исполнение наказания за религиозные преступления (середина XIX - начало XX вв.)
В.И. Алексеев, доцент кафедры теории и истории государства и права Тюменского государственного университета
Теократические тенденции государства вызвали использование пенитенциарной системы, как в интересах церкви, так и в преследовании иноверцев, распространяющих свое учение. Законодательство наказывало любые притязания на единство православной церкви. Карательная политика государства по отношению к иноверцам, как проповедникам иных религиозных убеждений являлась особенно ожесточенной. Исключительное право православия заключалось в предотвращении влияния на ортодоксальную веру и церковь других. Такими устоями были: господство церкви, допущение других религий и сект лишь потому, что они не противоречили ее интересам. Тем самым, верующие исходя из логики законодательства имели различные уровни религиозной свободы.
Положение различных религий в Российской империи регулировалось Уложением о наказаниях 1845 года в главе II «Об отступлении от веры» в постановлениях о церкви в 27 статьях. Преступлениям против веры посвящался весь первый раздел (более 100 статей) Устава о предупреждении и пресечении преступлений. Устав уголовного судопроизводства 1864 года вводит особый порядок суда и следствие по делам о преступлениях против веры. И, наконец, в нормах права уголовного законодательства, регулирующих ис-
полнение отдельных видов наказания, в какой они связаны вторжением в сферу интересов осужденных и лиц, имеющих судимость, то можно получить представление о модели уголовной политики государства, при которой иноверцы имели право исповедовать свою религию с множеством ограничений, а православным был запрещен переход в инославие и не исповедовать никакой другой религии. Их уровень свободы детализирован в законах о религиозных преступлениях с расширением правового воздействия на осужденных в зависимости от принадлежности к той или иной вере или религиозной секте. Сказанное устанавливает тесную связь уголовной политики с пенитенциарной политикой, основное содержание которой, поддержание авторитета православной церкви и достижение на этой основе эффективного религиозно-нравственного воздействия на арестантов.
Итак, по разной степени правового регулирования в законе обнаруживается и разная степень защиты различных религий и разных нехристианских исповеданий. Такая тенденция охранения религий и, особенно, чрезмерной защиты православной обнаруживается первоначально в Уложении о уголовных и исправительных наказаниях 1845 года.
Прямой смысл норм права Уложения о наказаниях так и заключающихся
в Уставе предупреждении и пресечения преступлений (ст. 48-72) состоит в том, что законодательство, различая ереси и расколы по степени их вреда, устанавливает на этом основании уголовную ответственность сектантов, которые с этой точки зрения могут быть распределены на три разряда:
1. На секты, повреждающие веру, но менее вредные в гражданском отношении (ст. 196 Уложения о наказаниях).
2. На секты, особенно вредные, как в отношении веры, так и в гражданском отношении (ст. 197 Уложения о наказаниях).
3. На секты, соединенные со свирепым изуверством и посягательством на жизнь (ст. 196 Уложения о наказаниях) [1, с.252], или по мнению С.В. Познышева, изуверные секты, нетерпимые, т.е. такие, принадлежность к которым соединена с посягательством на жизнь свою и других, или оскоплением себя и других (ст. 84 Уг. Ул.) [2, с. 219].
В структуре законодательства по первому разряду религиозных деликтов в нормах права назначается уголовная ответственность верующих, как совершивших отступление от православной церкви в другую веру, так и за совершение обращения в раскольники. Нормативная регламентация отступления от веры, обладая разнообразием, имеет в составе нормы права, в которых все другие иноверцы не могут нарушать веру и совращать в нехристианское вероисповедание. Только «одна господствующая церковь имеет право в пределах государства убеждать принадлежащих к ней подданных к принятию ее учения о праве» [3, с. 76-77].
Специально-юридический анализ Уложения о наказаниях 1845 года и по прод. показывает, что раскольники первого разряда за совершение богослужения, за мнение о их вере не преследуются, но им воспрещается совращать и склонять кого-либо в свой раскол [4, с. 92]. Закон преследует совратителей и пропагандистов к более или менее строгому исправительному наказанию. Так, например, если при совращении христианина в нехристианство закон назначает наказание - заключение в исправительном доме на срок не свыше трех лет или заключение в крепости, то за совращение православного в иносла-вие - заключение в крепости на срок не свыше трех лет. За такое же совращение с насилием - ссылка на поселение [5, с. 221].
