Страницы прошлого
© 2014 г.
В.Н. ЗАМУЛИН
К ПРЕДЫСТОРИИ КУРСКОЙ БИТВЫ: БЫЛИ ЛИ У ГЕРМАНИИ ШАНСЫ НА УСПЕХ В МАЕ - ИЮНЕ 1943 года?
Вопрос, вынесенный в заглавие статьи, отнюдь не риторический. Существует устойчивое мнение (особенно оно распространено в западной историографии), согласно которому неоднократный перенос даты начала наступления на Курск (май - июнь 1943 г.) способствовал поражению германских войск летом 1943 г. Напомню, первый раз операцию "Цитадель" отложили 20 апреля по вполне объективным причинам: 9-я армия генерал-полковника В. Моделя не была готова к операции (она даже не успевала полностью сосредоточиться для удара). С этим в принципе были согласны все. А вот дальнейший перенос даты наступления на 12 июня, озвученный Гитлером сначала как предложение для обсуждения на совещании 4 мая и утвержденный им в приказе от 6 мая, вызвал среди генералитета вермахта бурные споры. Свое майское решение Гитлер обосновал тем, что еще не готов главный козырь летней кампании - танки "тигр" и "пантера". Однако отсрочка оказалась не последней. Ни в мае, ни в первой декаде июня промышленность Германии не выполнила план выпуска этих видов бронетехники, и Гитлер вновь перенес наступление, сначала до 21 июня, затем до 3 июля и, наконец, 25 июня установил окончательную дату - 5 июля. Она и вошла в историю как момент начала одной из крупнейших битв Второй мировой войны.
Впервые упомянутую точку зрения высказали германские военачальники сразу же после войны. Так, например, фельдмаршал Э. Клейст в 1951 г. утверждал, что "с битвой под Курском немцы опоздали на четыре недели, таково было наше мнение перед началом боев"1. Схожую оценку высказывал и фельдмаршал Э. Манштейн, командующий группой армий (ГА) "Юг", которая в июле 1943 г. наносила удар с юга из района Белгорода по обороне Воронежского фронта. В мемуарах он писал, что операция "Цитадель" могла быть успешной, если бы она началась самое позднее в конце мая - начале июня 1943 г.2 Главный аргумент: до этого времени советское командование оперировало дивизиями и корпусами зимнего периода с низкой боеготовностью, а пауза в июне дала Москве возможность их полностью восстановить.
Среди исследователей наиболее развернуто эту позицию на примере 9-й армии генерал-полковника В. Моделя, которая наступала на Курск с севера через полосу Центрального фронта, обосновал американский исследователь С. Ньютон в книге "Курская битва. Немецкий взгляд"3. Однако приводимые в ней цифры, в частности, укомплектованности советских соединений и объединений, не всегда точны, поэтому его выводы вызывают большие сомнения. Попробуем разобраться в этом вопросе,
Замулин Валерий Николаевич - кандидат исторических наук, сотрудник управления научно-исследовательских работ Курского государственного университета.
1 Христофоров В.С., Макаров В.Г., Хавкин Б.Л. Фельдмаршал фон Клейст на Лубянке. - Родина, 2010, №6, с. 94.
2 Манштейн Э. Утерянные победы. Смоленск, 2003, с. 543.
3 Ньютон С. Курская битва: немецкий взгляд. М., 2006, с. 463-476.
опираясь на недавно рассекреченные в Центральном архиве Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ) боевые документы Красной армии того периода.
Составляющих успеха советских войск в битве на Огненной дуге было немало, но главных факторов три. Во-первых, высокая степень готовности войск, оборонявших Курский выступ. Во-вторых, наличие многочисленных резервов у Ставки Верховного Главнокомандования (ВГК). В-третьих, мощнейшая полевая оборона, выстроенная за апрель - июнь 1943 г. в этом районе. Однако, учитывая, что в западной историографии акцент в основном делается на первом факторе, рассмотрим процесс восстановления Центрального и Воронежского фронтов в апреле - мае, а также их армий, которым предстояло в июле 1943 г. принять главный удар вермахта южнее Орла и севернее Белгорода.
Утверждение германских военачальников и сторонников их точки зрения среди западных историков о неготовности советских войск в районе Курска к боям в мае 1943 г. не основывается на знании деталей замысла Ставки ВГК на летнюю кампанию и работы, проведенной в период весенней оперативной паузы. 12 апреля 1943 г. в ходе совещания И.В. Сталина с заместителем Верховного главнокомандующего Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым, начальником Генерального штаба Маршалом Советского Союза А.М. Василевским и его заместителем генерал-полковником А.И. Антоновым, опиравшимися на данные стратегической разведки и фронтовых разведслужб4, был сделан вывод, что вермахт сразу же после завершения периода распутицы (примерно начало мая) начнет наступление с целью ликвидации Курского выступа. Поэтому было принято предварительное решение о переходе к стратегической обороне. До конца месяца планировалось войска Центрального и Воронежского фронтов, удерживавшие Курскую дугу, должным образом подготовить, а их военным советам в тесном взаимодействии с Генеральным штабом должны были разработать планы оборонительной операции. 25 и 28 апреля командование обоих фронтов доложило: выполнение поставленных задач в основном завершается. Ставки ВГК утвердила общий замысел представленной ими Курской стратегической оборонительной операции и отдала приказ: полностью подготовить войска к отражению удара неприятеля - к 10 мая, а также установила дату их возможного перехода в наступление - не позднее 1 июня 1943 г.5
Именно благодаря выполнению дальновидных решений 12 апреля 1943 г., уже к концу первой декады мая советская сторона была в основном готова к ведению успешных оборонительных боев под Курском с теми силами, которыми в этот момент располагал вермахт в этом районе. А к началу июня численность войск Центрального и Воронежского фронтов достигнет показателей, которые они будут иметь в июле, перед Курской битвой. О том, что это было именно так и задача Ставки действительно была решена своевременно, наглядно свидетельствуют следующее цифры.
