© 2008 г. Ш. О'РУРК*
КАК ОТРАБАТЫВАЛСЯ МЕХАНИЗМ РЕПРЕССИЙ: ВЫСЫЛКА ТЕРСКИХ КАЗАКОВ В 1920 году
В речи, произнесенной Серго Орджоникидзе 29 октября 1920 г. на съезде партийных организаций Дона и Кавказа во Владикавказе, публично сообщалось о весьма важном событии - региональной карательной операции, спорадически проводившейся с весны 1920 г. и набравшей темп осенью того же года. «Мы, - заявил Орджоникидзе, -определенно решили выселить 18 станиц с 60-тысячным населением по ту сторону Терека, в Ставропольскую губернию. Как это сделать? Просто согнать их, - конечно, этого никакая власть сделать не может. Мы, правда, проделали это по отношению к трем станицам, но там нам приходилось подавлять восстание. (Теперь этот вопрос разработан, и указаны места, куда их надо переселить»1.
В этой речи содержится единственное, насколько мы знаем, точное указание на планируемые масштабы депортаций населения: высылке подлежала почти четверть терского казачества. Открыто говорить об этой операции было не принято ни в момент ее проведения, ни впоследствии - до самого конца советского режима, так что речь Орджоникидзе представляет собой одно из немногих исключений из общего правила. Позднее такие данные никогда публично не приводились - даже в завуалированном виде2.
Высылки начались в апреле 1920 г. и были остановлены в январе 1921 г. К моменту окончания операции принудительному переселению подверглись все жители 9 казачьих станиц, то есть около 30 тыс. человек3. За этой первой в советской истории массовой депортацией населения почти незамедлительно последовали другие - в Казахстане и Туркменистане, а затем, в следующем году, пришла очередь Тамбовской губ.4 К 1921 г. депортации уже успели превратиться в привычный политический инструмент.
Хотя о депортациях было известно уже давно, они остаются мало исследованными. В советские времена о них почти не упоминалось, но после крушения СССР сведения о высылке терских казаков появились во многих работах, изданных как в России, так и за границей5. Однако ни в одной из них мы не найдем полной картины происшедшего.
Значение депортаций
Высылка четверти терско-казачьего населения представляла собой попытку советского государства найти немедленное и окончательное решение проблемы конфликта, раздиравшего на части область Терского казачьего войска. В основе этого конфликта лежала беспощадная этническая война между терским казачеством, с одной стороны, и чеченским и ингушским населением - с другой. Революция и Гражданская война осложнили проблему, так как обе общины стали активно добиваться выселения и, по возможности, уничтожения противостоящей стороны для достижения своих целей, призывая себе на помощь Советское государство. Последнее же преследовало в этом регионе собственные цели, которые иногда совпадали с интересами одной из общин, иногда - с интересами другой, но довольно часто противоречили устремлениям обеих противоборствующих сторон, к тому же были подвержены резким изменениям, что потенциально вело к катастрофическим последствиям для обеих общин.
Изучение депортаций проливает свет на ряд важных свойств советского режима на начальном этапе его существования, показывая, где и в чем советские власти следовали политике царского правительства, особенно в колониальном вопросе, а также выявляя моменты, где эта преемственность отсутствовала6. Депортации уже спустя ка-
* О'Рурк Шейн, доктор исторических наук, лектор Йоркского университета (Великобритания).
Перевод с английского языка А.В. Юрасовской.
ких-то три года после Октябрьской революции ввели советскую политику в русло того, что практиковалось европейскими державами в их колониях7. Они отражали состояние тотальной мобилизации общества, существовавшее в различных странах в период Первой мировой войны и в случае России продлившееся из-за Гражданской войны8.
Однако принудительным переселениям был присущ и чисто советский аспект. На уровне практики они вписывались в традицию радикальной политики, утвердившейся в ходе Гражданской войны и осуществлявшейся без какой-либо подготовки или планирования, что требовало от советских должностных лиц принятия спонтанных решений по мере изменения ситуации на местах9. Депортации свидетельствовали о том, что массовое насилие, направленное против гражданского населения, применялось советскими властями уже не только в ответ на чрезвычайные обстоятельства военного характера, но превратилось в часть советской политической культуры. Кроме того, депортации подчеркивали ключевую роль лиц, занявших стратегические позиции в структурах советской власти в решении вопросов, касавшихся формулирования и проведения государственной политики10, а на более глубоком уровне явились отражением возникшей в России еще в эпоху Первой мировой войны тенденции к слиянию понятий «этническая принадлежность» и «политическая лояльность» (или «нелояльность»), к которой стало склоняться советское государство11. Депортации на Тереке знаменовали собой существенное усиление этих тенденций, когда исключений из общего правила не делалось уже ни для кого. Кроме того, депортации были порождением присущего большевистской идеологии хилиазма, сводившего самые сложные проблемы к элементарной дихотомии, что предполагало принятие простейших и вместе с тем наиболее жестких решений12.
