ш
АНАЛИЗ
ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА
Категория причинности и средства ее выражения в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»*
- Кирпич ни с того ни с сего, - внушительно перебил неизвестный, - никому и никогда на голову не свалится.
М.А. Булгаков
Автор статьи рассматривает способы выражения причинно-следственных отношений в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» и роль категории причинности в конструировании художественного мира.
Ключевые слова: причинно-следственные связи; каузативные цепочки; маркеры каузации; прямая и косвенная каузация; прецедентные явления; художественный мир.
Е.М. ВИНОГРАДОВА
Москва
сследователи творчества М.А. Булгакова не раз обращали внимание на особую роль непредсказуемости, неожиданности в художественном мире романа «Мастер и Маргарита», в том числе на частотное наречие вдруг1. Характерной особенностью сюжета является нарушение причинно-следственных связей, создающее картину противоречивости и абсурдности мира. Персонажи и повествователь переживают конфликт прецедентных моделей причинно-следственных связей с разрушающими их неожиданными фактами. В то же время в романе утверждается неотвратимость причинно-следственных связей, ощущаемых, но до конца не понимаемых.
* Статья публикуется в рамках проекта «Изучение языка и стиля художественных произведений».
1 См., например, в работе [Стойкова 2012].
Виноградова Елена Михайловна, кандидат филол. наук, доцент МПГУ. E-mail: evinogradova@proc.ru
Обратим внимание на высокую активность различных синтаксических конструкций, предназначенных для выражения причинных отношений. Как бы сопротивляясь мистичности и абсурдности происходящего, персонажи и повествователь настойчиво стремятся к установлению причинно-следственных связей в доступном их сознанию мире, в том числе к объяснению собственного поведения:
Почему, собственно, я так взволновался из-за того, что Берлиоз попал под трамвай?2.
Вопросы о причинах типичны и для диалогов, и для монологов романа. Объяснительная речевая стратегия - важнейшая для повествователя: «Факт все-таки остается фактом, и отмахнуться от него без объяснений никак нельзя». Однако масштаб мира, охваченного жесткими
2 Текст романа цитируется по [Булгаков, 2008].
36
причинно-следственными связями, не соответствует кругозору объясняющей его личности и не укладывается в типичные объяснения, даже с поправкой на дефекты человеческого восприятия (например, галлюцинации).
Одним из принципов конструирования художественного мира романа Булгакова является каузация. Под каузацией понимается установление и выражение причинно-следственных (каузативных) отно-шений3 между явлениями как внешнего, так и внутреннего мира. Причинная обусловленность предполагает такую связь ситуаций, при которой одна служит достаточным основанием для другой, выполняет функцию мотивирующего фактора, аргумента; вторая играет роль следствия. Значение каузальности конкретизируется как «необходимое основание, порождающий (предопределяющий) фактор, побочный (сопутствующий) фактор, обоснование, подтверждение, доказательство, довод, предпосылка, прямое или косвенное свидетельство, повод, предлог, стимул» [Русская грамматика 1980: 576-577]. Различаются собственно причинные (подлинная причина) и несобственно-причинные отношения (внешний повод, косвенное свидетельство, аргумент в рассуждении).
Язык романа Булгакова отражает как попытки зафиксировать причинно-следственные связи, так и бессилие постичь причины явлений. Приведем характерный пример (курсивом выделены лексические маркеры причинных отношений):
- Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в десять часов вечера в МАССОЛИТе состоится заседание, и я буду на нем председательствовать.
- Нет, этого быть никак не может, - твердо возразил иностранец.
- Это почему?
- Потому, - ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в небо, где, предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили черные птицы, - что Аннушка уже
3 По мнению 3. Вендлера, причинные отношения можно определить как «связь, соединяющую нечто, имеющее причину, с самой этой причиной» [Вендлер 1986].
купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила. Так что заседание не состоится.
Тут, как вполне понятно, под липами наступило молчание.
- Простите, - после паузы заговорил Берлиоз, поглядывая на мелющего чепуху иностранца, - при чем здесь подсолнечное масло... и какая Аннушка?
- Подсолнечное масло здесь вот при чем, - вдруг заговорил Бездомный, очевидно, решив объявить незваному собеседнику войну, - вам не приходилось, гражданин, бывать когда-нибудь в лечебнице для душевнобольных?
Порядок предстоящих событий, очевидный для Берлиоза, категорически опровергается Воландом, которому открыта более широкая картина действительности. Следующая часть диалога строится на необходимости мотивировки модального предиката (не может -> почему?) и стимулирует построение Воландом каузативной цепочки, которая, однако, кажется Берлиозу и Бездомному непонятной и неубедительной. Параллельно повествователь устанавливает причинно-следственные связи в поведении участников диалога, обнаруживая себя во вводных конструкциях. Наступившее молчание он интерпретирует как закономерное следствие (как вполне понятно) когнитивного диссонанса, а для мотивировки необычного, агрессивного поведения Бездомного предлагает одну из вероятных причин (знаком субъективной модальности является вводное слово очевидно).
