ИСТОРИЯ НАУКИ
ЭО, 2012 г., № 6 © Е.В. Ревуненкова
ИЗ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЭТНОГРАФИИ: НИНА ИВАНОВНА ГАГЕН-ТОРН (1900-1986)
Ключевые слова: Нина Ивановна Гаген-Торн, Андрей Белый, этнография, поэзия, культура в Петрограде, сталинские репрессии, фольклор ГУЛАГа, Лев Гумилев, "Слово о полку Игореве", Дмитрий Лихачев, Россия, двадцатый век, интеллигенция, свобода
Автор статьи делится с читателями своими яркими воспоминаниями о Нине Ивановне Гаген-Торн, этнографе, поэте, активной участнице культурной жизни Петрограда, узнице ГУЛАГа, а также сильной свободомыслящей женщине. В статье используются ранее публиковавшиеся биографические сведения о Н.И. Гаген-Торн, которые автор дополняет собственными впечатлениями от общения с ней, выстраивая целостный образ талантливой и вольнодумной женщины - ученого и поэта - на фоне трагической судьбы России и многих, в том числе и широко известных, представителей ее интеллигенции в XX в.
"Какая женщина, какое богатое и
сильное существование!"
А.И. Герцен о Екатерине Дашковой
Нина Ивановна Гаген-Торн - одна из тех талантливых ученых, в жизни которых отразилась судьба целого поколения российской интеллигенции - ровесников ХХ века. Этому поколению пришлось пережить великие потрясения и небывалые по своей жестокости испытания. Некоторым его представителям удалось не быть окончательно раздавленными "красным колесом" истории и, побывав "по ту сторону жизни", вернуться и рассказать правду об этом. Нина Ивановна оказалась в числе таких людей. Всей своей жизнью, поступками, научным и литературным творчеством она являла силу духа: поэтому она вышла из страшной трагедии независимой и несломленной.
Роль Нины Ивановны Гаген-Торн в становлении и развитии отечественной этнографии, и шире - культуры, ее мощное воздействие на духовное, интеллектуальное развитие людей, оказывавшихся в кругу ее общения, ее яркая индивидуальность были явно недооценены при жизни: почти каждая крупная ее работа встречала на пути к публикации большие трудности, многие произведения вышли в свет лишь после ее кончины, а некоторые - не изданы до сих пор. Только в начале девяностых годов прошлого века, когда стала активно разворачиваться работа по реабилитации репрессированных деятелей советской науки, появляются первые статьи о ней . В 1993 г. были напечатаны отрывки воспоминаний Нины Ивановны, предварявшиеся небольшим, но полным восхищения ею очерком Виталия Шенталинского о некоторых эпизодах ее ла-
Елена Владимровна Ревуненкова - д.и.н., главный научный сотрудник Музея антропологии и этнографии (Кунсткамеры); e-mail: evrevu@gmail.com
герной жизни (Шенталинский 1993: 137140). Вскоре появились две перекликающиеся между собой статьи с подробными биографическими сведениями и определением основных направлений научной деятельности Нины Ивановны: это - статьи Александра Михайловича Решетова -лучшего знатока истории отечественной этнографии - и Галины Юрьевны Гаген-Торн - дочери Нины Ивановны (Решетов 1994: 359-363; Гаген-Торн Г.Ю. 1999: 308-341). Но образ этого ученого, наделенного незаурядным литературным даром, в котором не просто гармонично сочетались, а взаимно проникали и обогащали друг друга логика научного анализа и поэтическое образное мышление, невозможно было в полной мере запечатлеть в этих очень содержательных и во многих отношениях замечательных работах. Нина Ивановна Гаген-Торн была Рис. 1. Н.И. Гаген-Торн. 60-е годы ХХ в. очень активным действующим лицом
российской этнографической науки, ее пламенным мотором, в значительной степени творила историю этой науки и достойна занимать место среди самых почитаемых ее представителей. Без более полного освещения жизни и деятельности этой щедро одаренной талантами личности история науки и культуры лишилась бы очень ярких страниц и была бы представлена в более тусклом свете. Осталось очень мало людей, которые знали Н.И. Гаген-Торн и работали вместе с ней в Ленинградской части Института этнографии АН СССР (в настоящее время - Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН в Петербурге), а большинство из ныне работающих там мало или вообще ничего не знают о ней. Чтобы память о ней не исчезла бесследно в потоке времени, чтобы "не распалась связь времен", я считаю своим долгом рассказать о ней, дополнив имеющиеся о ней сведения своими воспоминаниями. Я постараюсь передать свое впечатление о Нине Ивановне, сложившееся за годы нашей дружбы, вспомнить ее высказывания, оценки тех или иных ситуаций, людей, в которых раскрывались ее научные интересы, некоторые черты характера, взгляды на жизнь.
Начну с краткой биографической справки, с тем чтобы далее сосредоточиться прежде всего на историко-культурном контексте, в который была вписана ее жизнь и на том впечатлении, которое сложилось у меня от непосредственного общения с ней и знакомства с ее творчеством.