Политика царской России на Северном Кавказе
До середины XIX в. политика царского правительства в указанном регионе характеризовалась вялыми попытками ассимилировать коренное население Северного Кавказа с помощью демонстрации явного превосходства русской культуры. Инструментом для проведения этой политики было выбрано терское казачество, но казаки показали себя весьма неэффективным проводником русского влияния, поскольку сами оказались восприимчивы к культурам коренных народов Северного Кавказа13. В начале XIX в. правительство стало отходить от курса на ассимиляцию и приступило к экспериментированию с политикой высылки горцев14. Новая тенденция окончательно оформилась лишь во второй половине XIX в., но уже первые шаги в этом направлении знаменовали собой серьезное изменение в правительственной политике по отношению к населению колоний. Кампания, начавшаяся на Западном Кавказе в 1863-1864 гг., имела своей основной целью не завоевание или оккупацию территории, но изгнание коренного населения. Ко времени ее завершения почти 500 тыс. человек оказались изгнанными из мест своего проживания15.
Правительство перешло от политики ассимиляции к политике изгнания населения прежде всего из-за возросших сомнений в своей способности оборонять границы империи, порожденных неудачей в Крымской войне и страхами перед возникновением нового европейского конфликта. Эти страхи усугублялись осознанием непримиримой, как тогда полагали, враждебности нерусского населения приграничных территорий, прежде всего поляков в западном приграничье и мусульманских народов Северного Кавказа16. То, что практиковалось российскими властями на Северном Кавказе, полностью соответствовало европейской практике изгнания и депортации из колоний аборигенов, хотя в то время она еще не распространялась на Европу17.
В 1860 г., в контексте мер по окончательному завоеванию Северного Кавказа, Терское войско подверглось серьезной реорганизации. После того, как правительство пришло к убеждению, что разумной альтернативой дорогостоящей оккупации и «замирению» территории может быть только высылка коренного населения18 (М.Т. Ло-рис-Меликов оправдывал эту политику тем, что она, по его мнению, навсегда избавит
Россию от опасности, связанной с ситуацией в Чечне19), в 1865 г. более 20 тыс. чеченских семей были насильственно переселены в пределы Османской империи20. Оставшиеся в России чеченцы и ингуши, хотя и подвергались экспроприациям и выселению из мест проживания, все же смогли остаться на территории Терского казачьего войска, проживая здесь фактически в условиях военной диктатуры21. От проведения такой политики больше всего выигрывало казачество, вознаграждаемое за свою преданность землей и собственностью выселявшихся чеченцев22. Сунженская линия, оказавшаяся в центре советских депортаций, была учреждена на землях, покинутых чеченцами и ин-
гушами23.
Вопреки надеждам Лорис-Меликова, политика выселения и экспроприации не породила ожидаемой этнической гармонии. Рисовавшиеся Лорис-Меликову четкие линии размежевания и этнически однородные территории так и не возникли, а то, что получилось, представляло собой еще более разнородную мозаику из казачьих станиц, чеченских и ингушских аулов. То, что отнятые отцовские угодья были буквально рядом и все время перед глазами, еще более ожесточало обездоленных горцев. Политика выселения коренного населения, проводившаяся царским правительством, не привела к установлению межэтнического мира, равно как и не создала внутренней безопасности. Когда царский режим пал, эти задачи перешли по наследству к его преемникам. И для советской власти они оказались столь же трудно разрешимыми, как и для царизма.
Революция и Гражданская война
Благодаря Октябрьской революции конфликт на территории Терского казачьего войска, долгое время искусственно сдерживаемый, перешел в фазу открытого противостояния. Гражданская война на Тереке хотя и шла в русле общероссийского конфликта, но имела и свои собственные характерные особенности. С самого начала ей была свойственна полная беспощадность. Обе этнические общины хорошо усвоили уроки, преподанные им царизмом с его выселениями, экспроприациями и массовым насилием24. Ни одна из сторон не видела решения своих проблем в перераспределении земли - вопрос этот явно отошел на второй план. Важнейшей задачей для каждой из них стало физическое уничтожение противоположной стороны или, по меньшей мере, ее изгнание25. Но что полностью исключало возможность достижения какого бы то ни было компромисса - это разгул насилия, порожденного Гражданской войной. В 1918 г. казачьи элиты предложили советскому государству стать его союзником, если оно согласится на еще более жестокую колониальную войну против чеченцев и ингушей26. Со своей стороны, чеченцы и ингуши видели в сов
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.