ПРОШЛОЕ РЕГИОНОВ РОССИИ ГАЛИНА ИВАНОВНА ДЕМИДОВА
кандидат филологических наук, доцент (Санкт-Петербург),
доцент Российского государственного педагогического университета им.
А.И.Герцена
ИСТОРИКО-ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ И ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ ОБ ОДЕЖДЕ ЖИТЕЛЕЙ СИБИРИ ПЕРВОЙ ТРЕТИ XVIII в.
В МАТЕРИАЛАХ С.П.КРАШЕНИННИКОВА
Язык каждого народа по-своему отражает действительность. И в каждом национальном языке оказываются по-своему значимыми природная среда, в которой живет человек (этнос), исторические особенности его жизни, виды основной деятельности, религиозные верования, обычаи, обряды и многое другое. Поэтому из словарного состава любого языка можно извлекать сведения о различных сторонах духовной и материальной жизнедеятельности человека.
Предметом изучения в данной статье является тематическая группа слов под названием «одежда», которая во все времена была одним из важных показателей материальной культуры человека, причем показателем знаковым, ибо она всегда была отметкой и этнической, и социальной, и профессиональной, и половозрастной принадлежности человека.
Источником изучения явились материалы путешествия по Сибири в 1733-1737 гг. Степана Петровича Крашенинникова, выдающегося ученого, академика Петербургской академии наук, сподвижника М.В.Ломоносова.
О Крашенинникове обычно пишут как об авторе «Описания земли Камчатки», принесшего ему мировую известность. Но не менее интересны и значимы по содержанию его первые научные труды, посвященные изучению Сибири, тогда, в первой трети XVIII в., еще малонаселенной и малоизученной, которая на протяжении нескольких веков воспринималась «новой землей», «дальней заочной государевой вотчиной»1, поскольку освоение сибирского края русскими началось только с конца XVI в. Материалы Крашенинникова дают возможность в определенной степени реконструировать региональное своеобразие материальной культуры жителей Сибири, так как в них, хотя и фрагментарно, но зримо описана бытовая жизнь русских первопоселенцев и аборигенного населения того времени в ее конкретном вещественном преломлении.
Молодой студент Крашенинников, поучивший образование в Греко-славяно-
латинской академии, а затем в Российской академии наук, в составе Второй великой северной экспедиции на Камчатку был прикомандирован к отряду профессоров И.Г.Гмелина (естественные науки) и Г.Ф.Миллера (исторические науки). Он проехал 27 733 версты по маршруту Кузнецк - Томск - Енисейск - Красноярск - Канск -Удинск -Селенгинск - Нерчинск - Аргунск - Чита -Баргузин - Верхоленск до берегов Тихого океана. Крашенинников описывал флору и фауну, климат Сибири, отмечал местонахождение полезных ископаемых, горячих источников, рассказывал об омулевом лове в Селенге и на Байкале, о промысле соли, выплавке серебра из аргунских руд, о добыче железа и др. Ему было поручено также спрашивать у местного населения, «какие звери, птицы, рыбы и леса в тех местах имеются, и оных зверей, птиц, и рыб и лесов тунгуские и руские имена записывать. А ежели толмач руских названиев не знает, то записывать только одни тунгуские»2. (Здесь и далее соблюдены орфография и пунктуация источника. - ГД) Но его больше всего интересовали люди, их быт, культурные традиции, верования, обычаи, одежда, пища, жилище, домашняя утварь и др. Все это составило содержание его рапортов, писем-отчетов профессорам, дневниковых записей, об этом его статья «О соболином промысле». Материалы путешествия Крашенинникова можно рассматривать как исторический источник, запечатлевший встречу разных культур, а также разных языков.
На долгом сибирском пути Крашенинникову пришлось встретиться с разными народами. Это были русские поселенцы, пришедшие в Сибирь из-за «Камня», служилые и торговые люди, промысловики, занимавшиеся охотой, рыболовством, скупщики пушнины («мягкой рухляди»), крестьяне, искавшие вольную обетованную землю, раскольники-староверы, беглый люд. И, конечно, он познакомился с коренными жителями тех мест, через которые проезжали участники экспедиции: телеутами (тенгутами) -тюркоязычными сибирскими татарами, остяками (устаревшее название хантов), тунгусами (устаревшее название эвенков), ламутами (устаревшее название эвенов), якутами, прибайкальскими бурятами, которых в то время называли «братами», братскими людьми, качинцами (ядро современных хакасов), китайцами и другими родоплеменнными группами. Как пишет М.Р.Маняхина, «несмотря на то, что Сибирь была по природно-климатическим условиям близка к большей части европейской Руси, ее этнокультурное содержание и структура выступали для Московского государства (периода ХУ1-ХУ11 вв. -ГД.) своеобразным культурным "иновариантом". Этносы сибирского ареала отличались от русского не только содержанием жизнедеятельности, ценностными ориентациями, но и несходством культурного облика»3. Одежда как феномен материальной культуры не была предметом специального изучения Крашенинникова, но то, что он сумел подметить в
иноэтнической культуре, заслуживает рассмотрения, так как некоторые из названных им реалий одежды и слова, их обозначающие, уже не употребляются, другие, наоборот, продолжают свою жизнь. Они свидетельствуют об историческом прошлом края, встречаясь в произведениях современных писателей Севера и Сибири. Одежда в широком смысле этого слова - это целый комплекс, совокупность предметов, которыми покрывают тело. В понятие «одежда» входит собственно одежда, обувь, головные уборы, пояса, украшения, ткани, из которых шилась одежда, и другие предметы реквизита, так или иначе связанные с одеждой. Поэтому внутри изучаемой тематической группы выделяются отдельные более мелкие, но тесно связанные между собой лексико-семантические группы. Слово «одежда» выступает в этом ряду как родовое понятие, а слова других групп (головные уборы, пояса, обувь и др.) как видовые обозначения общего понятия «одежда».
