«Как много нам открытий чудных...» таит в себе одна строфа
© А. П. ВАСИЛЕВИЧ, доктор филологических наук, © Е. М. ВАСИЛЕВИЧ
Внимание авторов статьи привлекла одна из онегинских строф, которой они посвятили свое исследование, а точнее своеобразный историко-лингвистический комментарий.
Ключевые слова: А.С. Пушкин, «Евгений Онегин», комментарий, культурно-историческое наследие.
Как известно, А.С. Пушкин был не только великим писателем, но и историком, своего рода летописцем, оставившим для потомков подробное описание эпохи, в которой жил. Наиболее ярким образцом этой стороны его таланта по праву считается роман «Евгений Онегин», который В.Г. Белинский назвал «энциклопедией русской жизни». Непосредственными читателями романа были современники поэта, и это позволяло ему в лаконичной форме, иногда намеками или полунамеками сообщать об актуальных фактах, которые в той или иной степени волновали представителей высшего общества.
У читателей нашего времени совершенно иной культурный фон, и чтобы понять, что скрывается за тем или иным намеком, следует обладать культурной компетенцией того времени.
Как бы то ни было, приходится признать, что в романе приводится множество фактов, которые нам не известны, и потому для понимания многих строк требуется квалифицированный комментарий. Комментарии призваны раскрывать для нас историческое и бытописательское мастерство автора, делать более понятными его позицию и взгляды.
Первым предпринял попытку сделать это еще в XIX веке А. Вольский, считавший, что в «Евгении Онегине», более чем в каком другом произведении, встречаются «непонятные для читателя выражения и намеки...» [1]. Основной вклад в комментирование романа внесло литературоведение ХХ века [2-6].
Однако, как правило, комментаторы, анализируя роман в целом, не имеют возможности останавливаться на каждом факте во всех подробностях. Вместе с тем иногда доскональный разбор всего одного примера может стать богатейшим материалом для постижения того культурно-исторического фона, без которого обедняется не только процесс чтения Пушкина, но и познание русского культурно-исторического наследия в целом.
В XXV строфе восьмой главы «Евгения Онегина» описывается вечер в доме Татьяны:
.. .Тут был на эпиграммы падкий, На все сердитый господин: На чай хозяйский слишком сладкий, На плоскость дам, на тон мужчин, На толки про роман туманный На вензель, двум сестрицам данный...
О каком господине идет речь? Почему (среди прочего) он был сердит на вензель? Что это за вензель и каким сестрам он был дан?
Чтобы ответить на эти вопросы, следует знать определенные реалии и факты того времени, косвенно «зашифрованные» в приведенном отрывке. Отправной точкой для нас послужит комментарий именно к данному отрывку, сделанный Ю.М. Лотманом.
Ссылаясь на воспоминания Смирновой-Россет, Лотман в своих комментариях пишет, что две сестрицы - это дочери генерала Бороздина, человека в высших кругах общества хорошо известного [7].
Чтобы исчерпывающе описать, что стоит за строками Пушкина, и ответить на поставленные нами вопросы, следует, прежде всего, узнать о судьбе генерала Бороздина и его семьи.
Николай Михайлович Бороздин (1777-1830) был потомком старинного дворянского рода Псковской губернии со славными военными традициями. Отец, Михаил Саввич Бороздин, был генерал-поручиком. Генералами стали и оба брата Н.М. Бороздина - М.М. Бороздин и А.М. Бороздин. Генералом от кавалерии он стал в 1807 году, когда ему
было всего 30 лет. Отличился в Бородинском сражении и Европейской кампании 1813-1815 годов. Кавалер многих орденов, в том числе двух орденов Св. Георгия.
Насколько блестяща была его военная карьера, настолько неудачно сложилась его личная жизнь. В 1804 году Николай Михайлович женился на 17-летней Елизавете Александровне Жеребцовой. От этого брака у него было пятеро детей: старший сын Александр (1805 г.р.) и девочки -Елизавета (1806), Ольга (1807), Анастасия (1809) и Наталья (1816). Брак закончился скандалом, который наделал много шума в петербургском обществе. Жена изменила Н.М. Бороздину с военнопленным французским генералом Пире. От этой связи родился мальчик. Когда Бороздин узнал о позоре, он тут же подал прошение Александру I о разводе с женой.
Итак, в 1820 году Бороздин остался с пятью детьми на руках в возрасте от 4 до 15 лет, продолжая служить в действующей армии. Как и где получил образование сын Александр, не известно, а вот двух своих дочерей (Ольгу и Анастасию) Н.М. Бороздин отдал в Смольный институт благородных девиц, что было в создавшейся ситуации решением столь же разумным, сколь и естественным. Там готовили «женскую элиту» для придворной и светской жизни, в том числе фрейлин высочайшего двора. Соответственно попасть туда могли лишь дочери чиновников ранга не ниже полковника и действительного статского советника (на казенный счет) и дочери потомственных дворян (за годовую плату).
