ИСТОРИЯ РОССИИ
ЛАРИСА ВЛАДИМИРОВНА САПОГОВСКАЯ
доктор исторических наук (Екатеринбург), ведущий научный сотрудник Института истории и археологии УрО РАН
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ НАЦИОНАЛЬНОЙ ЗОЛОТОПРОМЫШЛЕННОЙ ПОЛИТИКИ Х1Х-ХХ вв.: НУЖНО ЛИ РОССИИ ЗОЛОТО?
Золотопромышленную политику как предмет изучения можно и должно считать своеобразным фокусом всего комплекса проблем экономической истории золота, ибо деятельность государств по развитию производства, статус отрасли отражают институционализацию представлений о роли золота, совокупность возложенных на него в определенных хозяйственных системах функций. Поэтому глубокая историческая ретроспектива золотопромышленной политики несет, по убеждению автора, особый информационный потенциал, позволяя проследить противоречивый характер влияния фактора наличия собственной золотодобычи на модернизационную динамику России. В отечественной историографии данная проблема не нашла необходимого освещения, прежде всего, в силу долго культивируемого режима «закрытости» тем, связанных с производством и обращением золота1.
К началу XIX в., несмотря на уже почти вековую историю отечественной золотодобычи (сначала из нерчинского золотистого серебра, затем коренных месторождений Урала), Россия оставалась «третье-степеннейшим по золоту» государством. «Век большого золота» начался для нее открытием в 1814 г. на Урале россыпей, менее фондоемких и значительно более легких по техническим условиям разработки. Созданная в 1823 г. специальная правительственная горная комиссия была призвана способствовать распространению этого открытия. Комплексом организационно-технических мер, направленных на развитие добычи, лично занялся министр финансов Российской империи Е.Ф. Канкрин. Интересы государства в скорейшем получении золота на фоне динамично разворачивавшейся россыпной добычи поставили под сомнение необходимость жесткой государственной монополии в данной сфере, и уже на рубеже 20-30-х гг. XIX в. была законодательно оформлена «разрешительная» система организации золотых дел, положившая начало частной российской золотопромышленности. Все это вскоре дало свои плоды. Если в 1801-1810 гг. на Россию приходилось только 0,9% мировой добычи, в 1821-1830 гг. этот показатель увеличился до 23,6%, а в 1831-1840 гг. составил 35,2%2.
По-иному в условиях стремительного роста добычи в правительственных верхах стало восприниматься назначение золота - не «царская привилегия» или источник экстренных (преимущественно международных) расчетов и покрытия оперативных нужд двора как в XVIII в., но официальный и контролируемый «финансовый способ государства» (термин отчета Государственного казначейства). «Усиление добывания золота» как источник государственных доходов, было впервые упомянуто в бюджетных документах в 1833 г. На протяжении 30-50-х гг. он прочно занимает среди них почетное третье место после таможенного и откупного3. С этого времени характерным становится исчисление финансовыми ведомствами недостающего на покрытие тех или иных платежей не только в миллионах рублей, но и в пудах предполагаемой добычи.
К 1845 г. Россия, пережив серию «золотых лихорадок», заявила свое положение лидера мирового производства золота. Масштаб стоимостного выражения стремительно возраставшей отечественной золотодобычи становился соотносимым с рядом важнейших финансовых потоков и констант. Ею, например, в середине 40-х гг. покрывалось более трети (37,3%) годовых выплат по государственным долгам4. На рубеже 40-50-х гг. строятся планы и делаются первые попытки накопления государственных фондов драгоценных металлов, как средства стабилизации денежной системы. Но состояние экономики и бюджета России, обремененных долгами и не прекращавшимися военными кампаниями, надолго сделали финансовый марафон накопления металлического фонда «бегом по кругу». Усилия правительства «прятать» золотую монету были, как правило, непродолжительными и малоэффективными, за непродолжительными паузами следовали крупные партии вывоза золота (так, например, в 1861-1865 гг. «перевес вывоза» по сравнению с 1851-1855 гг. увеличился в 2 раза, составив 35,8 млн. руб.5).
