СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
Ю.Г.Акимов
Испанские мореплаватели у атлантического побережья Северной Америки в первой четверти XVI в.
В статье рассматриваются испанские морские экспедиции к восточному побережью нынешних Соединенных Штатов и Канады в 1510—1520-е годы. Основное внимание уделяется роли Эстебана Гомеса (1524—1525 гг.), внесшего значительный вклад в открытие и исследование атлантического побережья Североамериканского континента.
Ключевые слова: Испания, Северная Америка, открытия, колонизация, картография, Эстебан Гомес.
В эпоху Великих географических открытий благодаря великому подвигу Христофора Колумба испанцы первыми из европейцев начали экспансию в Западном полушарии. С самого начала их основное внимание привлекали районы, расположенные в тропических широтах, сначала — острова Карибского бассейна и Центральная Америка, затем — Мексика и Перу. Североамериканский континент к северу от реки Рио-Гранде (т.е. территории нынешних США и Канады) находился на периферии колониальный интересов Мадрида. Однако в первой четверти XVI в. у атлантического побережья Северной Америки побывало несколько испанских экспедиций, совершивших ряд важных открытий. История этих экспедиций, их побудительные мотивы, цели и результаты будут рассмотрены в настоящей статье.
Еще до того как нога европейца Нового времени ступила на землю Северной Америки, и у жителей Старого света появилось хоть какое-то представление об этом континенте, с формально-юридической точки зрения он уже обрел определенный правовой статус. Знаменитые Александрийские буллы (1493 г.) и последовавший за ними Тордесильясский договор
Юрий Германович Акимов — доктор исторических наук, профессор кафедры американских исследований факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета (akimov103@mail.ru).
(1494 г.) разделили весь земной шар между Мадридом и Лиссабоном и сформировали определенный подход к международно-правовому статусу земель и островов (в том числе еще неизвестных), расположенных за пределами Европы. Все они считались собственностью Испании или Португалии. Доступ к ним представителей «третьих стран» был закрыт1.
В свете вышеизложенного путешествие, предпринятое в 1497 г. Джо-ванни Кабото (Джоном Каботом), итальянским мореплавателем, находившимся на службе у английского короля Генриха VII, в результате которого был окончательно открыт Североамериканский континент*, явилось прямым нарушением существовавших в то время установлений. Правда, Кабот действовал на севере, далеко от районов, интересовавших испанцев, да и Англия того времени не воспринималась пиренейцами как сколько-нибудь серьезный конкурент; однако очевидно, что ни в Мадриде, ни в Лиссабоне не были заинтересованы в создании нежелательного прецедента нарушения их монопольных прав.
Еще в январе 1496 г., когда экспедиция Кабота только планировалась, о ней узнал испанский представитель в Лондоне Руй Гонсалес де Пуэбла, немедленно передавший соответствующую информацию католическим королям. Его письмо не сохранилось, однако известна ответная инструкция Фердинанда II, отправленная в Лондон 28 марта 1496 г., где отмечалось, что действия, подобные тем, которые собирается предпринять Кабот, скорее всего инспирированы французами (т.е. врагами испанцев). В этой же инструкции Пуэбле были даны указания «следить, чтобы король Англии не был вовлечен ни в это, ни в другое предприятие». В качестве аргументов он должен был использовать утверждения о том, что «.. .такие дела вообще весьма ненадежны, и очертя голову здесь действовать нельзя. И к тому же их нельзя осуществить без ущерба для Нас или для короля Португалии»2.
В 1498 г. на волне достигнутого успеха Кабот организовал новую экспедицию, в ходе которой рассчитывал продолжить исследование земель «по ту сторону» Атлантического океана. Находившийся тогда в Англии испанский дипломат Педро де Айяла отправил по этому поводу своим монархам донесение, где говорилось, что «то, что они (англичане. — Ю.А) открыли, и то, что они ищут, принадлежит Вашим Величествам, поскольку это находится на том мысе, который Ваши Величества получили по соглашению с Португалией»3.
Как видим, от внимания испанцев не ускользнули ни сам факт трансатлантического плавания англичан, ни то обстоятельство, что таким образом были нарушены «монопольные» права пиренейцев на колониальную экспансию. Однако, если говорить не о заявлениях, а о конкретных мерах, то следует признать, что реакция Мадрида на действия Кабота была весьма сдержанной. Известно, что в 1500 г. Фердинанд и Изабелла хотели отправить в район, открытый Каботом в ходе его первого плавания, экспедицию под руководством Хуана де Дорнелоса (или Дорвелоса), однако по каким-то не известным нам причинам она не состоялась. Очевидно, что больше всего испанцев беспокоила перспектива вторжения англичан в их владения
* Скорее всего Кабот достиг северной оконечности Ньюфаундленда (залив Пистолет), хотя есть гипотезы, что это также могли быть полуостров Лабрадор, остров Кейп-Бретон или полуостров Новая Шотландия.
