ВЕСТНИК ЮЖНОГО НАУЧНОГО ЦЕНТРА Том 9, № 1, 2013, стр. 95-99
ИСТОРИЯ И АРХЕОЛОГИЯ
УДК 94(517) "14"
К ВОПРОСУ ОТОЖДЕСТВЛЕНИЯ ИСТОРИЧЕСКИХ ЛИЧНОСТЕЙ У ОЙРАТОВ В КИТАЙСКИХ И МОНГОЛЬСКИХ ИСТОЧНИКАХ (НА ПРИМЕРЕ УГЭЧИ, ГУЙЛИЧИ, МЕНКЭ-ТИМУРА)
© 2013 г. Д.Г. Кукеев1
Данная статья посвящена вопросам отождествления исторических личностей в один из судьбоносных и запутанных периодов истории предков калмыков - ойратов. Методической основой исследования является комплексный подход, сравнительно-исторический анализ различных источников, которые позволяют разрешить ряд дискуссионных проблем в истории предков калмыков - ойратов.
Ключевые слова: ойраты, отождествление, источники, XV век.
Около четырехсот лет судьба калмыцкого этноса неразрывно связана с югом России. Предками калмыков являются ойраты - выходцы из Центральной Азии. По ойрато-калмыцкой истории написано много работ, авторы которых исследуют ее различные аспекты. Активно разрабатываются вопросы политической и социально-экономической истории, историко-культурного взаимодействия калмыков с другими народами [1]. Вместе с тем в отечественной историографии существует немало проблем, требующих дополнительного изучения. К их числу относится изучение роли исторических личностей, внесших заметный вклад в развитие ойратского общества. В этом контексте особое звучание приобретает проблема соотнесения упоминаемых в различных источниках имен с конкретной исторической личностью.
Исследователям, занимающимся выяснением подоплеки исторических событий в степи (отношений кочевых государств с оседлыми: сюнну с династией Тан в VIII в., монголов с династией Мин и др.,) и установлением роли тех личностей, которые принимали в них активное участие, приходится обращаться к источникам на разных языках. Однако работа с китайскими и некитайскими (персидскими, тюркскими, монгольскими, маньчжурскими) источниками показывает, что отождествление исторических персонажей в них представляет значительную трудность.
Примером может служить история Центральной Азии и соседних территорий Северной и Восточной Азии, которые издавна являются объектами самого интенсивного изучения. Особое внимание обраща-
1 Калмыцкий институт гуманитарных исследований РАН, 358000, Республика Калмыкия, Элиста, ул. Илишкина, 8, тел.: (84722) 3-55-37; e-mail: kukeevdv@list.ru
ется на расселение народов и отдельных племен в тот или иной период времени, на направление их движений не только в рамках данного района, но и за его пределами. При изучении этого вопроса самому тщательному анализу подвергаются топонимы и этнонимы, зачастую сохранившиеся только в искаженной передаче китайскими иероглифами, что создает дополнительные затруднения при их идентификации [2, с. 96].
Однако не должны оставаться без внимания и вопросы, связанные с отождествлением исторических личностей и нашедшие свое отражение в других источниках. В качестве примера рассмотрим случай с одним полководцем родственного калмыкам джунгарского народа XVIII в. В китайских исторических хрониках (Цин шилу) и материалах военно-политического характера (Циньдин пиндин чжуньгээр фанлюэ) довольно часто упоминается личность полководца по имени "Ма-му-тэ". Вопросы отождествления его с кем-либо из известных персонажей ойратской истории по-разному находят свое освещение.
Историк М. Кутлуков, являясь представителем уйгурского народа, отождествляет зайсанга Мамута с уйгуром Мир Мухаммад-Имином из "Ислам-наме", который командовал одним из отрядов, состоявшим из горцев, верных ойратскому правителю Давачи [3, с. 65]. Алтайский историк Г.П. Самаев отождествляет личность Мамута с алтайским Мамутом, братом теленгитского зайсана Кутука [4, с. 105].
По-видимому, представления М. Кутлукова и Г.П. Самаева являются ошибочными, поскольку в "Илэтхэл шастир" имеется биография захчинского князя Мамута (гл. 115, л. 9-32 об.). Захчинский зай-санг Мамут, чья биография изложена в "Илэтхэл
96
Д.Г. КУКЕЕВ
шастир", в 1754 г. был захвачен в плен цинскими (маньчжуро-китайскими) войсками и изъявил желание принять подданство Цинской империи, за что от императора Цяньлуна получил титул придворного сановника (ёоШуаёи 8ау1ё). Позднее за участие в походе против Давачи он в 1755 г. был пожалован в гуны 2-й степени и удостоился почетного титула "Итгэмджиту багатур" ("Верный богатырь"). А во время восстания Амурсаны против Цинской империи Мамут находился в Или и попал в плен к восставшим. Он отклонил предложение Амурсаны примкнуть к восставшим и был казнен. "Илэтхэл шастир" сообщает: "После того как императорская армия усмирила Или, мятежники были закованы в железа и доставлены [в Китай], император приказал выспросить у них обстоятельства гибели Мамута. Скорбя по поводу его смерти, он написал стихотворение, в котором прославил Мамута как верного и отважного героя и сказал, что слава его переживет тысячу лет" (гл. 115. л. 27-27 об.) [5, с. 110-111].
