УДК 502:3
ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ФАКТОР РАЗВИТИЯ «ЗЕЛЕНОЙ ЭКОНОМИКИ»
В РОССИИ
А. Б. Савченко, к. г. н.,
директор Центра ситуационного мониторинга и региональных исследований Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ; savchenko alex@mail.ru
Рассмотрено влияние участия в глобальных сырьевых рынках на инновационное и территориальное развитие России. Показано, что в результате этого четырехсотлетнего участия, когда страна последовательно выступала ведущим мировым экспортером различных сырьевых товаров, сформировано 4 крупнейших историко-географических макрорегиона, со сходным характером урбанизации и эволюции территориальных структур, со сходством общих природных и антропогенных условий. Описаны наиболее перспективные направления развития «зеленой экономики» по каждому из этих макрорегионов.
The article considers the influence of participation in global commodity markets on innovative and territorial development of Russia. It is shown that as a result of this four-hundred-year engagement, when the country has consistently acted as a leading global exporter of various commodities, 4 largest historical-geographical macro-regions, with similar nature of urbanization and the evolution of territorial structures, with similarity of common natural and anthropogenic conditions were formed. The most promising areas of "green economy" for each of these macro-regions are described.
Ключевые слова: зеленая экономика, инновации, глобальные сырьевые рынки, территориальное развитие, историческая география.
Keywords: green economy, innovation, global commodity markets, regional development, historical geography.
Сырьевая, инновационная и территориальная повестки развития тесно связаны между собой как на глобальном, так и на национальном уровне. Максимизация выгод от глобальной сырьевой специализации требует активной государственной политики территориального развития, так как глобальная сырьевая специализация основана на производительном использовании природных и материальных ресурсов и условий территории страны. Мировой рынок с его спросом есть фактор территориального развития страны, а ее территория, как носитель предложения, выступает, если следовать А. П. Горкину и Л. В. Смирняги-ну [1], его условием. Определить действительно жизнеспособные в длительной перспективе направления инноваций в сырьевом секторе для конкретных территорий помогает выявление долговременных устойчивых тенденций развития сырьевых отраслей и территориального развития страны под их влиянием, способных выступить, если не векторами инновационного развития, то, по крайней мере, его благоприятным фоном. Эти тенденции связывают историческую динамику сырьевого и инновационного секторов.
Участие в глобальных сырьевых рынках веками оказывало значительное влияние на инновационное и территориальное развитие России. Ее современная территория по величине, составу, характеру территориальной структуры, а также сеть городов во многом есть результат этого влияния. Основное значение для инновационного и территориального развития страны в каждом столетии имело участие в одном таком рынке, для которого она была крупнейшим поставщиком — мехов в XVII веке, в XVIII веке — «корабельных товаров» (сырья и полуфабрикатов, необходимых для снаряжения парусного корабля, — от пеньковых канатов до полосового железа, от мачтового леса до полотна для парусов), в XIX веке к ним добавился хлеб, а также золото, в XX веке — золото, а позже нефть (и газ), хотя рынок хлеба был оставлен. С обеспечением участия в этих рынках можно связать последовательные волны территориального развития нашей страны, выступавшими как «волны нововведений».
Новым направлением инноваций в сырьевом секторе, перспективным для России с ее огромным, но не комплексно используемым природно-ресурсным потенциалом и значительными межрегиональными различиями темпов экономического роста, может стать «зеленая экономика». Эксперты Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП) предлагают понимать «зеленую экономику» как
хозяйственную деятельность, снижающую риски ухудшения окружающей среды и обеднения природы, и направленную на повышение благосостояния и социальной справедливости. Значение «зеленой экономики» в мире постоянно возрастает: по имеющимся оценкам уже к 2020 г. следует ожидать удвоения рынка экологически чистых продуктов и утроения рынка низкоуглеродных технологий, когда вклад «зеленой экономики» в мировой ВВП составит 4—5 %. К началу второй половины XXI века при условии ежегодного инвестирования свыше 1 трлн. американских долларов в такие сектора, как сельское, лесное и водное хозяйство, рыболовство, ЖКХ, включая утилизацию отходов, туризм, экологически чистые транспорт, энергетику и промышленность, может рассматриваться возможность трансформации мировой экономики в низкоуглеродную и ресурсоэффективную [2].
Доклад экспертов ООН «Переход к зеленой экономике: выгоды, вызовы и риски с точки зрения устойчивого развития» [3] прямо ставит «зеленую экономику» в контекст концепции устойчивого развития, которая со времен Программы действий «Повестка дня на XXI век», принятой на Всемирной конференции в Рио-де-Жанейро в 1992 г. и подписанной подавляющим большинством стран мира (179 странами), позиционируется как новый подход к осуществлению экономического роста, снижающий остроту экологических проблем и обеспечивающий стабильность социально-экономического развития. Определить конкретные отраслевые и региональные перспективы «зеленой экономики» в нашей стране позволяет рассмотрение ее в историко-географическом контексте.