После известного польского восстания 1863-1864 гг. ссыльному в Сибири приходилось наталкиваться на незримые социальные, национальные религиозные барьеры [6, с. 93]. С одной стороны, польское национальное начало рассматривалось как тождественное воспитание в духе истинного католицизма. А с другой стороны, создавались семьи, когда одна сторона исповедовала православие. С точки зрения морали таких «патриотов», разрушался «польский дух», способствовало быстрому обрусению [6, с. 93]. Этот же автор в диссертационном исследовании изложил сложные проблемы «врастания» в сибирскую реальную среду или же «отторжение» [7, с. 41].
Закон запрещал римско-католическому духовенству детей православного исповедания посылать в римско-католические церкви (ст.79 Устава о пре-
дупреждении и пресечении преступлений), преподавать духовные требы или делать внушения (ст. 80).
Таким образом, регламентация религиозных деликтов и уголовная ответственность стала реальностью, несмотря на то, что православие и католичество принадлежали к одной ветви христианской религии, но они традиционно являлись противоборствующими христианскими конфессиями. С принципом легитимности института лишения функционально принцип индивидуализации в применении уголовных санкций. В уголовном законодательстве возможно либо расширение, либо сужение границ индивидуализации наказания от краткосрочного лишения свободы до долгосрочного. Подчеркнем, что на основании ст. 196 Уложения о накозаниях подлежит наказанию только распространение, т.е. совершившийся факт обращения из православной в раскол, тогда как ст.197 наказывает не только распространение, но и совращение, т.е. покушение обратить кого-либо в ересь, признаваемую особенно вредной, хотя бы покушение это не имело никаких последствий. Разница редакции этих статей объясняется тем, что закон имел ввиду сделать водораздел в ненаказуемости разных степеней приведения злого умысла в исполнение, смотря потому, относится ли учение секты к особенно или менее вредным учениям.
В местах лишения свободы в воскресные дни с арестантами проводятся религиозные беседы. В соответствии со ст. 244-245 Общей тюремной инструкции 1916 г. для арестантов в свободное от работ время устраиваются духовно-нравственные и общеобразовательные
чтения. Они имеют цель воспитания правильных понятий о религии, т.е. об отношении к богу и ближнему, подчинения существующим законам и властям и стремлению к нравственному совершенствованию. По мнению И. Сте-венс, «нельзя одержать победы ни над распущенностью арестанта, ни над его пороками, без обращения к содействию религии, если душа его не будет подготовлена к получению религиозного утешения» [8, с.148].
Мерами религиозного просвещения, чтениями в местах лишения свободы достигаются представления, прежде всего господствовавшие в душе человека. В основе нравственного совершенствования есть стремление человека поставить свою жизнь на определенную нравственную высоту, достижение которой главным образом направлялось пенитенциарным воздействием. Многие священники не ограничивались лишь истинами христианского вероучения. Переход в беседе из догматической стороны учения в нравственную всегда имеет практическую пользу, поскольку в ней раскрывается глубинное состояние психики человека. Нигде так не уделяется внимания учению о душе человека как в системе исполнения наказания в виде лишения свободы [9, с. 257].
Из сказанного выше следует, что охранение христианской религии за осуществившее совращение в другое инославное христианское вероисповедание происходит не так жестко, но казуистичность Уложения имеет одним из своих источников желание подчеркнуть преимущество православия перед другими вероисповеданиями и вероис-
поведаний христианских перед нехристианскими [10, с. 226].
Раскольники второго разряда также не преследуются за мнения о их вере и за совершение богослужения и других требований по своим обрядам. Но они подвергаются специальному уголовному наказанию (особенные наказания) не только за совершившееся распространение своей ереси, но и совращение в нее других. К таким особенно вредным сектам закон относит: иудейс-твующих (они же субботники или жи-довствующие), которые не признают пришествия в мир сына Божьего, господа Иисуса Христа, отрицают Новый Завет, празднуют субботу; духоборцев, молокан, штундистов, которые не признают никаких таинств и никакой Бо-гопоставленной власти; хлыстов, шалопутов [11, с.101].
В местах лишения свободы часто содержатся штундисты. Весьма существенным является вопрос об определении самого понятия штунды, и его признаках, для применения к тем или иным лицам постановления о штун-дистах. Министром внутренних дел в циркуляре № 24 от 3 сентября 1894 г. были указаны признаки штундизма: отрицание церковных обрядов и таинств; отрицание властей, присяги и военной службы, проповедь социалистических принципов [16, с. 32]. Эта секта занесена в святую Русь из Германии немцами. Название свое она получила от немецкого слова Stunde (час), что означает, по мнению основателей штундизма сбор «духовных христиан» для чтения слова Божьего в известные определенные часы [13, с.53]. Где укрепилась эта злостная секта, принесла страшное зло,
и больше общественное и политическое, чем религиозное [14, с. 34]. Почву в значительной степени подготовила воп
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.