Социология массовых коммуникаций
© 2015 г.
К. ШТОП-РУТКОВСКА
КИБЕРПАМЯТЬ, ИЛИ О ЧЕМ МЫ (НЕ) ПОМНИМ В СЕТИ. АНАЛИЗ ЛОКАЛЬНОЙ ПАМЯТИ: БЕЛОСТОК И ЛЮБЛИН
ШТОП-РУТКОВСКА Катажина - доцент кафедры социологии множественности культур Университета в Белостоке, доктор Института социологии того же университета (Польша) (E-mail: sztop@yahoo.com).
Аннотация. Статья посвящена анализу механизмов влияния Интернета на процессы формирования "мест памяти"и "сообществ памяти". Обобщаются результаты исследования мультикультурной цифровой памяти населения Люблина и Белостока. Сравнивается память, представленная на официальных городских порталах с памятью неофициальной, зафиксированной в социальных сетях и словарных статьях Википедии. Рассмотрены механизмы конструирования групповой локальной памяти на примере отражения в официальных и неофициальных интернет-источниках положения еврейских общин в Польше и отношений между польским и еврейским населением в обоих городах.
Ключевые слова: историческая память • коллективная память • локальная память • виртуальные места памяти • Википедия
Изменения коллективной памяти. Процесс демократизации в Польше, возрождение местного самоуправления, обретение субъектности (ироСтю1ош1ете1) группами, относимыми к этническим и национальным меньшинствам, а также облегчение трансмиссии через новые медиа личной и групповой памяти стали факторами, сильно динамизирующими явление коллективной памяти.
Конечно, данное явление не было совершенно новым. Скорее можно говорить об интенсификации процесса, поскольку память по природе своей изменчива и относительна. Несмотря на то, что через так называемую политику памяти пытаются формировать её официальный образ и повлиять на то, что вспоминают и о чем забывают, память не удаётся таким способом поработить и подчинить. Даже в тоталитарный период и во времена авторитарных правительств память о конкретных событиях, людях и местах всегда текла менее заметным течением приватной, семейной памяти, или сосредотачивалась в рамках малых групп. Очень интересным примером такой "под-
Исследования осуществлены в рамках проекта Института социологии Университета в Белостоке "Процессы функционирования коллективной памяти в культурно дифференцированных регионах на примере Белосточины и Любельщины" и реализованного в 2010-2012 гг.
1 Слово, не имеющее эквивалента в русском языке. Означает возрождение локальной общности и расширение её прерогатив, выражающееся в укреплении различных форм самоуправления, в возрастании значения децентрализованной выборной местной администрации. Прим. перевод.
польной" памяти служила хотя бы память о Великой Отечественной войне в бывшем СССР в видении женщин [Aleksijewicz, 2010; Алексиевич, 1988], или память, связанная с множественностью культур городов восточной Польши, с точки зрения проживающих в них меньшинств2.
В современных исследованиях коллективной памяти явно происходит смена подходов и оптики. Следовательно, меняется также используемый в них теоретический и методологический инструментарии.
Начнем с теоретического контекста. Феномен коллективной памяти долгое время, особенно в европейской социологии, исследовался и анализировался в русле дюркгеймовского, холистского взгляда на социальные явления. Акцент делался на коллективное измерение памяти и на её функциях по отношению к обществу и социальной группе как целому. Символический интеракционизм с его сосредоточением внимания на индивиде и его идентичности сменил этот угол зрения и направил интерес исследователей на механизмы, связывающие индивидуальную память с коллективной. В этом подходе наиболее очевидным оказывался интерсубъективный механизм формирования памяти, размещенный в структурах интеракций. В настоящее время очевидным является ещё одно течение в исследованиях памяти, связанной с локальной общностью. Здесь важным становится исследование влияния памяти на региональную идентичность и на образ региона или города, а также на социальные конфликты и уровень социального и культурного капитала жителей.
Новый способ изучения коллективной памяти связан также с изменениями в области историографии. Интерес к истории повседневности, к "малой" истории, к истории меньшинств и групп, которая до этого не была представлена в учебниках по истории, способствует автономизации локальной памяти. Историки и музейные работники всё чаще обращаются к прошлому конкретного, локального места. Появляются исследования по истории культуры, связанные с обычаями, межличностными отношениями и с повседневной жизнью. Это распространилось на практику индивидов и институтов, связанную с защитой локального культурного наследия, и стало важным элементом изменения пространства в "городе". Конкретному городскому пространству - улицам, старым домам - стали приписывать ценности и значения, обращенные к локальной "малой истории", что позволило охарактеризовать этот процесс как "историзацию пространства" [Szpocinski, 2008: 17].
