МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, 2004, № 6, с. 111-114
ВОКРУГ КНИГ
ИСТОРИЯ, ТЕОРИЯ И МОРАЛЬ ДАРТМУТСКОГО ДИАЛОГА
© 2004 г.
James VOORHEES. Dialogue Sustained. The Multilevel Peace Process and the Dartmouth Conference. Washington, D.C., United States Institute of Peace Press; Washington, D.C. - Dayton, Ohio - N.Y., Charles F. Kettering Foundation, 2002, XVII + 472 p.
Вопрос, возникающий, едва только берешь в руки этот во многих смыслах незаурядный том, -могла ли такая работа быть подготовлена в СССР или в России, и если нет, то почему?
Монография Дж. Вурхеса "Непрерывный диалог. Институт Дартмутских встреч и многоуровневый процесс продвижения к миру" (одна глава написана им в соавторстве с Г. Сондерсом и еще одна - последним вместе с В. Журкиным) не только подробная и отлично документированная история "дартмутских конференций", начавшейся еще в 1960 г. (в Дартмутском колледже городка Гановер, что в штате Нью-Гэмпшир; отсюда название встреч) серии симпозиумов видных представителей общественности США и СССР (позднее - России), продолжавшейся до первой половины 90-х годов, а в изменившемся формате -поныне. Это и попытка осмыслить, какую роль сыграли "дартмутские встречи" в холодной войне и эволюции советско-американских отношений. Книга не чужда теории: история и итоги "дартмутских встреч" осмысливаются концептуально. Наконец, работа позволяет извлечь и некоторую мораль: ретроспективно - в отношении этой формы советско-американского диалога, и на будущее, применительно к политическим и иным возможностям метода диалога общественности в современном мире.
История "дартмутских встреч" подразделена Дж. Вурхесом на четыре периода: начальный этап (1960-1964), период нарастания, а затем краха разрядки (1969-1980), "новая холодная война" и начало перестройки (1981-1988), "пик гласности и коллапс" (1988-1991). Сами встречи восстановлены во всех подробностях: даты, участники, повестка дня, содержание. Вопреки установившемуся на подобных "круглых столах" 70-х-80-х годов правилу не связывать точки зрения и выражаемые позиции с именами конкретных участников, здесь высказывания советской стороны во всех случаях персонализированы; применительно к американским участникам это сделано не всегда.
В избранной автором периодизации есть своя логика. Начало 60-х годов стало временем, когда на смену неформальному антиколониалистскому союзу СССР и США (в рамках которого СССР боролся за ослабление империализма в целом, а США дожимали их старых соперников - Великобританию и Францию) пришла разгоравшаяся холодная война и первые, по-своему самые острые столкновения СССР и США: в 1960 г. (У-2 и Конго) и в 1962 г. (Куба). Эти столкновения показали всю меру потенциального риска, потребовали специфических предосторожностей, новых форм прощупывания позиций и намерений друг друга. Видимо, по всем этим причинам Д. Эйзенхауэр и Н. Хрущев благословили начало дартмутского диалога (с. 363).
С 1964 г. (начало прямого военного вмешательства США в Индокитае) до 1968 г. (пик войны США во Вьетнаме и введение советских войск в Чехословакию) в отношениях СССР и США шло незримое накопление нового качества, каким стало сочетание сформировавшегося к 70-м годам стратегического паритета и новой политико-экономической карты мира (резко поднявшиеся Япония и Западная Европа плюс выросшая почти втрое за счет новых государств-членов ООН). Диалог СССР-США возобновился на межправительственном и "общественном" (о кавычках чуть ниже) уровнях. По-видимому, в США ожидали, что поддержание паритета достаточно быстро надломит экономику СССР. Но за 70-е годы этого не случилось. Отсюда инициированная администрацией Р. Рейгана "новая холодная война" с ее ставкой на СОИ (новые возможности для военно-экономического соперничества), и вслед за тем быстро выявившаяся необходимость сглаживать новые риски. Нараставшая (уже в условиях начатой в СССР перестройки) примерно с 1987 г. вероятность распада СССР поставила свои проблемы в советско-американских отношениях. Дартмут следовал этой логике политики, на нее реагировал, пытался если не предотвратить, то спрогнозировать наименее желательное для обеих стран развитие событий.
Сам Дж. Вурхес, авторы "Вступления" Д. Мэ-тьюс и Р. Соломон, автор "Предисловия" Д. Рокфеллер единодушно считают "дартмутские встречи" следствием и уникальным, неожиданно полезным порождением холодной войны (см. с. VII, XIV, 4, 6, 22, 23 и др.). Вначале целью встреч было "уменьшать напряженности холодной войны" (с. 4), "предотвратить ядерную катастрофу, вытекавшую из конфронтации двух сверхдержав" (с. 6). В дальнейшем встречи превратились в "процесс", "позволявший двум враждующим сторонам умерить степень своей враждебности" (с. 18, 19). Поэтому "дартмутские встречи" выполняли в отношениях СССР и США роль одного из "предохранителей" в годы недостаточной предсказуемости этих отношений и связанных с ними рисков, особенно в моменты резких изменений внутри каждой из сверхдержав и/или в формах их конфронтации.
