© 2007 г.
И. И. Ковалева
К ВОПРОСУ О ПАРНЫХ ПЕРСОНИФИКАЦИЯХ В ГРЕЧЕСКОЙ МИФОЛОГИИ
Водной опубликованной довольно давно, но не потерявшей актуальности работе1 вопрос о парности персонификаций в греческой мифологии ставится на примере Деймоса и Фобоса, Страха и Ужаса, знаменитых спутников Ареса в «Илиаде». В.Э. Орел ссылается на статьи Вяч. Вс. Иванова, в которых обсуждаются хеттские и хаттские параллели к формуле «Страх и Ужас»2, и, в свою очередь, предлагает параллели к ней из древнееврейской традиции. Тем не менее, отмечая, что «характерными особенностями формулы "Страх и Ужас" как у греков, так и в древнемалоазийских культурах являются их парность и (в разной мере выраженная) персонификация»3, исследователь признает, что «парность Страха и Ужаса, вообще говоря, не получает сколько-нибудь очевидного истолкования. Действительно, на «детский» вопрос: почему чувство страха персонифицируется в образе двух персонажей? - видимо, невозможно дать ответ, исходя только из имеющихся в нашем распоряжении хатт-ских, хеттских и греческих текстов»4.
В самом деле, можно долго заниматься лингвистическими изысканиями, разграничивая значения «страха» и «ужаса», но ощущение здравого смысла подсказывает, что в данной формуле они значат приблизительно одно и то же, и перед нами нечто вроде мифологического гендиадиса.
Занимаясь проблемой происхождения пары Гимерос - Эрос у Гесиода5, я выделила в греческой мифологии комплекс «бог и его атрибуты, сопутствующие ему в виде персонификаций»6. Примеры такого комплекса - Зевс, Сила и Насилие (Hes. Theog. 383-401), Афродита, Гимерос и Эрос (Theog. 201-202), упомянутые выше Арес, Деймос и Фобос (Theog. 934; Il. XIII. 298-300; XV. 115-199) и некоторые другие. Исходя из сообщения В. Буркерта о двух спутниках Шамаша, бога Солнца, праведности и справедливого суда в аккадской мифологии, - Кит-ту и Мишару, персонифицирующих справедливость и мудрость, и о связи этих мифологических персонажей с ритуалом царского выхода в сопровождении
7
двух придворных , я предложила увидеть связь между ритуалом «царского выхода», соответствующими ритуальными изображениями и трансляцией соот-
1 Орел В.Э. Еще раз о Страхе и Ужасе // Палеобалканистика и античность. М., 1989. С. 58-60.
2 Там же. С. 58. Прим. 1.
3 Там же. С. 59.
4 Там же.
5 См. Ковалева ИИ. К вопросу о происхождении мифологической пары " 1церо^-Ерю<^: от изображения к тексту (Гесиод и ближневосточная традиция) // Культура в эпоху цивилизационного слома. Москва, 12-14 марта 2001 г. Материалы Международной научн. конф. М., 2001. С. 403-411.
6 Там же. С. 407.
7 Burkert W. Hesiod in ^ntext: Abstractions and Divinities in an Aegean-Eastern Koine (выступление на конференции «Personification in the Greek World, London, King's College», 11 сентября 2000 г.).
ветствующего мифологического комплекса в Грецию8. Теперь я могу существенно дополнить это предположение.
Как известно, у Гесиода Гимерос и Эрос становятся спутниками Афродиты сразу после ее рождения. В другой работе мне уже пришлось писать о параллели между этими персонифицированными атрибутами богини, ее «уделами», перечисляемыми в «Теогонии» чуть ниже (205-206), составом «пояса Афродиты» (II. XIV. 216-217), и так называемым «списком Инанны» - перечислением таинственных начал цивилизации, похищенных шумерской богиней у верховного бога Энки9. Существуют, однако, и другие версии рождения Афродиты, вернее, того, кто становится ее спутниками в этот момент.