4 Латинская Америка, № 5
81
в Карибском бассейне и тем более их попытки там обосноваться (поводом для опасений могла послужить вторая экспедиция Кабота, о маршруте которой ходили самые разные слухи). Отражением этих настроений стала фраза в патенте, который был выдан в 1501 г. знаменитому конкистадору Алонсо де Охеде. В нем, в частности, говорилось, что Охеда должен отправиться на северо-запад, «чтобы остановить англичан»4.
В то же время испанцы полагали, что найденные Каботом земли находятся именно в испанской половине земного шара. На знаменитой карте Хуана де Ла Косы, созданной около 1500 г., они были помещены к северу от открытых испанцами островов в Карибском море и изображены как часть находящегося за ними материка5. Следует особо подчеркнуть, что в то время атлантическое побережье нынешних США еще не было известно европейцам, и его изображение следует считать лишь графическим отображением гипотезы Ла Косы.
Противоположной точки зрения на принадлежность островов и земель, находящихся в северо-западном «углу» Атлантики, придерживались португальцы — «законные» владельцы второй половины земного шара. Первоначально именно они проявляли здесь наибольшую активность. На рубеже XV—XVI вв. берега Ньюфаундленда и Лабрадора посетило как минимум две португальские экспедиции (плавания братьев Гашпара и Мигеля Корте-Реалов)6. Существуют предположения, что португальцы бывали в этих местах и ранее — еще за несколько десятилетий до экспедиции Ко-лумба7. Соответственно, в начале XVI в. на ряде карт нынешний атлантический регион Канады помещался к востоку от линии, разграничивающей владения Мадрида и Лиссабона.
Конечно, необходимо помнить, что сама эта линия в силу ряда причин носила весьма условный характер. Согласно положениям Тордесильясско-го договора она должна была проходить по линии меридиана, отстоящего на 370 лиг от самого западного из островов Зеленого мыса. Однако в договоре не было указано, ни от какого именно острова следовало отмерять данное расстояние, ни в каких лигах производить расчет. Кроме того, в то время при переводе линейных расстояний в градусы долготы возникали значительные погрешности (не говоря уже о том, что и саму долготу также определяли весьма неточно). Определенная часть специалистов считает, что граница испанских и португальских владений должна была проходить примерно по 46-му меридиану (именно так ее часто изображают на современных исторических картах)8, но к рассматриваемому нами периоду это явно неприменимо. Скорее можно согласиться с известным французским историком эпохи открытий Ш.-А. Жюльеном, который утверждал, что разделительная линия в начале XVI в. соответствовала 60—62° западной долготы9. В этом случае в португальскую часть Нового Света попадала не только Бразилия, но и некоторая часть атлантического региона современной Канады. Впрочем, можно вообще считать, что граница носила весьма условный и «плавающий» характер и перемещалась влево или вправо в зависимости от желания картографов и/или их заказчиков.
Первая испанская экспедиция появилась у атлантического побережья нынешних США и Канады в 1511 г. Ее возглавил Хуан де Аграмонте, которому было поручено исследовать район Ньюфаундленда. При этом в патенте, выданном ему 29 октября 1511 г. от имени королевы Хуаны Безумной, прямо говори-
лось, что Аграмонте не должен высаживаться на землях, принадлежащих португальскому королю10. Из этого со всей очевидностью следует, что в Мадриде в то время знали о том, что у Лиссабона в Северной Америке имеются какие-то (пусть и номинальные) владения и признавали их «законность».
Маршрут и результаты экспедиции Аграмонте нам неизвестны. Однако есть сведения о том, что в 1510-е годы испанские рыбаки вслед за французами и португальцами стали посещать отмели, расположенные у юго-восточной оконечности острова Ньюфаундленд и вдоль полуострова Новая Шотландия11. Не исключено, что это было следствием плавания 1511 г. Однако, учитывая тот факт, что затем в течение более десяти лет у берегов Северной Америки не появилось ни одной испанской экспедиции, можно предположить, что результаты, полученные Аграмонте, не показались значимыми ни его коллегам, ни властям (что конечно не исключает их возможной ценности с точки зрения географии).
Наиболее значительным достижением испанцев в деле открытия и исследования побережья Североамериканского континента была экспедиция Эстебана Гомеса, состоявшаяся в 1524—1525 гг. Ее главной целью было найти пролив, ведущий в Тихий океан и расположенный в умеренных широтах. Сам Гомес по происхождению был португальцем (изначально его имя звучало как Эштебао Гомиш). Он родился в Опорто и начинал карьеру на судах, ходивших в заморские владения Лиссабона. Во второй половине 1510-х годов этот моряк перебрался в Испанию, где был замечен самим Карлом V, который рассматривал его кандидатуру в качестве возможного руководителя кругосветной экспедиции. Правда, в итоге выбор императора пал на Магеллана (еще одного португальца на испанской службе), а Гомесу пришлось до
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.