ттж^тштшштшт
m- m
ЧГ
Толстых В. Л.
К ВОПРОСУ О ПРИНЦИПЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЯ
Автор определяет принцип самоопределения как норму, включающую три альтернативных идеи: суверенитета, общей воли, прав человека. Выбор одной из данных идей осуществляется международным сообществом в каждом конкретном случае, исходя из соображений политической целесообразности. Действие принципа, таким образом, носит консенсуальный, волюнтаристский и конститутивный характер. данный подход имеет недостатки: он предполагает решение важных политических вопросов, связанных с политическим статусом нации, внешними субъектами; он не совместим с принципами предсказуемости и определенности, обеспечивающими формирование правопорядка; он не дает ответов на субстанциальные вопросы, связанные с сущностью государства. Автор формулирует несколько стратегий преодоления проблемы консенсуальности; среди них - использование принципа пропорциональности с целью смягчения противоречий между тремя идеями, введение некого сверхпринципа, определяющего действие принципа самоопределения; ограничение применения принципа uti possidetis iuris, отстранение международного сообщества от решения проблем, связанных с образованием и распадом государств. ТоЛСтых В. Л.
Ключевые слова: международное право, принцип самоопределения, суверенитет, права человека, общая воля.
Tolstykh V. L.
THE ISSUE OF PRINCIPLE OF SELF-DETERMINATION
The author defines the principle of self-determination as a norm, which includes three alternative ideas: sovereignty, general will, human rights. Selecting one of these ideas is carried out by the international community in each case, for reasons of political expediency. The principle thus is consensual, voluntarist and constitutive. This approach has several disadvantages: it involves the decision of major political issues related to the political status of the nation by external actors; it is not compatible with the principles of predictability and certainty, which ensure the formation of the rule of law; it does not provide answers to the substantial issues related to the essence of the state. The author formulates several strategies to overcome these problems; among them there are the application of the principle of proportionality in order to mitigate the contradictions between the three ideas, the introduction of some major principle defining the principle of self-determination; limiting the application of the principle of uti possidetis iuris, the removal of the international community from the decision of the problems related to the formation and disintegration of states.
Keywords: international law, principle of self-determination, sovereignty, human rights, general will.
1. В статье «Три идеи самоопределения в международном праве»1 я попытался доказать необходимость учета, наряду с идей суверенитета и идеей прав человека, идеи общей воли. В статье были рассмотрены теоретические основания данной идеи и приведены аргументы в пользу ее нормативно-правового характера. Однако признание того, что защитное условие Декларации о принципах международного права отсылает к общей воле и, соответственно, предоставляет право отделения народу, исключенному из процесса ее формирования и реализации, не дезавуирует нормативные следствия двух других идей. Соответствующие следствия, связанные, например, с принципом невмешательства или действием территориальной юрисдикции, могут вступать в прямой конфликт со следствиями, вытекающими из идеи общей воли. Данный конфликт является матрицей многих политических и правовых дискуссий последних десятилетий, в первую очередь тех, которые имеют отношение к процессам распада и образования государств.
Вопрос о приоритете идей вряд ли можно решить, не выходя за рамки юридических текстов. Данные тексты часто довольно туманны, кроме того, они могут выражать одновременно сразу несколько начал - так, как это делает Декларация о принципах международного права. Практика также не может служить надежным подспорьем в силу ее непоследовательности и противоречивости; в большинстве случаев правовая квалификация не определяет политическое решение, а, наоборот, определяется им. Данная непоследовательность диалектически трансформируется в последовательность. Признавая один
1 Толстых В. Л. Три идеи самоопределения // Евразийский юриди-
ческий журнал. — 2014. — № 9. — С. 65—72.
народ имеющим право на отделение и отказывая в отделении другому народу, международное сообщество, по сути, заключает соглашение, предметом которого является не только способ урегулирования, но и выбор нормативного аспекта урегулирования. Международное сообщество тем самым реализует обычную для него функцию законодателя, пусть и действующего ad hoc. Принцип самоопределения, следовательно, предстает как альтернативная (относительно-определенная) норма, уточняющаяся в каждом конкретном случае, исходя из соображений политической целесообразности. Так, распады СССР и Югославии и отделение Косово, нелегитимные с позиций суверенитета, были успешно обоснованы идеей общей воли; и, наоборот, сомнительная политика ряда государств по отношению к национальным меньшинствам, нелегитимная с позиций общей воли, была защищена идеей суверенитета. Речь идет о чистом волюнтаризме. Попытки установить сущностные отличия ситуаций в Косово и в Крыму, оперируя данными о количестве погибших или аргументом о «промежуточном» присутствии ООН, выглядят неубедительными, хотя и могут создавать иллюзию существования твердых критериев, которые залегают на настолько большой глубине, что не могут быть сформулированы просто и однозначно.
