ИЗ ИСТОРИИ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА
Л.И. МАРШЕВА
Москва
Из истории русских переводов Священного Писания
Статья посвящена анализу основных этапов и стратегий, связанных с переводами священных и богослужебных книг на живой русский язык («простую мову», «российскую беседу», «славенороссийский») на Руси и в России.
Ключевые слова: церковнославянский язык; язык богослужения; перевод; книжная справка; Священное Писание; гимнография.
Обращаясь к опытам русского богослужебного перевода на раннем историческом этапе, нужно сказать: частные попытки в этом роде, несомненно, бывали и ранее, примером чего является так называемое Галичское, или Крылос-ское, Евангелие 1144 г. Кроме того, существовало и развивалось парафразирова-ние, например известен канон на Рождество Христово в Минее рубежа XII-XIII вв. и парафраз минейной службы, сделанный справщиком и переводчиком, чудовским иноком Евфимием в конце XVII в. При этом церковнославянский текст для облегчения понимания часто пересказывается своими словами.
Как известно, ко времени начала книгопечатания Киевская и Московская Русь были разъединены и государственно (первая была под властью Польско-Литовского государства), и церковно-адми-нистративно (в Киеве и Москве были свои самостоятельные митрополиты), и до некоторой степени культурно. Все это сказалось как на книжности, так и на переводческой деятельности, которая началась раньше на Юго-Западной Руси. С XVI в. там появляются переводы Писания, причем некоторые из них сделаны
Маршева Лариса Ивановна, доктор филол. наук, профессор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. E-mail: pstgi@pstgu.ru
непосредственно с церковнославянского текста; так, например, Пересопницкое Евангелие было переведено в 15561561 гг. «из языка болгарского на мову русскую», т.е. с церковнославянского на «простую мову» - книжный язык, возникший на основе государственно-канцелярского языка Юго-Западной Руси во второй половине XVI в. Тогда же там стали издавать параллельные тексты на церковнославянском и на «простой мове», а во второй половине XVII в. «простой» язык вытесняет церковнославянский из книжности и серьезно конкурирует с ним и в богослужении.
Вдохновителем дела переводов стал киевский митрополит Петр Могила, именем которого обозначают целую эпоху в истории Западнорусской Церкви и культуры, со своими подвижниками.
Так, в Киево-Печерской лавре в то время переводят для использования в богослужении некоторые церковные молитвы и определенные части богослужебных книг. В Постной Триоди 1627 г. синаксари переведены игуменом Тарасием Зем-кой на «российскую беседу общую» («сотворися се ревностью и желанием рода нашего, Малой России благородных, гражданских и прочих различного причта людей, не учившихся словенского языка»). В Требнике 1646 г. есть целые такие разделы, даются даже особые указания об использовании простой мо-
вы в некоторых частях богослужения (см.: [Сове 1970: 36]).
Тогда же начинается дискуссия о языке богослужения. Известный униатский архиепископ Иосафат (Кунцевич) призывал свое духовенство не служить на простой мове (молитвы, ектеньи), допуская лишь чтение поучений за богослужением на этом языке.
Книги юго-западной печати с использованием «русской мовы» хранились и использовались - как дониконовские - и у старообрядцев.
Во второй половине XVII в. начинается массовое проникновение юго-западнорусской культуры, в том числе и книжности, и на великорусские земли. Непосредственным образцом для Славяно-греко-латинской академии становится Киево-Моги-лянская академия. Но нельзя забывать, что еще в 1630-х гг. в челобитной патриарху Иоасафу I нижегородское духовенство требовало устранить неисправность богослужения (как одну из причин нравственного упадка в народе), а в конце XVII в. уже входит в употребление так называемый гибридный церковнославянский язык с близкими к современным синтаксисом и лексикой; в 1683 г. Авраамием Фирсовым на него была переведена Псалтирь.
Церковная традиция переводов священных, в том числе богослужебных, книг на русский язык возникла во второй половине XVIII в., в контексте резко изменившейся с правлением Петра I языковой ситуации. Рождается гражданская азбука, а потом и новый язык как синтез церковнославянского и живого русского - «славенороссийский» русский литературный язык. Именно тогда язык Священного Писания, богослужения и проповеди, святоотеческих и душеполезных книг, богословия и богословского образования окончательно перестал удовлетворять церковным нуждам, и в первую очередь - пастырской заботе о просвещении народа. Не случайно все прославленные Церковью архиереи XVIII-XIX вв. занимались переводами. Петр же провел и унификацию книг: киевские книги должны были быть приведены в соответствие с книгами московской печати.
Во второй половине XVIII в. перевод с церковнославянского на русский постепенно распространяется на все жанры духовной литературы, начиная с проповеди. Начали переходить на русский в проповеди епископ Псковский Гедеон (Кринов-ский) и продолжатели его дела: митрополиты Московский Платон (Левшин) и Новгородский и Санкт-Петербургский Гавриил (Петров).