«Ежегодный вывоз из государства звонкой монеты на заграничные платежи далеко превышает количество добываемого у нас золота», - предупреждал министр финансов А.М.Княжевич. Представление о том, что именно оплачивало добываемое из российских недр золото дает, например, «роспись» переведенных за границу средств в звонкой монете (1859г.). Около 25,7% составляли выплаты по внешним государственным займам, 14,3% - проценты по акциям Главного общества железных дорог и выплаты по казенным заказам; 4,7% - «содержание миссий и консульств», «командировки и другие чрезвычайные расходы»; 1,9% - содержание эскадр; 13,8% - «вывоз звонкой монеты в Азию» (содержание форпостов и крепостей, оплата военных и дипломатических акций)6. Золото, таким образом, обслуживало финансовые, экономические, представительские, военные потребности государства, служило частным интересам его подданных (39,5% вывозимого составляли «капиталы отъезжающих за границу»). Перечисляя его
«конечные назначения», нельзя не дополнить, что золото в первой половине XIX в. продолжало выполнять функции особого ресурса власти - так, непосредственными продажами золота в Лондоне (около 800 пуд за 1845-1849 гг.) Министерство финансов пыталось (причем «насколько возможно без огласки») поддержать вексельные курсы7, а чеканка в Росси поддельных золотых дукатов, издавна выполнявших особые «наддипломатические» функции была прекращена только в 1868 г.8
Значение наличия в стране золотодобычи из собственных недр осознавалось в правительственных кругах. Введение с 30-х гг. XIX в. покровительственных «более свободных начал» золотопромышленности, как свидетельствовали специалисты МФ, «обогатило страну и постоянно дает обильную казне прибыль без всяких затрат капитала»9. В 60-е гг. начинается подготовка к пересмотру золотопромышленного Устава, и к обсуждению необходимых мер были привлечены господа золотопромышленники10. Если попытаться определить общую тенденцию эволюции золотопромышленной политики на протяжении XIX в., то она выражалась в отказе от прерогатив государства на добычу золота (завершилась приватизационной кампанией 70-х гг.11); расширении социальной базы предпринимательства (допуск к промыслу массовых сословий, завершившийся водворением в 1870 г. принципов «свободы промышленности»); оптимизации «юридически-земельных» (категории земель) и экономических условий развития частного промысла (дифференциация налогов, повышение цен, отмена таможенных пошлин на специальное оборудование, развитие кредита и др.)12. Однако все эти направления воплощались с заметной непоследовательностью и паллиативностью, что являлось не только естественным следствием «встроенное™» золотопромышленной политики в механизмы «взаимодействия экономических переменных», но и воплощением « автономных интересов государства» в этой сфере, а также извечным противоречием между фискальными расчетами правительства и потребностями развития отрасли (в золотопромышленной прессе, в частности, широко обращаемы были идиомы о золотопромышленности - «дойной корове» и «пасынке русского правительства»13).
Золотодобыча была достаточно важным эндогенным ресурсом экономического развития, выполняла противоречивую по своему значению функцию «гаранта» пополнения финансовых ресурсов и резервного актива. Для периода 40-70-х гг. был характерен динамичный оборот добываемого в России золота. И в обстановке перманентного финансового кризиса российские правительства не оставляли надежд накопить разменный фонд и организовать размен на золото или серебро (этот вопрос был дискуссионным) кредитных билетов. Сколь трудным для России был этот процесс свидетельствует тот факт, что «блистательным» в оценке современников было накопление в 1875 г. свободной
золотой наличности в 40,5 млн. руб. Она была эквивалентна всего полуторагодовому объему золотодобычи предшествующих лет. Для пополнения казны в 1876 г. было введено взимание таможенных пошлин золотом, затем проведен указ, разрешавший сделки в звонкой монете, но последовавшая Русско-турецкая война вновь стала черпать средства из металлических накоплений казны.
Накопленное российским правительством к 1887 г. соответствовало 4 летнему
фактическому объему добычи, а позволивший провести реформу 1895-1897 гг.
«золотостандартный» запас-уже 13 14 летнему14. Но чрезЕ1Ычайная востребованность
добываемого валютного металла была высока, поэтому около половины возросших
государственных резервов, необходимых для введения золотого стандарта, были получены
за счет закупок металла на средства государственных займов (около 67% их объема за
период 1885-1897 гг.)15. Такая высокая доля иностранного участия определяется
хронической задолженностью России (с 1832 по 1884 г. расходы на платежи по
государственному долгу увеличились с 25 до 206 млн. руб., а доля выплат в общем объеме
государственных расходов - с 19,3 до 27,5%16), укоренившимся механизмом проведения
займов для оплаты старых долгов и процентов по ним. «Приступая к вопросу о денежном
обращении, присоединяю к нему другой - о заграничных платежах - потому что между
ними существует связь, и что оба вместе составляют самую слабую сторону нашей
финансовой системы»17,-говорил еще в 1877г. М.Х. Рейтерн. Этот тезис его «финансового
духовного завещания» оставался актуальным на всем протяжении дореволюционной
отечественной истории. К тому же после Межгосударственного соглашения Парижской
конференции 1867 г., признавшего золото в качестве мировых денег, возросло значение
золота в международных расчетах, так, с 1886 по 1895 г. государственные «металлические»
18
долги возросли на 47%, тогда как кредитные - только на 12% .
Стабильность поступлений в казну золота в условиях золотого стандарта ценилась высоко, в т. ч. потому, что динамично возрастали масштабы необходимого золотого фонда (по данным, например, на 1903 г. золотой запас соответствовал уже 18-летнему периоду предшествовавшей добычи). Эта востребованность в значительной мер
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.