Байчорова Ф. Х.
ИСТОРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ВНУТРЕННЕГО УБЕЖДЕНИЯ СУДЬИ
Судейское убеждение, как и судейская совесть, всегда волновало умы философов, процессуалистов и приводила к расхождению во мнениях. В статье анализируются некоторые научные подходы к понятию внутреннего убеждения. Взглянув на внутреннее убеждение судьи через историю научных подходов к ней, автор предлагает свое толкование данной категории.
Ключевые слова: внутреннее убеждение судьи, судья, совесть, доказательство, закон, истина, нравственность.
Bajchorova F. H.
HISTORICAL ASPECT OF INTERNAL BELIEF OF THE JUDGE
Judicial belief as judicial conscience was always of interest to philosophers, processualists, and led to a divergences of views. In the article some scientific approaches to the concept of internal belief are analyzed. Having looked at internal belief of the judge through history of scientific approaches to it, the author offers the interpretation of this category.
Keywords: internal belief of the judge, judge, conscience, proof, law, truth, moral.
Байчорова Ф. X.
При исследовании проблемы такого явления, как «внутреннее убеждение судьи» очень важно понять, какова его роль вообще в оценке доказательств и в уголовно-процессуальном доказывании. Для этого необходимо прибегнуть к истории научных подходов к понятию внутреннего убеждения, соотношения внутреннего убеждения судьи, справедливого суда и приговора.
«Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким и будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить»1. Эта цитата содержит в себе, наверное, глубочайший смысл, в том числе уголовно-процессуальный. Это евангельский призыв к нравственности, морали и чистой совести, не потерявший свою актуальность в наше время. «В государстве, — еще раньше размышлял Платон, — где негодные, безгласные суды, сами подрывающие свой авторитет, в тайне держат свои решения...обычно создается трудное положение. Необходимость давать законы таким судам не приносит никакой радости. Зато в государстве, где суды по мере сил устроены надлежащим образом, где те, кто собирается стать судьями, хорошо воспитаны и их прошлое подвергнуто тщательной проверке, там в большинстве случаев предоставление судьям решения, какому наказанию должны подвергаться виновные, будет делом правильным и прекрасным.Хороший судья дол-жен.совершенствовать как самого себя, так и свое государство с целью уготовить хорошим людям единство справедливости и их развитие, а людям дурным — искоренение невежества, распущенности, трусости, короче говоря, всевозможной несправедливости, насколько это в его силах и насколько поддаются исцелению превратные мнения порочных людей»2.
Как полагал С. Е. Десницкий, «чтоб судья беспристрастно всякому суд и правду предписывать мог, невзирая ни на кого, то должно его столько неподверженным никаким угрожениям и ни от кого не зависящим сделать, чтоб он за свое правосудие и за свою строгость своего суда никого не мог опасаться, чего действительнее сделать инак не можно, пока монархи не соблаговолят узаконить, чтоб судья, однажды сделан, по самую смерть судьею и при своей должности пребывал завсегда и чтоб притом ему полная власть дана была судить всякого без изъятия так, что и апелляции на него делать никому б не дозволялось, разве в случае, когда он явно против закона кого осудит»3.
1 См.: Евангелие от Матфея. Цит. По: Права человека. — М., 2001. — С. 59.
2 См.: Платон. Сочинения. В 3 т. — Т. 3.— Ч. 2.— М., 1972. — С. 242, 366-367,463.
3 См.: Десницкий С. Е. Представление о учреждении законодательной,
судительной и наказательной власти в Российской Империи // Анто-
Современному, демократическому научному миру с таким мнением С. Е. Десницкого трудно согласиться.
Судейское убеждение, как и судейская совесть, всегда волновало умы философов, процессуалистов и приводило к расхождению во мнениях. Однако данные исследования носят больше философский характер, и, на наш взгляд, не имеют процессуальной, практической ценности.
Некоторые авторы считают, что внутреннее убеждение судьи — это критерий оценки доказательств. Другие — что это результат оценки доказательств4. Мы же приняли сторону вторых, поскольку считаем, что к убеждению судья должен прийти после объективного, всестороннего исследования доказательств. И в этом плане считаем, что абсолютно справедливо и правильно в соответствии со ст. 71 УПК РСФСР доказательства подлежали оценке не просто по внутреннему убеждению суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, а по убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении обстоятельств дела в их совокупности. Не должно быть никакого упоминания о совести судьи в УПК РФ, руководствоваться совестью при оценке доказательств могут только присяжные заседатели. Изложение данной ст. 16 УПК РСФСР «Независимость судей и подчинение их только закону»: «1. При осуществлении правосудия по уголовным делам судьи и народные заседатели независимы и подчиняются только закону. 2. Судьи и народные заседатели разрешают уголовные дела на основе закона, в соответствии с социалистическим правосознанием, в условиях, исключающих постороннее воздействие на них», — импонирует больше, чем изложение ч. 1 ст. 17 УПК РФ.
