ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2014, том 84, № 2, с. 166-169
БЫЛОЕ
Б01: 10.7868/80869587314020182
ИСТОРИОГРАФИЯ МНОГОНАЦИОНАЛЬНОЙ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ: ВКЛАД Б.Э. НОЛЬДЕ
Видный дипломат, политик и историк, президент Института международного права барон Борис Эммануилович Нольде (1876—1948) — последний "из плеяды выдающихся русских государ-ствоведов досоветского периода русской истории" [1, с. 161]. Написанный им на французском языке фундаментальный (45 авторских листов), но, к сожалению, незавершённый труд по истории формирования многонациональной Российской империи [2] является одним из самых лучших произведений русской эмигрантской историографии, однако он почти неизвестен в России.
Б.Э. Нольде пришёл в историческую науку нетрадиционным путём. Он не был учеником ведущих русских историков того времени (его учитель — выдающийся петербургский юрист-международник Ф.Ф. Мартенс), не писал диссертацию на историческую тему, а практически всю свою жизнь занимался юриспруденцией, добившись в этой области выдающихся результатов. Однако, будучи человеком широкого кругозора, Нольде довольно рано обратил внимание на мало разрабо-
танную в то время проблему, связанную с историей формирования огромной Российской империи. Изданные им ещё до революции "Очерки русского государственного права", точнее, их третью часть под названием "Единство и нераздельность России", можно считать подступом автора к реализации будущего грандиозного замысла [3]. В этой ранней работе Б.Э. Нольде ещё не историк — главы "Очерков...", посвящённые Украине, Прибалтике, Финляндии, Бессарабии, Царству Польскому и губерниям, от "Польши присоединённым", написаны юристом и рассматривают чисто правовые проблемы единства страны. Однако выводы автор основывает, используя большой массив исторических источников, и в этой работе уже просматриваются контуры будущей книги по истории Российской империи.
За год до кончины Нольде писал своему другу и коллеге М.В. Вишняку: «Я поглощён огромной, затеянной мною исторической работой, посвя-щённой "имперскому" развитию России. Кроме строк историков о взятии Казани или Очакова, или Геок-Тепе, никто не занимался у нас этой имперской историей в целом. Двигается эта работа медленно, ибо всё в ней исследование. Я одолел пока среднюю Волгу, Урал и Западную Сибирь, черноморские степи от Екатеринодара до Кишинёва и сейчас поглощён Кавказом» [1, с. 152].
Учёный посвятил свою книгу начальному этапу происходившего на территории Евразии длительного и сложного процесса, который в итоге привёл к формированию на её значительной части многонациональной общности граждан России. Свободно оперируя огромным фактическим материалом, опубликованным на нескольких языках, о чём свидетельствуют почти полторы тысячи сносок в книге, Б.Э. Нольде сумел создать отнюдь не скучный научный трактат. Автор с лёгкостью вовлекает читателей в исторические события, и тогда кажется, что они вместе с Иваном Грозным противостоят Казанскому ханству, отправляются с отрядом Ермака покорять Сибирь, строят уральские заводы с Геннином и Татищевым, следят за конфликтами в высших кругах просвещённой Европы, завоёвывают Крым, оказываются в далёком Дагестане и Грузии. На страницах увлекательного исследования Нольде дей-
ИСТОРИОГРАФИЯ МНОГОНАЦИОНАЛЬНОЙ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
167
1U010"UM SlAVICOtuM 0S
vj?" Ii. а Нольде
лх
История формирования Российской империи
ж
ствует множество известных политиков и представителей простого народа, текст насыщен географическими названиями, читатель переносится из кабинетов царственных особ на поля сражений, в девственные леса и целинные земли, а описание ожесточённых дипломатических баталий сменяется тонким социальным, историографическим и источниковедческим анализом.
К сожалению, книга обрывается на описании русской политики на Кавказе в начале XIX в. Нам сложно судить о том, какой видел свою работу автор в окончательном виде. Поскольку учёный планировал довести своё повествование до Февральской революции 1917 г., в полном варианте книги, видимо, должны были появиться разделы об Украине и Белоруссии, Польше и Финляндии (этим двум регионам Б.Э. Нольде посвятил немало страниц в "Очерках русского государственного права"), Кавказской войне, сложной системе, выстроенной русским правительством в отношениях со Средней Азией, об освоении Дальнего Востока, проникновении русских в Америку. Так как автор, крупный специалист в области международных отношений, много внимания уделяет дипломатической стороне строительства империи, нас, вероятно, ожидали бы пространные экскурсы в историю внешнеполитической деятельности русского правительства в Европе, на Востоке и в Америке. Его интерес на страницах книги к социальной структуре этнических общностей, вошедших в состав Российской империи, обязательно проявился бы в выявлении механизмов интеграции народов в имперскую систему. Вполне возможно, что Нольде предполагал осветить не только политическую, но и культурную историю как отдельных регионов страны, так и империи в целом, показав, каким образом формировалась имперская идеология, какую она проделала эволюцию, какие личности участвовали в её выработке и реализации. Скорее всего, автором планировалось многотомное и многоплановое исследование. Нетрудно догадаться, что Б.Э. Нольде решился бросить вызов С.М. Соловьёву и В.О. Ключевскому, причём там, где они успели едва обозначить своё присутствие, — в изучении истории формирования полиэтничного состава России. Однако полностью осуществить этот замысел, увы, не удалось.