I. В меньшем из гомеровских гимнов, обращенных к Афродите, тоже, между прочим, начинающимся с упоминания удела богини - только на сей раз вполне «материального» (речь идет о Кипре), - встречают и одевают новорожденную богиню Оры, небесные привратницы10 и персонификации времен года и произрастания растительности 1 (Hymn. Hom. VI. 5-13):
.. .И Оры в златых диадемах,
Радостно встретив богиню, нетленной одели одеждой: Голову вечную ей увенчали сработанным тонко, Чудно прекрасным венцом золотым и в проколы ушные Серьги из золотомеди и ценного золота вдели; Шею прекрасную вместе с серебряно-белою грудью Ей золотым ожерельем обвили, какими и сами Оры в повязках златых украшают себя, отправляясь На хоровод ли прелестный бессмертных, в дворец ли отцовский
(Перевод В. Вересаева)
Число Ор в греческой мифологии колеблется, как и их имена: у Гесиода их три, но вот Павсаний (IX; XXV. 1) говорит о двух Орах - Карпо («Плодовой») и Талло («Цветущей»)12. Да и на знаменитом «троне Людовизи» две прислужницы (Оры?) принимают и одевают встающую из моря богиню, как это описано в гомеровском гимне.
Оры в данном случае персонифицируют функции Афродиты-богини плодородия и весны («Афродита в садах»).
II. Орфические космогонии дают другую картину рождения Афродиты, но характерно, что и там оно сопровождается появлением вместе с богиней персонификаций-атрибутов. Так, в так называемой «Теогонии Дервени» Зевс, выступающий в качестве всеобъемлющего космического принципа, из своего семени (мотив, характерный для целого ряда мифологий, от египетской до ближневосточных) порождает Афродиту Уранию, а с ней - Гармонию и Пейто (Убеждение) (30-32):
8 Ibid. P. 409.
9 См. Ковалева ИИ. Удел Афродиты // Славянское и балканское языкознание. Человек в пространстве Балкан. Поведенческие сценарии и культурные роли. М., 2003. С. 44-50.
10 Hom. Il. V. 749-751; VIII. 432-435.
11 У Гесиода, напротив, они скорее атрибуты Зевса, уже установившего свою власть над миром и теперь этот мир благоустраивающего при помощи Благозако-ния-Эвномии, Правды-Дике и Мира-Эйрены (Theog. 901-903).
12 Как и о двух Харитах - то ли Ауксо («Растящей») и Гегемоне («Руководительнице»), то ли о Фаенне («Сияющей») и Клете («Славной).
[Пт oí ^Ev прютгата 6etöv xpuo^v] 'Афро51т^
OUpavlnv [ер óeaaav ef| г ц^тга ато] 6ópvní'
[rf|í 5' ар' а|Г] 'Ap^ovln т' [ер атп] Пегбю [éyévovTo]13.
<Первой из богов - златую> Афродиту
Уранию <прелестную из своего смастерил он> семени,
<Вместе с ней родились прелестная> Гармония и Убеждение14.
Здесь Гармония, конечно, - космогонический принцип, имеющий мало общего, кроме имени, с другим персонажем греческой мифологии - Гармонией, дочерью Афродиты и Ареса, супругой Кадма (Theog. 933-937): она и не может быть дочерью Афродиты, ибо рождается вместе с ней. Характерно, однако, что в изобразительном искусстве Гармония и Пейто принадлежат к постоянной свите Афродиты, вместе с Эросом, Гимеросом, Евклеей и т.д.15 При этом в иконографии Гармонии присутствуют два независимых друг от друга типа - один связан с Кадмом и «фиванским сюжетом» (чаще всего изображается свадьба Кадма и Гармонии и «змеиная» тема), а другой репрезентирует Гармонию без Кадма, но зато в сонме персонифицированных атрибутов Афродиты)16.