«Несходство культурного облика» в одежде Крашенинников наблюдал не только при сопоставлении русских людей и аборигенов, но также в одежде русских, проживающих в центре Европейской части России, и тех, кто обживал новые сибирские земли, часто в отдаленных, глухих местах. Материалы путешественника можно рассматривать в этом отношении как русский диалог материальных культур центра и периферии.
4 января 1700 г. Петром I был издан указ, по которому повелевалось «всем дворянам российским, посадским людям, боярским холопам в Москве и других городах носить венгерские кафтаны», а также брить бороды4. Петр I действовал жестко, несмотря на мольбу патриарха Иоакима «в платье перемен поиноземски не вводить»6. И в Москве, и в других городах новая одежда постепенно утверждалась, но не в сибирской глуши. Здесь привычная старорусская долгополая и широкорукавная одежда не уступала места новой, «немецкой» моде, то есть коротким и удобным кафтанам европейского покроя. Крашенинников, приехав в Томск в октябре 1734 г., увидел русских мужчин и женщин, одетых, как он пишет, «в руское платье». Он отмечает в своем дневнике, что ему не удалось встретить и десяти женщин, «которые бы по-немецки убраны были»6. На них были надеты кунтыши. Крашенинников не поясняет значения этого слова. «Словарь русского языка XI-XVII вв.» определяет кунтыш как «верхнюю одежду вроде кафтана с широкими откидными рукавами»7. Этот вид польско-венгерской одежды в 1734 г. не был таким уж и новым: он стал общегосударственной нормой в одежде еще при правлении царя Федора Алексеевича (1676-1682)8. Наблюдательный Крашенинников по поводу этого вида одежды замечает, что рукава у кунтушей были такие длинные, что «по полу волочатся. А больше, такой кунтыш на голову наложивши ходят»9. О мужчинах он сообщает: «А мущины такожде немногие без бород или в немецком платье ходят, но
всякого чину дворяне, дети боярские, конные и пешие казаки и торговые, кроме солдат и приежжих, почти все з бородами и руское платье носят»10. Уместно заметить, что на Руси уже в XVII в. слово «кунтуш» стало употребляться параллельно с «сарафаном», так как в то время это были похожие по покрою реалии (ср. «сарафан» - «длинный кафтан особого покроя, первоначально как парадная одежда из дорогой ткани, в ХУ1-ХУ11 вв. также повседневная и рабочая одежда мужчин и женщин»)'1. Этнографические данные XIX -начала ХХ в. свидетельствуют о том, что в народных говорах Архангельской, Вологодской и Вятской губерний кунтыш также приравнивался к сарафану12.
Встретился в Сибири Крашенинников и с раскольниками-староверами, принадлежавшими к той категории населения, которые в наименьшей степени подверглись европеизации и сохраняли традиционно патриархальный русский жизненный уклад, соответствующий установлениям «Домостроя» XVI в. Он пишет о них так: «Раскольщики платье такое носят, какое указами повелено носить раскольщикам, и за бороды платят в год по 50 рублей в казну»13; «Роскольщики, они платье таким же манером, как и у московских роскольщиков зделанное носят»14. В развитии данной темы укажем, что, согласно указу Петра I от 6 апреля 1722 г., раскольникам было предписано носить определенный тип одежды, так называемое «указное платье». Кроме того, они должны были платить особый налог за ношение бороды в размере 50 рублей в год по этому же указу15, о чем и сообщает Крашенинников. Из сказанного следует, что в Сибири русские оказались ревнителями старины и благочестия как в одежде, так и в отношении бороды (последнее подкреплялось у них поговорками: «Без бороды в рай не пустят»; «Брить бороду - портить образ Христов» (особенно у раскольников); «Борода - образ и подобие Божее»; «Борода дороже головы»)16.
Таким образом, традиционализм в одежде и внешнем облике русских в Сибири стали особенно заметными чертами на фоне петровских реформ, происходивших в Европейской части России, откуда прибыл Крашенинников. И этот культурный разрыв не остался им не замеченным.
Описания разных видов верхней одежды коренных жителей Сибири у Крашенинникова неодинаковы. Одни его записи очень кратки, как, например: «Бабы (татарские. - Г.Д.) платье русское носят»17; о китайцах: «Платье у них снизу долгое, а сверху короткое»18; баргузинские оленные тунгусы «ходят в коротк
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.