В то же время святой Тихон Задонский издает душеполезную литературу на русском языке. Он же считал необходимым «перевести Новый Завет с греческого языка на нынешний стиль, дабы простолюдинам было внятно и чтобы для полезного чтения многих выпечатано было на одной стороне, как ныне есть, славянски, а на другой - внятным переводом» (цит. по: [Сове 1970: 38]).
Митрополит Платон, более всех потрудившийся в становлении русского церковного языка, пишет и издает в 1765 г. «Православное учение» на русском языке, в 1766 г. - перевод бесед Иоанна Златоуста на книгу Бытия: «В переводе не употребили мы совсем славенский язык, дабы перевод наш не показался многим темен и невразумителен» [Там же]. Язык перевода следует образцу, утвержденному в светской литературе. В предисловии высказывается пожелание, чтобы беседы читались в храмах Великим Постом. В 1775 г. выходит «Собрание разных поучений на все воскресные и праздничные дни», значительная часть которых принадлежит самому митрополиту Платону. Эти поучения должны были читаться во всех храмах. В предисловии к изданию, написанном от лица Синода, объясняется недостаточность старых изданий, потому что они «в некоторых местах темны, переводом не зело добрым затруднены, которую темноту умножает и слог славен-ского языка: и потому не токмо простому народу, но иногда и ученым невразумительны, или когда несколько и понятно, но по слогу древнему и неясности... не зело усладительны и побудительны» [Там же].
В 1782 г. появляется агиографическая литература на русском языке: митропо-
62
лит Платон составляет и издает житие преп. Сергия.
В становлении русского богослужебного языка было два направления: стихотворные переводы и переложения псалмов и молитв (что имело свои корни еще в виршевом творчестве XVII в.) и переводы богослужебных текстов для церковного или домашнего употребления.
Первый перевод (из-за невразумительности) на русский литературный язык богослужебных текстов (ирмосы и степенны) был опубликован в 1776 г. в «Церковном словаре» (первом церковнославянском словаре) катехизатора Московского университета, академика, протопресвитера Архангельского собора Петра Алексеева. Ректор Московской духовной академии, архимандрит Мефодий (Смирнов), впоследствии архиепископ Псковский, в 1794 г. опубликовал свой перевод: первую новозаветную книгу на русском языке -«Послание к римлянам апостола Павла».
В это же время протекала чрезвычайно важная для Церкви переводческая и текстологическая работа преп. Паисия Ве-личковского и его учеников, заново открывших жизненную необходимость руководствоваться Евангелием и наследием святых отцов, для чего постоянно необходимы новые - улучшенные - переводы.
Несомненно, что традиция книжной справы в России после Никона приостановилась в своем развитии. Однако не исключено, что в прямой связи с этим в период конца XVIII и особенно в XIX в. получила более интенсивное развитие традиция русских переводов текстов Священного Писания и богослужения.
В Высочайшем повелении 1816 г. было указано: «Доставить и россиянам способ читать Слово Божие на природном своем российском языке, яко вразумительней-шем для них славянского наречия» [Ко-робьин, Михайлова 1999: 34]. Даже тогдашние противники новых веяний уже отмечали непонимание церковнославянского языка современниками.
Так, митрополит Серафим (Глаголев-ский) соглашался с тем, что «малые дети» не знакомы «вовсе со славянским языком» [Там же]. И если представители
высших кругов общества выходили из положения (император Александр I читал Новый Завет во французском переводе, а его ближайший советник М. Сперанский советовал своей дочери в трудных случаях обращаться к английскому переводу), то простому и необразованному народу приходилось намного сложнее - непонимание им церковнославянского языка Библии и православного богослужения остро ощущалось уже тогда.
Об этом свидетельствуют, например, письма прославленного алтайского миссионера - преп. Макария (Глухарева), человека, имеющего непосредственное отношение к опытам перевода Библии на русский язык и немало за это пострадавшего. В одном из своих писем он настаивает: «Не поставляет ли препятствия для миллионов между россиянами к Божественному врачевству буква славянская. Не надлежит ли нам быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа?.. Славянское наречие сделалось у нас не только мертвым, но и для большей части народа невразумительным». В 1837 г. препод об-ный писал в своем прошении государю: «Ныне славянский язык сделался у нас мертвым; на нем никто не говорит у нас и не пишет; число людей, разумеющих его в Св. Писании, мало перед миллионами неразумеющих, среди которых большое количество служителей Церкви» [Там же].
Главным же основоположником и ведущим строителем русской церковно-пере-водческой деятельности в описываемый период стал выдающийся ученик митрополита Платона - святой Филарет Московский. Во многом именно его трудами в XIX в. был осуществлен пер
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.