В 1828 году Н.М. Бороздин вышел в отставку (по болезни). К этому времени Александр был уже женат (на Софье Елагиной), а старшая дочь Елизавета была замужем. Генерал поселился в имении своего зятя поручика Казакова. Осенью 1830 года он приехал в Петербург на выпуск дочерей из Екатерининского института, которому обычно сопутствовала торжественная церемония.
Вскоре после выпускной церемонии Н.М. Бороздин скоропостижно скончался. Три юные сироты остались фактически без средств к существованию. Император, хорошо знавший историю Бороздина и ценивший его за безупречную службу, пообещал умирающему генералу позаботиться о девочках. Ольга и Анастасия были определены фрейлинами императрицы Александры Федоровны.
Вот тут-то и появились те самые вензеля, которые упомянул в своей строфе Пушкин. Дело в том, что при назначении во фрейлины девушка получала шифр, то есть украшенный бриллиантами голубой («андреевский») вензель царственной особы, в свиту которой она поступала. Вензель носился на левом плече.
Состоять фрейлиной было не только престижно, но и во многих отношениях выгодно. Они (в особенности фрейлины высшего ранга -гофмейстерины, обер-гофмейстерины, камер-фрейлины и статс-дамы)
получали вполне приличное жалованье. Но едва ли не основным преимуществом была возможность выхода замуж, так как при дворе можно было найти наиболее знатного и богатого жениха. При этом императрица награждала невесту хорошим приданым - наличными деньгами, драгоценными вещами, платьем, постельными уборами, галантерейными предметами на сумму от 25 до 40 тысяч рублей и красиво сделанным образом святого новобрачной.
Неудивительно, что желающих стать фрейлиной было предостаточно.
Итак, первая лакуна обсуждаемого отрывка решена: Ольга и Анастасия и есть те самые две сестрицы с фрейлинским вензелем, которые упомянуты в романе. Между прочим, сам Пушкин их хорошо знал. Он встречал их в свете, и одну из них, Анастасию Николаевну, называл соловейко за ее восхитительный голос (ее отмечала даже знаменитая итальянская певица Каталани).
Во фрейлинах обе сестры пребывали недолго. Ольга уже через год вышла замуж за 60-летнего генерал-майора Ф.И. Мосолова. Он был богат, но с женой обходился «дурно». Николай I, верный слову, данному Бороздину, высочайше повелел супругам разойтись, а Мосолову приказал ежегодно выдавать жене 25 тысяч ассигнациями.
Чуть позже вышла замуж и Анастасия. Ее мужем стал князь Н.А. Урусов - адъютант великого князя Михаила Павловича, капитан Измайловского полка.
О младшей сестре - Наталье Бороздиной - Николай I тоже не забыл: когда она подросла, он назначил и ее фрейлиной.
Нам осталась последняя загадка - кто такой господин и почему он был недоволен сестрами.
В комментариях Ю.М. Лотмана цитируется черновой вариант строфы, в котором фигурирует не господин, а вполне реальный человек - граф Гавриила де Реймонд-Моден, француз, принявший русское подданство в 1798 году. Если это было именно так, тогда понятна причина его недовольства. Дело в том, что у него была дочь, претендовавшая на звание фрейлины. Ее назначение состоялось, но значительно позднее - отсюда, видимо, и неприязнь Модена к двум сестрицам, оттеснившим его дочь. Кстати, Пушкин знал Модена, известного своей желчностью и злобным характером. И потому представляется вполне естественным появление этого персонажа, к которому автор относился с иронией и очевидной антипатией.
Завершая свое маленькое исследование, мы хотим отметить, что даже несколько строк знаменитого романа могут стать поводом открыть для себя много интересных фактов из истории России. Среди многочисленных эпизодических персонажей в романе можно найти немало реальных людей, составлявших общество того времени. Каждый такой человек, каждый факт, сколь бы мелким он ни казался, при внимательном рас-
смотрении помогает раскрыть и лучше понять исторически отдаленную эпоху, воссоздать объективную и широкую картину быта, нравов, обычаев России первой трети XIX века.
1. Вольский А. Объяснения и примечания к роману А.С. Пушкина «Евгений Онегин». М., 1877.
2. Благой Д.Д. Социология творчества Пушкина. Этюды. М., 1929.
3. Алексеев М.П. Пушкин. Сравнительно-исторические исследования.
4. Бродский Н.Л. «Евгений Онегин». Роман А.С. Пушкина. Пособие для учителя. М., 1964.
5. Nabokov V. Eugene Onegin. A Novel in Verse by Aleksander Pushkin. Vol. 1-4. N.Y., 1964.
6. Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Л., 1983.
7. Смирнова-Россет А.О. Автобиография. М., 1931.
Литература
Л., 1972.
Институт языкознания РАН
Í
Ï
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.