С.Д. Мякушев
История подвига военных медиков на Керченском полуострове в 1942 г. должна быть написана
Комментарий историка
Уверен, что каждый, прочитавший воспоминания военного врача Георгия Григорьевича Абашидзе о боевом пути вверенного ему 476-го медико-санитарного батальона 390-й стрелковой дивизии на Крымском фронте в июне 1941 г. - мае 1942 г., непременно отметит их деловой, отчетный тон. Действительно, это и есть типичный отчет, только написанный по памяти, спустя два года после состоявшихся событий. И выводы из них сделаны вполне практические, для пользы дела сам автор именовал этот документ воспоминаниями. Я бы назвал его «отчетом-воспоминанием». Однако такого вида документов и термина у архивистов нет, поэтому в дальнейшем буду называть его отчетом.
Предельно скупая информация об обстоятельствах появления данного документа, как и трех остальных из поступившей в 1954 г. в Военно-медицинский музей коллекции воспоминаний о Крымском фронте, наводит на мысль о том, что в мае 1942 г., когда катастрофически завершалась удачно начавшаяся операция на Керченском полуострове, штабные документы фронтового управления, включая санупр, были уничтожены или просто брошены. А Главное военно-санитарное управление Красной армии (или по его поручению вновь созданный Военно-медицинский музей) еще в годы войны принялось опрашивать уцелевших командиров-медиков о том, как работали медсанбаты и полевые госпитали в Крыму.
В последние десятилетия в свет вышло довольно много работ о разных аспектах трагедии Крымского фронта, но военно-медицинские сюжеты в них не затрагивались. Не удалось обнаружить и мемуарной литературы о деятельности армейских военных медиков на Керченском полуострове в 1942 г.; правда, о Севастополе, Аджимушкае, Керченско-Эльтигенской операции публикации есть, но разной степени подробности. Словом, опубликованный отчет Г.Г. Абашидзе раскрывает еще не прочитанную страницу Великой Отечественной войны.
Происходившее с 390-й стрелковой дивизией на Керченском полуострове зимой 1942 г. перекликается с событиями на Северном Кавказе осенью того же года, которые освещены в только что опубликованных записках старшины А.Ф. Жданова1. Поэтому для более глубокого их понимания читателем дополним краткую справку о боевом пути 390-й стрелковой дивизии, данную Г.Г. Абашидзе в примечаниях к его отчету.
Начнем с национального статуса 390-й стрелковой дивизии, о чем неоднократно упоминает мемуарист. Дивизия формировалась в городе Махарадзе Грузинской ССР (ныне Озургети) из местного, кавказского призывного контингента. В результате по прибытии на фронт в дивизии служили 553 русских и 10 185 азербайджанцев, армян и грузин (точнее, призванных из трех Закавказских союзных республик, поскольку, например, среди азербайджанцев могли быть и лезгины, и талыши, и курды); из них 7603 человека не владели русским либо с трудом его понимали. Автор истории 51-й армии С.М. Саркисьян, сам армянин, приведя эти цифры, дипломатично заключил: «Незнание русского языка затрудняло проведение с личным составом боевой и политической подготовки»2.
Идея преобразовать дивизию в национальную родилась не сразу, а после того, как часть ее
личного состава (не рискую точно сказать какая, но, думаю, значительная), толком не обученная, напуганная теми жестокими боями, в которые она сразу втянулась на Керченском полуострове, просто ушла к немцам. Там, в отличие от Северного Кавказа, дезертировать было некуда. Командир дивизии полковник И.Г. Виноградов (о нем подробнее расскажем ниже) «за имевшие
3
место случаи массового перехода личного состава на сторону противника» поплатился и должностью, и шпалой в петлицах; полетели, судя по всему, головы и других командиров и политработников. Хотя, по правде сказать, от них в данной ситуации зависело немногое. Вот после этого 390-я стрелковая дивизия и стала армянской. Вероятно, командование фронта решило, что командиры смогут управлять такими дивизиями в крайнем случае на родных языках. Преобразование дивизии в национальную явно способствовало укреплению ее боеспособности. По крайней мере, в ожесточенных мартовских боях она успешно отражала натиск немецких танков и даже наступала.
Г.Г. Абашидзе довольно скупо осветил начало пребывания своего медсанбата на Крымской земле, поэтому кратко напомним события января 1942 г. 390-я стрелковая дивизия, поставленная в первые недели года в оборону на левом фланге 51-й армии, уже 15 января получила настоящее боевое крещение, попав на острие немецко-румынского удара в стык 44-й и 51-й армий. Весь день, пока противник не выдохся, ее красноармейцы и командиры отбивали атаки, а 16-го перешли в контрнаступление, отбросив врага на полтора-два километра4. Однако 44-я армия, потеряв сразу почти все армейское руководство в результате прямого попадания в штаб бомбы, оставила Феодосию и отошла на Ак-Монайский перешеек. Это осложнило и без того непростую ситуацию на левом фланге 51-й армии, поскольку немцы, быстро и правильно оценив обстановку, сразу же решили ударом с юга по Владиславовке и Ново-Михайловке отрезать эту армию от основных сил Кавказского фронта. Пару дней 390-я и 396-я стрелковые дивизии удерживали растягивавшийся фронт, но долго это продолжаться не могло. В итоге 18 января фронт приказал отвести войска армии на Ак-Монайский перешеек, на котором 51-я армия оставалась до мая 1942 г.