2. Данный подход имеет серьезные недостатки. Во-первых, выбирая между идеей суверенитета, отрицающей право на отделение (Крым), и идеей общей воли, предполагающей такое право (Косово), международное сообщество осуществляет конститутивную функцию, выступает в качестве творца и разрушителя государств. В соответствии с более скромной декларативной теорией оно должно было бы ограничиться фиксацией фактов. Проблема здесь состоит не только в неспособности сообщества разбираться в конкретных вопросах, но и
Евразийский юридический журнал
№ 6 (85) 2015
в отчуждении народов от их судеб, которые вершатся внешними субъектами и все в большей степени - анонимно и недемократично, в офисах Венецианской комиссии, международных судов и других подобных органов. Будучи лишенным материальной основы, консенсус скорее диктует, чем убеждает. А. Карти пишет по этому поводу следующее: «Поскольку одно мнение может быть столь же хорошим, как и другое, и поскольку мы должны терпеть отличие другого, - те, кто менее способен сопротивляться мнениям более сильного, неизбежно должны подчиниться последнему. Более слабые стороны признают, что они должны поступать так, как большинство группы имеет привычку поступать. Право оформляет завершение этого процесса, поскольку достигнутый консенсус может быть устойчивым и эффективным, только если он впоследствии легитимируется для того, чтобы принудить непокорных»2.
Во-вторых, конъюнктурность и дискретность принимаемого в рамках консенсуса решения не совместимы с принципами предсказуемости и определенности, обеспечивающими формирование международного порядка, т.е. устойчивой, прозрачной и подчиненной праву системы общественных отношений. Консенсус отражает не право, но игру интересов, разворачиваемую в соответствии с либеральным принципом «невидимой руки». Поскольку международное сообщество отличается от сообщества Адама Смита крайним неравенством потенциалов и запросов, победа в такой игре не обязательно фиксирует справедливое решение. Вполне возможной является ситуация, когда игрок, навязавший свою волю остальным, действует своекорыстно и в ущерб общему благу; благо национального сообщества, о судьбе которого идет речь, может определяться усредненно или вообще оставаться за скобками.
В-третьих, консенсуальный алгоритм не работает, когда отдельные государства оказываются в состоянии блокировать или игнорировать решение большинства. В одних случаях международное сообщество вынуждено смиряться и терпеть нарушение его воли (оккупация Китаем Тибета, установление США системы политических союзов с бывшими подопечными территориями3), - всеобщий мир, таким образом, поддерживается ценой создания черных дыр, разрывающих ткань международного права. В других случаях можно говорить о половинчатом отношении (расширение Израиля); в третьих - реакция международного сообщества может быть весьма болезненной (оккупация Намибии, сецессия Крыма). Болезненную реакцию в последних случаях провоцирует, строго говоря, не отказ от подчинения норме, а отказ от ее определенной интерпретации, обусловленный иным видением конкретной ситуации и ее последствий. Налицо - проблема двойных стандартов, которые могут сохранять свой деструктивный потенциал в течение долгого времени.
В-четвертых, консенсус по поводу интерпретации, даже если он был достигнут, не отвечает на субстанциальные вопросы, связанные с сущностью государства, правами меньшинств, соотношением международного и национального правопо-рядков и др., а предлагает лишь способ ухода от них. Хорошей иллюстрацией в этом плане является Консультативное заключение по Косово от 22 июля 2010 г.: заявив о своем нежелании разбираться с вопросами государственного строительства, Суд, по существу, предложил использовать в качестве критерия признания не международное право (которое, по его мнению, безмолвствует), но некое мистическое озарение. Отказ от объективности ведет к тому, что одни образования признаются государствами, не приобретя базовых атрибутов государства (Хорватия в 1991-1992 гг.), в то время как другие, вполне состоявшиеся политические объединения, могут очень долго
2 Carty A. Philosophy of international law. — Edinburgh University Press, 2007. — P. 199.
3 Северные Марианские острова, Маршалловы острова, Федеративные Штаты Микронезии.
быть привязанными к унизительному статусу непризнанного государства.
3. Отдельная проблема заключается в ограниченности выбора, предлагаемого консенсусом. Первое решение состоит в со
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.