Нина Ивановна Гаген-Торн родилась 2 (15 декабря) 1900 г. в Петербурге. Отец -Иван Эдуардович Гаген-Торн - известный хирург, профессор Военно-медицинской Академии, действительный тайный советник. Мать - Вера Александровна (девичья фамилия Зоргенфрей) происходила из семьи крупного железнодорожного служащего. Нина Ивановна начала учиться в гимназии Стоюниной, известной своим либерализмом, продолжила - в гимназии Оболенской, по окончании которой поступила в Петроградский Университет. В 1927-1930 гг. она - аспирантка в Научно-исследовательском институте языка и литературы Запада и Востока, одновременно - сотрудник по разряду этнографии Государственной академии истории материальной культуры (ГАИМК) в Ленинграде. В 1931-1932 гг. преподавала в Институте народов Севера. В 1932 г. - сотрудник 2-го разряда Института по изучению народов СССР АН СССР,
а с созданием на его базе Института антропологии и этнографии АН СССР в 1933 г. -сотрудник этого нового учреждения.
17 октября 1936 г. Нина Ивановна была арестована. Она отбывала срок на Колыме в 1937-1942 гг. После освобождения поехала в село Чаша Курганской области, где в ссылке находилась ее мать; там она работала в молочном техникуме. Через Казань, где она поработала некоторое время, Нина Ивановна приехала в Москву, где с большим трудом была принята на работу научным сотрудником Фундаментальной библиотеки общественных наук АН СССР. 3 января 1946 г. в Институте этнографии АН СССР в Москве защитила кандидатскую диссертацию. Повторно арестована 30 декабря 1947 г. прямо в библиотеке, после чего пребывала в Темниковском лагере в Мордовии до 1953 г. Когда кончился ее срок, в январе 1953 г. была отправлена этапом на вечное поселение в Красноярский край. 16 апреля 1954 г. судимость с нее была снята, с 15 апреля 1955 г. она - научный сотрудник Ленинградской части Института этнографии АН СССР. Полностью реабилитирована в 1956 г. Вышла на пенсию в 1960 г., но продолжала очень продуктивно заниматься научной и литературной деятельностью. Умерла 4 июня 1986 г. Похоронена в пос. Большая Ижора (Гаген-Торн Г.Ю. 1992: 91; 1994: 3, 404; 1999: 308-314, 327-328; 2000: 3-4; Гаген-Торн 1995: 349; Решетов 1994: 359-363)1.
Перечисленные в этой биографической справке места работы Нины Ивановны составляют лишь "официальную" часть ее послужного списка. За всю свою жизнь ей пришлось осваивать самые разные профессии - иногда по собственному желанию, но чаще под давлением вынужденных обстоятельств. Еще будучи студенткой, с октября 1920 г., она работала лектором Губполитпросвета и выступала в рабочих клубах Ленинграда с лекциями по истории культуры. В 1921 г. она уехала на Донбасс в качестве культпросветинструктора Всероссийского союза металлистов. Во время голода в начале 20-х годов в Большой Ижоре возделывала огород, вела документацию в артели рыбаков и преподавала в начальной школе. А в лагерях и на поселении ей пришлось быть и лесорубом, и возчиком на быках и на лошади, и пастухом, и тепличницей, и библиотекарем, и преподавателем истории, географии и литературы в молочном техникуме в с. Чаша. Страстное и, я бы сказала, азартное стремление к познанию разных сторон жизни было вообще свойственно натуре Нины Ивановны, проявлялось во всем, в том числе и в любой работе. В каждый вид труда она вкладывала много души, весь свой неуемный темперамент; она проявляла жадный интерес к миру и людям, находившимся рядом, и во всем находила пищу для ума, жизнеутверждающих размышлений и философских обобщений. Можно ли было, даже обладая самой бурной фантазией, предположить, что ее школьные рыцарские турниры и езда верхом на подруге, изображающей коня (Гаген-Торн 1994: 8-9, 12), обернется в лагере для нее тяжелейшей работой "коня": женщинам надо было впрягаться в телегу вместо лошади и везти груз (бревна, воду и т. п.). В детстве она сравнивала себя с горячим, норовистым жеребенком, имея в виду свой необузданный темперамент, а в лагере она воспринимала работу "конем" с философским спокойствием и даже удовлетворением: "Конь - благородное животное. Хорошо быть конем", - вспоминала слова Нины Ивановны ее солагерница. (Шенталинский 1993: 138; Гаген-Торн Г.Ю. 1999: 328). Она особенно ценила внутреннюю свободу и душевную независимость, которую сохраняла во время физического труда в подневольной жизни: "Идя за конем, груженным бревнами, и пася стадо коров в лесу, - можно думать. Ничто не мешает. Я была не властна над своей физической судьбой и тем свободнее чувствовала свою мысль - я ни от кого и ни от чего о не зависела" (Гаген-Торн 1994: 92 )2. Думать, погружаться в свой внутренний мир было главным делом ее жизни, несмотря на всю ее легкость в общении и очень активную бурно кипящую деятельность в разных сферах жизни. В этом смысле можно сказать, что декартовское представление о мышлении как о неотъемлемом свойстве души, так же как и знаменитое изречение "мыслю, следовательно, существую", для Нины Ива-
Рис. 2. Дом семьи Гаген-Торн. Современный вид
новны носили не абстрактно-философский характер, а составляли суть ее жизненной установки.
Выживать в условиях лагерей и ссылок Нине Ивановне помогала великолепная физическая закалка, приобретенная с детства, когда она лазала по деревьям, ездила верхом, ходила в
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.