Таким образом, боевая история 390-й стрелковой дивизии, несмотря на ее непродолжительность и существенные негативные моменты, заслуживает уважения, а также более углубленного изучения. Об этом говорит и еще одна любопытная деталь. Двадцать лет назад, к 50-летию Победы, почта независимой Армении выпустила серию марок, среди которых были посвященные «армянским» дивизиям, в том числе 390-й стрелковой, с портретами комдивов С.Г. Закияна, А.Г. Бабаяна (о них расскажем ниже) и... И.И. Людникова. Того самого Ивана Ильича Людникова, который прославился в Сталинграде, стал Героем Советского Союза за Днепр в 1943 г., а в 1945 г. во главе 39-й армии взял Порт-Артур и Дальний. Помню, что тогда это меня удивило, ведь в энциклопедической статье об И.И. Людникове факт его недолгого командования 390-й дивизией даже не приведен5. Надо заметить, что и Г.Г. Абашидзе не упоминает Людникова в качестве своего комдива. Но, согласитесь, не каждой дивизии посвящают марки!
К сожалению, внятного объяснения причин расформирования 390-й дивизии в июне 1942 г. найти не удалось. Скорее всего, главную роль в этом сыграли не столько большие потери в последних майских боях в Крыму, сколько проблема сохранения ее как национальной. Ведь для этого надо было откуда-то изъять десятки командиров и политработников армянской национальности, не говоря уже о тысячах красноармейцев и сержантов, а обстановка в июне 1942 г. таким мероприятиям уже не способствовала. Совершенно непонятны и причины расформирования вполне работоспособного «грузинского» 476-го медсанбата, ибо никаких следов его дальнейшего существования не обнаружилось, в противном случае врачи медсанбата не служили бы по разным частям.
Г.Г. Абашидзе упоминает в своем отчете многих людей - армейских и дивизионных начальников, своих подчиненных, а также тех, с кем его сталкивала в Крыму судьба военного врача. К сожалению, о большинстве из них публикаторы не смогли найти какие-либо сведения. Я попытался восполнить этот пробел по документам Центрального архива Минобороны России (ЦАМО), выложенным в Интернете в ОБД «Мемориал» и «Подвиг народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Полагаю это принципиально важным: если Георгий Григорьевич считал себя обязанным что-то сказать о своих начальниках или подчиненных, значит,
придавал этому значение. Конечно, это отнюдь не исчерпывающая источниковая база, тем не менее позволяющая о многих сообщить нечто существенное хотя бы по периоду войны и уточнить некоторые фамилии, которые Абашидзе, будучи грузином, не всегда точно воспроизводил. Обращаюсь к названным базам данных уже не первый раз, рассчитывая на широкое их вовлечение в практику подготовки документальных публикаций о Великой Отечественной войне. Именно поэтому не даю конкретные ссылки на включенные в них документы - каждый желающий может без труда найти их там целиком.
Начать придется с самого Георгия Григорьевича Абашидзе.
Известно куда более подробное и значительно отличающееся в деталях от приведенного публикаторами жизнеописание Георгия Григорьевича Абашидзе. Оно составлено, судя по всему, на основе его гражданского личного дела В.Л. Околовым6. По данным биографа, Абашидзе родился в крестьянской семье, но не в Задаргани Шатурского района, а в Зега-Ргани. Увы, оба названия неточны, не говоря уже о том, что никакого Шатурского района в Грузинской ССР никогда не было. Родное селение Г.Г. Абашидзе правильно называется Зеда-Ргани, раньше оно входило в состав Чиатурского района Грузинской ССР, а ныне - в Чиатурский муниципалитет Грузии. Дата рождения Г.Г. Абашидзе в справке В.Л. Околова сильно отличается от приведенной публикаторами: не 1908 г., а 31 января 1911 г. Возможно, что верна последняя: для поступления на учебу ему подправили метрику, что было обычным делом в 1920-х гг. Но в документах и 1940-х, и 1970-х гг. (в ЦАМО хранятся два наградных листа на Г.Г. Абашидзе 1943 и 1946 гг., а также приложенные к последнему листу два других документа; есть краткие сведения о Г.Г. Абашидзе и в картотеке отдела наград секретариата Верховного совета СССР, находящейся в Государственном архиве Российской Федерации) указан именно 1908 г. рождения.
Итак, после окончания в 1926 г. средней школы (а не реального училища, что даже для 1924 г. выглядит анахронизмом) Георгий поступил на медицинский факультет Тифлисского университета, диплом получил уже в Тифлисском медицинском институте в 1931 г. Оставшись в нем ординатором кафедры госпитальной хирургии, он к 1934 г. завершил обучение в аспирантуре и следующие три года работал хирургом в ряде районных больниц Грузинской ССР, получив, судя по всему, богатую практику. Она позволила успешно пройти усовершенствование по хирургии в московской к
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.