Убедительно изложена была и ст. 20 УПК РСФР «Всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела»: «Суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, обязаны принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства».
Возвращаясь к более ранним суждениям о внутреннем убеждении, следует упомянуть, что в 1867 г. А. Квачевским была высказана мысль о том, что суд может правильно из-
логия мировой правовой мысли. В 5 т. — Т. 4.— М., 1999. — С. 379-381. 4 См.: Строгович М. С. курс советского уголовного процесса. — М., 1968. — Т. 1.— С. 310-311; Резник Г. М. Оценка доказательств по внутреннему убеждению в советском уголовном процессе: автореф. дис. .канд. юрид. наук. — М., 1969.— С. 5-6.
Байчорова Ф. Х.
рекать свои приговоры тогда только, когда решение вопроса о виновности подсудимого не заключено в узкие рамки заранее определенных законом формальных доказательств; сущность такой системы состоит в том, что «суд должен соображать с ними свое решение и только в силу существования этих доказательств в данном случае виновность признается несомненною; если же законных доказательств нет, то суд не может обвинить подсудимого, хотя бы по внутреннему убеждению судьи находили его действительно виновным. Такое противоречие закона с совестью судей и очевидный недостаток системы формальных доказательств поставили в необходимость устроить суд по крайней мере по делам о самоважнейших преступлениях с участием лиц, наиболее способных решить вопрос о виновности подсудимого по внутреннему убеждению, этот суд называется судом присяжных»5.
Здесь с А. Квачевским, мы считаем, следует согласиться, поскольку, по нашему мнению, обращение к внутреннему своему убеждению и своей совести — удел присяжных заседателей. Словосочетание судья-совесть в уголовно-процессуальном кодексе РФ не должно иметь места. И не соглашаемся с Н. Н. Се-някиным, который, к сожалению, считает, что «отрадным следует признать включение в новый УПК понятия «совесть"... Это подтверждает важность принятия судом надлежащего решения высокого уровня его воззрений и практического опыта. Без которого невозможно достижение целей правосудия»6.
Категоричен в отношении внутреннего убеждения И. Василенко, считающий, что «внутреннее убеждение судьи поставлено как высший контролер силы доказательств. Оно должно быть поэтому вполне свободным. Это не всегда бывает, однако. С внешней стороны существующие гарантии достаточны, но не внешнею стороною исчерпывается правильный взгляд на свободу судейского сознания. Сложившиеся о деле толки в обществе, авторитет аргументов, обязательный характер непривычной деятельности и многие другие обстоятельства сказываются на приговоре. Распознать и устранить эти влияния, как чисто личные, почти всегда невозможно. Несомненно также, что подсудимый, ждущий приговора, не поощряет к механически спокойной оценке доказательств. Нечего, конечно, распространяться о глубоких достоинствах суда по внутреннему убеждению: соображения за такой суд — и в психологии, и в логике, и в теории процесса. Это единственно возможный суд. Следует заметить только, что внесудебные источники достоверности и другие условия ограничивают теоретическую чистоту судейского сознания. Законодательство бессильно поставить в этом отношении какие бы то ни было критерии»7. К сожалению, нет и не может быть никакого контроля над чистотой судейской совести.
В. Случевский совершенно четко и точно отмечает, что «уголовный судья стремится к обнаружению материальной истины в отношении совершившегося преступления, а обнаружить ее он может только через оценку фактических обстоятельств, предшествовавших, совпавших или следовавших за совершением преступления. Те фактические данные, которые из этой области заимствует судья и кладет в основание убеждения своего о действительности преступления и виновности лица, на которого падает подозрение в совершении его, имеют значение уголовных по делу доказательств. Таким образом, — пишет В. Случевский, — под уголовными доказательствами следует разуметь те фактические данные, которые выясняются на судебном следствии, при условии соблюдения всех установленных на этот предмет принципов, обрядов и форм судопроизводства, и на основании которых судья вырабатывает
5 См.: Квачевский А. Об уголовном преследовании, дознании и предварительном исследовании. В 3 ч. Ч.2. — СПб., 1867. — С.10-12.
6 См.: Сенякин Н. Н. Нравственные основы уголовного правосудия в Российской федерации. — Саратов, 2008. — С. 44.
7 См.: Василенко И. Логическое начало уголовно-процессуальных норм. — М., 1878. — С. 945, 952.
в себе в отношении обсуждаемого преступного посягательства убеждение, которое
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.