В рамках рецензии невозможно подробно рассматривать детали того сорокалетнего диалога-марафона, каким стали "дартмутские встречи" (анализ содержания встреч по выделенным выше периодам см. соответственно в гл. 2-5). Подчеркну только, что с публикацией книги Дж. Вурхеса любое исследование истории советско-американских отношений второй половины прошлого века должно будет обращаться и к этому источнику, существенно дополняющему официальные трактовки, документы, декларации того периода.
Теоретическую основу монографии составляет разрабатываемая Г. Сондерсом концепция "непрерывного диалога" (sustained dialogue), суть которой - признание полезности в условиях конфронтации и/или конфликта неофициального, неформального диалога между гражданами конфликтующих сторон, государств. Концепция эта является частью interactive conflict resolution - более широкого подхода к поискам политических форм разрешения конфликта на основе втягивания его участников в цепь непрерывных контактов, общения, взаимодействий и переговоров.
Идея "непрерывного диалога" привлекательна своей кажущейся прямолинейностью, даже наивностью: если правительства и дипломаты зажаты рамками официальных позиций, доктрин, идеологий, протокола, допустить малейшее отклонение от которых чревато самыми серьезными политическими последствиями внутри страны и на международной арене, то диалог частных лиц не испытывает подобных ограничений. Поэтому в процессе такого диалога может быть установлен и развит позитивный контакт между сторонами, способный облегчить дипломатии и правительствам переход к более конструктивным взаимоотношениям и даже к разрешению конфликта. Особенно, если граждане - участники диалога достаточно информированы, ответственны и могут (то
есть способны, имеют доступ и иные возможности) донести их заключения, оценки, мнения до действующего руководства собственной страны.
Логичен вопрос: какие именно граждане не только ответственны (таковыми может быть большинство населения), информированы (эта категория граждан тоже достаточно широка), но и в состоянии достучаться до руководства своей страны с идеей, официально не разделяемой (а иногда и активно отвергаемой) в данный момент. Видимо, у таких граждан должен быть проверенный временем личный контакт в высших эшелонах власти. По сути, подход инициаторов Дартмута заключался в дополнении официального диалога (который все же имел место) неофициальным, неформальным. Почему бы и нет?
Неформальный диалог граждан может в принципе иметь несколько форматов. Это может быть диалог между участниками системной оппозиции - той, которая сама хотела бы разместиться в кабинетах власти (и может оказаться там после очередных выборов), несколько иначе расставляет приоритеты политики, но не имеет ничего против существующей в стране системы. В США в такой оппозиции оказываются по очереди каждая из двух ведущих партий - и республиканцы, и демократы. В СССР, по понятным причинам, ее быть не могло. Это может быть диалог антисистемной оппозиции - компартии США с советскими диссидентами. Ни о контактах, ни о sustained dialogue между этими двумя группами ничего не известно, в Дартмуте ни те, ни другие не участвовали. Наконец, неформальный диалог могут вести вполне системные представители социальной, политической и/или академической элит, причем делать это с молчаливого или явно, но не публично выраженного одобрения правительств, правящих структур своих стран. Именно к этой категории и принадлежали как американские, так и советские участники дартмутских встреч. В этом специфика самого Дартмута как института неформального общения политических элит конфронтирующих государств.
Идея такого диалога оказалась весьма продуктивной. Диалог не снял соперничества, его идеологических причин, военно-политических проблем и следствий; но все это и не было в числе его задач и возможностей. Ретроспективно не вызывает сомнений тот факт, что "дартмутские встречи" и другие неформальные дискуссии аналогичного плана действительно выполняли - и выполнили -для их участников крайне важную функцию выявления нюансов политических позиций, интересов, мотиваций, пределов, до каких данная конкретная позиция могла доходить, не вызывая при этом лавинообразного обвала по смежным политическим направлениям - обвала, который мог выйти из-под контроля и привести к рискам и осложне-
ИСТОРИЯ, ТЕОРИЯ И МОРАЛЬ ДАРТМУТСКОГО ДИАЛОГА
113
ниям в двусторонних отношениях, нежелательным в данный период или вообще (теме путей и источников влиятельности Дартмута в СССР и США посвящена крайне интересная подробностями 7-я глава, с. 333-362).
"Непрерывный диалог" - не способ прямого и непосредственного достижения политических решений конкретных конфликтных ситуаций. Это скорее ответ на своеобразный и плохо пока осознанный вызов XX в. (переданный им по эстафете веку XXI), заключающийся в том, что психика и сознание современного человека прочно связывают целесообразность, эффективность, легитимность как понятия и феномены с разумностью обоснования целей, выбора путей и средств их достижения. Участники Дартмута с обе
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.