Исторически вектор территориального развития, обусловленного влиянием глобальной сырьевой специализации, имел для России восточную направленность и принимал форму «волны нововведений», которая представляла собой равнодействующую всех разномасштабных сил, факторов, условий и предпосылок развития, взаимодействующих на территории. Каждая из таких «волн» начиналась в Европейской части страны и последовательно проходила по территории Урала, Сибири и до Тихого океана. Вхождение в каждый новый глобальный сырьевой рынок формировало свою «волну» развития территории страны, которая более или менее последовательно двигалась с запада на восток в течение примерно векового периода. Ее типовой «шаг» в 20—25 лет нередко совпадал с крупнейшими речными
бассейнами. В ряде случаев движение усложнялось — давало флуктуации в южном или северном направлении, приобретало черты концентрического, но сохраняло волновой характер.
Каждая такая волна освоения и развития территории выступала реальной «волной нововведений», создавая спрос и обеспечивая реализацию инноваций и на осваиваемых территориях, и вне них, формировала последовательность инновационной активности затрагиваемых ею регионов. Движущие силы изменения территориального разделения труда, среди которых инновациям принадлежит ведущее место, обусловливают, в конечном счете, и территориальное развитие. Отчетливая связь волн инновационной активности и территориального развития страны как крупнейшего экспортера на соответствующих глобальных сырьевых рынках прослеживается с XVII века — территориального развития России как экспортера мехов.
Экономический подъем и развитие буржуазного класса сделали спрос на меха в Западной Европе в XVII веке массовым, и его предложение стало глобальным. Меха в Европу стали поступать из Северной Америки от французов, а Россия устремилась за пушниной в Сибирь [4]. Своевременно воспользовавшись благоприятной конъюнктурой этого глобального рынка, она за полвека достигла Тихого океана и благодаря быстрому освоению пушных богатств громадной «нехоженой» земли стала крупнейшим по территории государством. В первой трети XVII века состоялось точечное освоение бассейнов Оби и Енисея. В 1630-х гг. настало время освоения бассейнов Лены, Яны, Индигирки, а также Чукотки и побережья Охотского моря (Охотск был основан в 1646 г., примерно на шестьдесят лет раньше Санкт-Петербурга). Затем волна освоения повернула на юг — Иркутск на Ангаре был основан в 1652 г., Нерчинск на Шилке — в 1654. Предпосылкой столь быстрого продвижения на восток и северо-восток стала геополитическая «пустота» в полосе освоения. Продвижение приостановилось на линии Амура и его притоков, войдя в соприкосновение с Китайской (Циньской) империей. Ряд заложенных тогда острогов на Амуре пришлось временно оставить по Нерчинскому договору 1689 г. с Циньской империей.
К 1690 г. первая волна территориального развития России под воздействием глобальных рынков достигла своих пределов — физико-географических на севере и востоке, геопо-
литических на юго-востоке. Одновременно на западе, у ее истоков, стал ощущаться и биогеографический (сырьевой) предел — в 1672 г. по царскому приказу Мангазея была покинута, ее гарнизон переведен в Туруханск. Хищнический промысел привел к полному оскудению угодий, которые в середине века были так продуктивны.
В XVIII веке окрепшее Российское государство поставило и решило задачу возвращения выходов к Балтийскому и Черному морям как окнам внешней торговли. Ситуация сложилась так, что каналом внешнеэкономических связей страны Балтика стала с начала столетия, а Черное море смогло играть эту роль лишь к его исходу. Поэтому начало массового экспорта зерна с южных черноземных земель через черноморские и азовские порты приходится только на начало следующего, XIX века. Зато в хинтерланд обретенных балтийских портов, особенно после открытия в 1709 г. Вышневолоцкого канала между Мстой и Твер-цой, попали обширнейшие территории Нечерноземья до Волги, Камы и Урала. Это давало возможность массового экспорта тамошних продуктов, среди которых преобладали «корабельные товары». В XVIII веке спрос на них рос — то был век океанского парусного флота, дальних сообщений и торговли, что определило превращение рынка корабельных товаров в глобальный.
К концу века в России сложилось три мощных промышленных района — Центральный, тяготеющий к Москве и протянувшийся на юг до Липецка, Северо-Западный, тяготеющий к Петербургу, включавший Петрозаводск и
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.