В результате всё очевиднее становилась тенденция к конструктивистскому определению культурного наследия и коллективной памяти. Прошлое является объектом внимания не только для индивидов и институтов, профессионально занимающихся этой тематикой. Всё более важная роль стала отводиться "локальным хранителям традиции", а также неправительственным организациям. Это осуществляемое снизу формирование локального наследия или увековечивание локального прошлого четко прослеживается на территориях, которые в прошлом были поликультурными, сопровождается включением в повествования группы "других", которой на тех землях в основном уже не осталось. В польских местечках и городах такой группой чаще всего становились евреи, память о которых стала интенсивно исследоваться, начиная с последнего десятилетия XX в. Показательными примерами субъектов, формирующих снизу мультикультурное локальное наследие, являются: Центр Городские Ворота -Театр NN в Люблине (Osrodek Brama Grodzka - Teatr NN w Lublinie); ассоциация: Культурное Сообщество "Боруссия" в Ольштыне; Центр Пограничье искусств, культур, народов в Сейнах3. Все эти организации своими действиями создают специфическую
2 Любопытным примером такой "контрпамяти" выступают так называемые Книги Памяти, изданные еврейскими землячествами, т.е. товариществами, в которые объединились евреи из одного города, эмигрировавшие после Второй мировой войны из Польши.
3 Руководит этим центром К. Чижевски (Krzysztof Czyzewski). Он был награжден премией фонда Дана Давида (Fundacja Dana Davida.: http://bialystok.gazeta.pl/bialystok/1,35235,16060305,Je stescie_tu_potrzebni_Rozmowa_z_Krzysztofem_Czyzewskim.html#TRLokBialTxt).
5* 131
философию города. Её целью является понимание города через знакомство с разными, иногда диаметрально противоположными, выражающими взаимную неприязнь, но в действительности дополняющими друг друга рассказами-памятью. В результате, как пишет П. Рикёр, это приводит к "изложению нашей собственной истории с точки зрения памяти мужчин и женщин, принадлежащих к иным группам, отличным от нашей, и даже к иным культурам" [Ricoeur, 1995: 34]. Это парадоксальным образом поддерживает процесс выстраивания нашей идентичности (как индивидуальной, так и "идентичности" города), поскольку "понять себя - это значит быть способным на рассказ о самом себе историй, понятных и вместе с тем возможных для принятия со стороны других" [Ricoeur, 1992: 57]. В этой перспективе противостояние и конфронтация иногда даже спорных памятей не должна приводить к социальным конфликтам. Как справедливо обращает на это внимание Б. Мишталь, риск конфликта памяти может быть уменьшен посредством "критичной и открытой её актуализации" [Misztal, 2005: 1331].
Изменения в области теории повлияли на используемые методы. В польской социологии с 1960-х гг. в исследовании коллективной памяти традиционно применяли анкеты, отсюда следовало частое использование понятия исторического сознания, которое можно было изучать таким методом. Этот метод давал хороший инструмент для изучения знаний о прошлом и для выяснения эмоционального отношения к содержанию наследия. Обращение внимания на интерактивные механизмы формирования памяти, на роль культурных практик в конкретном пространстве и конкретном его месте проявилось в большем интересе к качественным методам: к интервью, к анализу дискурса и, наконец, к методам, связанным с анализом визуальных передач. В этом контексте всё чаще используются такие понятия, как коллективная память, культурная память и место памяти (Lieu de memoire П. Нора). Появление новых медиа стало очередным вызовом для исследователей коллективной памяти - с точки зрения как количества данных, созданных в киберпространстве в не встречавшихся до этого масштабах, так и специфики коммуникации, опосредованной современными технологиями.
Киберпамять. Анализ процесса формирования памяти о прошлом города в ки-берпространстве является абсолютно необходимым элементом исследования данного явления. Среди используемых источников информации по локальной истории явно лидирует Интернет (в наших исследованиях 42% респондентов в Белостоке и 31% в Люблине сообщили, что Интернет выступал для них источником знаний о прошлом их города4). Эти результаты подтверждаются и в других исследованиях, которыми было установлено, что 93% активных интернет-пользователей в возрасте от 18 до 54 лет почерпнули знания о своем (региональном) меньшинстве именно из интернет-сер-висов5. В настоящее время это наиболее часто выбираемый источник информации. В 2011 г. 36% респондентов информацию о своем регионе и локальном месте брали из Интернета6. Иначе говоря, история своего региона является одним из элементов виртуальных поисков.
Перейдем теперь к определению одного из ключевых понятий настоящего текста: киберпамять. Оно образовано добавлением приставки кибер- аналогично тому, как это сделано в понятиях, принятых в среде польских гуманитариев, таких как киберкуль-тура и киберискусство. Я определяю киберпамять как содержание, представляющее тему прошлого: события, места, предметы и людей (как героев, так и антигероев), а
4 Данные фор
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.