III. В другом варианте орфической теогонии - так называемой «рапсодической», цитируемой Проклом (Procl. in Plat. Cratyl. P. 110, 15 = Orph. Fragm. 127 Kern), - Афродита, как и положено, рождается из пены, взбитой на море падением отсеченного члена Урана, но зато вместе с ней рождаются уже не благостные Гармония и Убеждение, но Ревность и Обман (Zñ^ÓQ т' 'Апатп те). Стоит напомнить, что у Гесиода Обман ('Апатп) - порождение Ночи (Theog. 224), появляющееся на свет в мрачной компании Смерти, Сна, Печали, Старости, Раздора и т.п., а также целого списка персонификаций, особенно близкого к «списку Инанны»17. Обман упоминается в одной строке с Соитием (Фг^отпф, что напоминает, разумеется, о «поясе Афродиты», где то же соитие соединено с «льстивыми речами, не раз уловлявшие ум и разумных»18, т.е. с тем же обманом. Ревность же (Zn?iOQ) рождается от Стикс и Палланта, вместе с Нике, Биэ (Силой) и Кратосом (Насилием), из которых уже упоминавшиеся двое последних становятся неотступными спутниками Зевса, персонифицирующими его верховную власть над миром (Theog. 383-403). Ревность и Обман «рапсодической» теогонии, появляющиеся на свет вместе с Афродитой, персонифицируют неблагоприятные аспекты этого божества.
IV. Своеобразную параллель к «неблагоприятным персонификациям» составляет фрагмент сказки об Амуре и Психее в романе Апулея, где Венера является, так сказать, отрицательным персонажем, гонительницей главной героини - и, соответственно, ее служанками-персонификациями будут «Sollicitudo atque Tristities, ancillae meae» (Apul. Metam. VI. 9) - «Забота и Уныние» в переводе М. Кузмина.
13 Цит. по кн.: West M. The Orphic poems. Oxf., 1983. P. 115.
14 Фрагменты ранних греческих философов. Ч. I. От эпических космогоний до возникновения атомистики / Изд. подготовил А.В. Лебедев. М., 1989. С. 47. Перевод А.В. Лебедева.
15 Shapiro H.A. Personifications in Greek Art. Zürich, 1993. S.v.
16 Ibid. P. 105-109.
17 См. Ковалева. Удел Афродиты... С. 48-50.
18 Перевод Н.И. Гнедича.
V. За пределами сюжетов, связанных с Афродитой, можно указать на еще одну пару персонифицированных атрибутов основного божества: это дочери Ге-лиоса Фаэтуса и Лампетия, «Светящая» и «Сверкающая», пасущие стада Ге-лиоса, которые символизируют смену дня и ночи (Od. XII. 127-136). Вероятно, в качестве подобных персонификаций можно рассматривать и Гесперид, «Вечерних» нимф крайнего Запада. Хотя они и не считаются дочерьми Гелиоса, а связываются то ли с Ночью (Theog. 211-216), то ли с Атлантом, то ли с Геспером (Вечерней Звездой) ф^. IV. 27), однако их имена («Айгле»-«Блеск», «Эри-фия»-«Алая», «Геспера»-«вечерняя», Apollod. II. 5, 11) несут в себе отражение символики заходящего солнца. Только «Аретуса» выбивается из этого ряда, но в целом можно считать, что четыре Геспериды представляют собой удвоенную пару персонифицированных атрибутов.
В случае Фаэтусы и Лампетии особенно наглядно видно, что (как и в случае с Фобосом и Деймосом или Эросом и Гимеросом) речь идет о персонификации не разных, но максимально близких атрибутов основного божества. Каково же происхождение этих пар? Я предполагаю, что они восходят к ритуальным изображениям сцен поклонения божеству, в которых это божество, располагающееся на изображении в центре композиции, фланкируется двумя одинаковыми персонажами в позе адорации, основная функция которых - именно си
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.