Мотив установления причинно-следственных связей является определяющим для фабулы первой главы романа. Берлиоз объясняет Бездомному причину, по которой поэму о Христе следует признать неудачной, рассказывает о причинах, по которым у древних народов появлялся миф об умирающем и воскресающем боге. Выступающий в качестве человека, опытного в установлении причинно-следственных связей, Берлиоз не может, однако, понять причину собственного внезапного физического и психического состояния.
Эмоциональный дискомфорт, растерянность, испуг или агрессия как реакция на
разрушение привычных причинно-следственных связей или непонимание логики объяснения выражены лексикой, прямо или косвенно указывающей на необычное эмоциональное состояние:
- «Раз, два... Меркурий во втором доме... луна ушла. шесть - несчастье. вечер -семь.» - и громко и радостно объявил: -Вам отрежут голову!
Бездомный дико и злобно вытаращил глаза на развязного неизвестного.
Монолог Воланда - синтаксически не оформленный, не включающий языковых знаков логических отношений между аргументами и выводом и лишь пунктирно намечающий цепочку фактов-каузато-ров - является пародией на схоластические каузативные построения и одновременно демонстрирует ограниченность знаний, в рамках которых люди обычно мотивируют выводы о собственной судьбе. Не в силах найти причины, объясняющие факт, Берлиоз пытается сохранить привычную картину мира и представить новое явление несуществующим:
Еще более побледнев, он вытаращил глаза и в смятении подумал: «Этого не может быть3..» Но это, увы, было.
Заметим, что аналогично ведет себя Римский, отказываясь признать факт, не укладывающийся в систему привычных логических связей:
Если предположить, что мгновенно после разговора Степа кинулся на аэродром и достиг его через пять, скажем, минут, что, между прочим, тоже немыслимо, то выходит, что самолет, снявшись тут же, в пять минут покрыл более тысячи километров? Следовательно, в час он покрывает более двенадцати тысяч километров!!! Этого не может быть, а значит, его нет в Ялте.
Кажущееся бессмысленным Бездомному объяснение Воланда выстраивается им впоследствии в ясную логическую линию, объясняющую показавшееся случайным событие:
Виноват! Да ведь он же сказал, что заседание не состоится, потому что Аннушка разлила масло. И, будьте любезны, оно не состоится! Этого мало: он прямо сказал, что Берлиозу отрежет голову женщина?! Да, да, да! Ведь вожатая-то была женщина?! Что же
это такое? А? Не оставалось даже зерна сомнения в том, что таинственный консультант точно знал заранее всю картину ужасной смерти Берлиоза.
Из того, что Воланд обосновал знание о предстоящем событии, Бездомный делает вывод, что иностранный профессор и был причиной этого события. Однако поэт не может найти верное слово, чтобы обозначить каузирующее действие Воланда, и использует слово с неопределенной семантикой - пристроил (под трамвай).
Содержание каузативных конструкций в романе может быть выражено разными способами.
Ядро составляют сложноподчиненные предложения с придаточными причины, следствия и присоединительными. В этих конструкциях само средство связи между частями является маркером причинно-следственных отношений; например:
Прокуратор был как каменный, потому что боялся качнуть пылающей адской болью головой; Лишь только кот был доставлен в отделение, там убедились, что от гражданина сильнейшим образом пахнет спиртом, вследствие чего в показаниях его тотчас же усомнились; Ни одной копии этих телеграмм в делах никак не обнаружилось, из чего был сделан печальный, но совершенно несокрушимый вывод, что гипнотизер-ская банда обладает способностью гипнотизировать на громадном расстоянии.; Иван не ответил, так как счел это приветствие в данных условиях неуместным.
Преобладающими являются конструкции с причинным союзом недифференцированного значения потому что (способным выражать как собственно причину, так и аргументирующий факт) и союзом следствия так что: 43 примера с союзом потому что; по 19 с союзами так как и ибо; 6 с союзом из-за того, что; 3 с союзом в виду того, что; по одному с союзами судя по тому, что и благо. Однако наиболее частотны конструкции со словом ведь в роли союза (102 примера), присоединяющего часть сложного предложения или отдельное предложение:
.ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума
38
никакого доказательства существования бога быть не может.
Помимо разговорной окраски, это слово сохраняет прозрачную внутреннюю форму, косвенно апеллируя к фонду знаний собеседника ('ведай'), закономерно мотивирующему предшествующее утверждение (
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.