 год, а делами заправлял главный евнух Ведомства ритуалов Ван Чжэнь, который и затеял авантюру с военной экспедицией против кочевников. Во всяком случае, всю вину за свершившееся близ Туму китайская историография возлагает лично на него. Поводом к выступлению послужили враждебные действия Эсэна, раздраженного отказом минского двора вознаградить всех членов его посольства в Пекин в 1448 г., когда вместо двух тысяч посланцев прибыли около трех тысяч. Эсэн атаковал укрепленный район Датун и затем разгромил 40-тысячный кавалерийский отряд под началом родственника императора Цзин Юаня. Тогда была собрана огромная армия - около полумиллиона человек и, вопреки увещеваниям советников, в ее главе стал сам император. Кампания была спланирована Ван Чжэнем как триумфальный марш на северо-запад от Пекина до Датуна, а оттуда на север, в степи. Императорские войска должны были возвращаться через его родной округ. Предполагалось, что при виде армии "варвары" сами разбегутся, а император на обратном пути будет у Ван Чжэня почетным гостем. 4 августа армия выступила в поход.
Однако дело почти сразу пошло не так, как было задумано. Едва войска миновали проход Цзюйюн, как вопреки всем нормам этого сезона начались затяжные дожди, временами налетала буря. Сопровождавшие императора чиновники подали прошение, чтобы остановиться на несколько дней и переждать ненастье, но Чжу Цичжэнь проигнорировал их советы. Глава Ведомства астрономии приватно сообщил Ван Чжэню, что продолжать движение - значит идти "против всех астрономических знамений", но тот грубо ответил: "Если так должно быть, значит, это предопределено судьбой". Зловещие знаки наблюдались почти каждый день. Люди были встревожены. 12 августа чиновники и императорская свита вновь подали прошение переждать непогоду за прочными стенами города Сюаньфу, что привело Ван Чжэня в ярость. Он не только не дал прошению ход, но и заставил уважаемых чиновников весь день простоять на коленях. Канцлер академии Ханьлинь Цао Най призывал скорее убить зарвавшегося евнуха, но не нашел поддержки. Однажды перед рассветом появилось черное облако, простиравшееся с юга на север. Затем оно медленно уплыло в северном направлении. Спустя два дня войска проходили через долину, где незадолго до этого Эсэн разбил китайскую армию. Всюду лежал
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.