Искать прямой ответ на вопрос о методологических установках книги Нольде бессмысленно — какие-либо теоретические выводы в ней отсутствуют. Сейчас трудно сказать, чем это вызвано: может быть, автор намеревался сформулировать выводы после изложения всей совокупности фактов, а может, вообще не планировал пускаться в отвлечённые размышления. Последнее предположение, видимо, ближе к истине: в одной дореволюционной энциклопедии говорится, что Нольде — "строгий позитивист, относящийся от-
рицательно к априоризму теоретических построений" [4, стб. 815]. В то же время учёный избегает крайностей получившего тогда распространение эмпириокритицизма (как одной из разновидностей позитивизма), проявляет определённый интерес к социально-экономической проблематике — тенденция, которая стала заметной в русской историографии в начале XX в. А вот исторические теории, представленные в мировой науке того времени, на учёного практически никак не повлияли: судя по всему, он до конца жизни оставался приверженцем традиций русской дореволюционной исторической науки, хотя формально к цеху историков не принадлежал. Вероятно, он разделял принципы выдающегося немецкого историка-позитивиста Л. фон Ранке (немецкая историческая наука была самой передовой в Европе рубежа XIX—XX вв.), который, как известно, призывал писать историю такой, какой она "была на самом деле".
Как и многие русские эмигранты, Нольде не имел доступа к российским архивам. Но он не питал склонности к архивным изысканиям и раньше: как юристу, обращавшемуся к истории лишь по необходимости, ему было вполне достаточно опубликованных материалов. Однако учёный скрупулёзно проработал значительный объём источников, опубликованных в "Сборниках" Императорского Русского исторического общества, "Актах, собранных в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедициею императорской Академии наук", "Актах исторических, собранных и изданных Археографической комиссией" и "Дополнениях" к ним. Тщательней-
168
КУЧУМОВ, САХИБГАРЕЕВА
шим образом автор проштудировал "Полное собрание русских летописей" и "Полное собрание законов Российской империи", а также "Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете" и "Известия Общества археологии, истории и этнографии при Императорском Казанском университете", "Древнюю Российскую Вивлиофи-ку", "Письма и бумаги императора Петра Великого", записки путешественников XVIII в. и многое другое. Значительную часть этих публикаций отечественные историки до сих пор недостаточно используют в своих работах — возможно, ввиду слабого знания совокупности дореволюционных изданий и отсутствия многих из них вне крупнейших библиотек страны. Свободно ориентируясь в этом огромном документальном и историографическом массиве, Нольде, продолжая традиции ведущих русских историков и источни-коведов XIX в., искусно извлекал из него по крупицам уникальную информацию, на основе которой затем выстраивал сложную конструкцию своего видения процесса русской колонизации Евразии. Разумеется, успеху в этом способствовала огромная эрудиция учёного.
Позитивистская парадигма не предусматривала широких обобщений, она требовала максимально точного описания исторических фактов ("Факты прошлого — конечная цель исследования"). Обильное цитирование Нольде источников и фактическое отсутствие в книге (в том виде, в котором её рукопись дошла до нас) широких обобщений было характерной особенностью петербургской исторической школы рубежа XIX— XX вв. (К.Н. Бестужев-Рюмин, В.Г. Васильевский, С.Ф. Платонов, А.Е. Пресняков и другие), не разделявшей тяги "москвичей" (С.М. Соловьёв, В.О. Ключевский, К.Д. Кавелин и другие) к созданию исторических концепций. Например, К.Н. Бестужев-Рюмин недоверчиво относился к теориям вообще и предпочитал опираться на предварительные работы над историческим материалом. У него изучение любого вопроса начиналось и зачастую заканчивалось исследованием источников для будущей истории того или иного периода [5, с. 489—490]. По мнению С.Ф. Платонова, "состояние русской историографии до сих пор таково, что иногда налагает на русского историка обязанность просто собирать факты и давать им первоначальную научную обработку. И только там, где факты уже собраны и освещены, мы можем возвыситься до некоторых исторических обобщений, можем подметить общий ход того или другого исторического процесса, можем даже на основании ряда частных обобщений сделать смелую попытку — дать схематическое изображение той последовательности, в какой развивались осно
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.