Если обратиться к истории ойратов XV в., то китайские источники ввиду специфических особенностей языка и письменности ставят исследователя перед той же необходимостью отождествления имен в искаженной китайской транскрипции с подлинными монгольскими собственными именами, географическими названиями и т.д. При решении этого вопроса ценность сведений из монгольских источников является неоспоримой. С того момента, как отечественные ученые положили начало монгольскому источниковедению, прошло около двух веков. За это время усилиями монголоведов разных стран проделана большая работа по сбору, публикации и изучению памятников монгольской исторической литературы. Несмотря на это многие вопросы ойратской истории остаются не до конца выясненными, а "темный период" (как именуется промежуток времени XV-XVI вв. в истории монголов и ойратов) либо обходился стороной, либо упоминался вскользь и не подвергался тщательному исследованию.
Немалую сложность вызывает идентификация тех персонажей ойрато-монгольской истории, деятельность которых не вполне выяснена. Из первых упоминаний в китайских источниках об ойратах в послеюаньскую эпоху известно, что они находились под властью некоего Мэн-кэ-те-му-эра. Несомненно, что это транскрипция китайскими иероглифами монгольского имени "Менкэ-Тимур". И монгольские, и китайские источники не дают подробных сведений о нем. По "Мин ши": "Ойра-ты - монгольское племя и находятся к западу от даданьцев [т.е. восточных монголов - Д.К.]. После падения династии Юань юаньский сильный сановник Мэн-кэ-тэ-му-эр [Менкэ-Тимур] завладел ими.
После его смерти народ разделился на три части: их вождей звали - Ма-ха-му [Махмуд], второй - Тай-пин, третьей - Ба-ту-бо-ло [Бату-болот]" [6, цз. 328]. Из этих немногочисленных сведений следует, что Менкэ-Тимур был сановником на службе у юань-ского двора. В начале правления минской династии он установил власть над всеми ойратскими племенами и удерживал ее в своих руках до появления на исторической арене Махмуда, Тайпина и Бату-болота. При его жизни ойраты были объединены, но после смерти распались на три объединения во главе со своими предводителями.
В "Мин шилу" содержатся более подробные сведения о Менкэ-Тимуре, они датируются 2-м месяцем 2-го года девиза правления Цзянь-вэнь (1400 г.): "По информации, стало известно, что противник будет наступать, пересекая границу. Император послал письма даданьскому хагану Гун-тимуру, а также ойратскому князю Менкэ-Тимуру и другим, чтобы они узнали об этом и сообщили результат [относительно наступления - Д.К.]". Этот исторический материал свидетельствует о том, что Менкэ-Тимур был ойратским князем. Одновременно с Гун-тимуром они управляли соответственно Восточной и Западной Монголией. Вслед за этим в "Мин шилу" под 1402 г. имеется запись, что после вступления императора Чэн-цзу на престол "отправлялись гонцы с известием о его восшествии; [Таковые] были отправлены в Кара-корум, к ойратам и другим племенным вождям" [7, цз. 11]. Однако здесь не упоминается имя ойратского правителя.
В год вступления на престол императора Юн-лэ (1403 г.) минский Чэн-цзу "отправил чжэнфу Да-ха-Тимура и других к ойратам..." с извещением уже не к Менкэ-Тимуру, а к Махмуду, Тайпину и Бату-болоту [7, цз. 18]. Это свидетельствует о том, что в 1402 г. главами ойратов выступали указанные выше Махмуд и другие представители знати, которые установили контакты с минским двором. Что произошло с Менкэ-Тимуром, ни "Мин ши", ни "Мин шилу" не сообщают. Поэтому остается неизвестным, как закончилось правление Менкэ-Тимура: умер ли он своей смертью или власть у него была отнята? Как именуется Менкэ-Тимур в монгольских источниках? Какова была его субэтническая принадлежность?
В монгольских летописях, касающихся того периода, о личности Менкэ-Тимура ничего не сказано. Вполне вероятно, что эта личность была зафиксирована монгольскими летописцами, но под другим именем. Определение той или иной личности в китайских источниках представляет собой особую трудность, порождая множество версий при соотнесении персонажей китайских и монгольских ле-
К ВОПРОСУ ОТОЖДЕСТВЛЕНИЯ ИСТОРИЧЕСКИХ ЛИЧНОСТЕЙ У ОЙРАТОВ
97
тописей. Г.Е. Грум-Гржимайло и Г. Ховорс личность Менкэ-Тимура отождествляют с кергутским Угэчи-хашигой [8, с. 576; 9, с. 352]. Китайский исследователь Ду Жункунь предполагает, что Менкэ-Тимура можно также отождествить с торгутским Махачи-Менкэ, но фрагментарность данных не дает ему возможности сделать это уверенно, ввиду того что от Махачи-Менкэ (Менгей) до Хо-орлюка следуют три-четыре поколения [10, с. 62]. Хо-орлюк жил в начале XVII в., а Менкэ-Тимур - в начале XV в. Однако если допустить, что наличие умысла преднамеренного исключения имен некоторых предков у авторов исторических летописей из родословной схемы имело место в средневековой монгольской литературе, то вероятность отождествления с тор-гутским Махачи-Менке может выглядеть обоснованной. Следует добавить, что этот исторический персонаж был также известен еще и под другим именем - Гуйличи - в китайских источниках. Если же говорить о субэтнической принадлежности Угэ-чи-хашига, то монгольская летопись Саган-Сэцэна фиксирует "четырех ойратов" из племен - уг
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.