Итак, на 30 марта 1943 г. Центральный фронт генерал-полковника6 К.К. Рокоссовского, имел всего 304 464 человека, а к 5 мая его численность увеличилась до 365 641 (на 61 167)7, что составило 78% от его численности к началу Курской битвы. При этом численность входившей в его состав 13-й армии генерал-лейтенанта Н.П. Пухова, которой предстояло принять на себя главный удар армии Моделя, за это же время возросла до 114 456 (на 42 552), эта 86% от ее состава на 5 июля. Увеличение главным образом произошло за счет передачи ей трех стрелковых дивизий, хотя и средняя численность ее собственных дивизий тоже заметно выросла - на 18% (с 6378 до 7527). Для армии Пухова апрель стал периодом, когда она получила самое большое пополнение живой силы за всё время подготовки к летним боям. К 29 мая в ее распоряжение поступил еще 14 701 солдат, т.е. численность увеличилась до 129 157 красноармейцев и командиров или 97% от наличия на 5 июля. А общий состав войск фронта на конец
4 Хавкин Б.Л. Ребус Рудольфа Рёсслера. - Родина, 2013, №7, с. 31.
5 ЦАМО РФ, ф. 16-А, оп. 321, д. 138, л. без номера.
6 Звание генерала армии ему присвоено 28 апреля 1943 г.
7 ЦАМО РФ, ф. 62, оп. 1720, д. 14, л. 23.
8 Новая и новейшая история, № 1
225
мая составлял 4511798 человек, или 97% от общей численности к началу операции "Цитадель".
Столь же высокими темпами шло восстановление боеспособности и войск Воронежского фронта генерала армии Н.Ф. Ватутина. На 5 апреля в нем числилось 208 391, а на 5 мая - 351 459 (на 143 068)9 военнослужащих, или 84% от плана на 5 июля. За это время было направлено: в 6-й гвардейскую армию генерал-лейтенанта И.М. Чистякова, находившуюся на вероятном направлении главного удара, - 30 262 человека, и ее численность достигла 72 836 (рост средней численности стрелковой дивизии на 28%, с 5982 до 7666), и в 7-ю гвардейскую армию генерал-лейтенанта М.С. Шумилова, оборонявшую район, где враг, возможно, планировал нанести вспомогательный удар), 9407, в результате ее численность составила 67 231 человек (рост средней численности дивизии на 27%, с 5965 до 7600). К 30 мая общая численность фронта Ватутина выросла до 409 785 (98% к данным на 5 июля), а армий И.М. Чистякова и М.С. Шумилова на 5 июня до 79 937 (около 100%) и 71 332 (93%).
Схожее положение складывалось и по артиллерийским средствам. На 6 мая и Центральным фронтом, и 13-я армия получила 80% орудий и ствольных минометов (без реактивных систем) от того количества, которое у них будет на 5 июля 1943 г., а 29 мая весь фронт имел: 4544 полевых и противотанковых орудия (ПТО) и 7161 ствольный миномет или соответственно 85% и 89% к началу битвы, 13-я армия располагала 1361 орудием и 1943 ствольными минометами, что соответствовало 87% и 89% к 5 июля, а 70-я армия, которая оборонялась левее 13-й армии и так же примет на себя мощный удар неприятеля, соответственно - 796 (93%) и 1280 (98%).
Не так оперативно и равномерно шло пополнение войск Рокоссовского и Ватутина танками. На 3 мая Центральный фронт имел 674 танка (и 38 самоходных артустано-вок)10 или 40% от их наличия на 5 июля, а 13-я армия - 137 танков11 или 64% от числа к началу боев. Положение же с бронетехникой на юге Курской дуги в это время было заметно лучше.
Дело в том, что подвижные соединения, действовавшие зимой и в начале весны 1943 г. на Воронежском и Юго-Западном фронтах, понесли очень большие потери. В отдельных корпусах общее число танков не превышало численности полнокровного батальона. Из-за этого уже в конце марта Ставка ВГК приняла решение: пополнить их в первую оче-редь12. В течение апреля на эти цели направлялась основная часть техники, поступавшей с заводов. Поэтому восстановление бронетанковых войск Ватутина шло очень быстрыми темпами. Так, только за две недели с 1 по 15 апреля они получили 219 новых боевых машин и 6432 человека для танковых корпусов и бригад13. В результате если 9 апреля фронт располагал 276 исправными танками, то на 21 апреля в строю находилось уже 540. Параллельно с поступлением новой техники активно шел ремонт аварийных боевых машин ремонтными средствами фронта. Кроме того, 28 апреля Ставка официально передала в подчинение Н.Ф. Ватутина 1-ю танковую армию генерал-лей
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.