ВОСТОК (ORIENS) 2015 № 2
111
ПОЛИТИКА И ЭКОНОМИКА
КИТАЙ: ОТ ПРАКТИКИ К ТЕОРИЯМ
© 2015 А. И. САЛИЦКИЙ
На фоне кризисных явлений в мировой экономике рынки развитых стран, их капитал и образ жизни во многом утратили прежнюю роль в мировой экономике. Китайский опыт реформ выглядит более привлекательным и системно значимым: стране удается практически сочетать капитализм и социализм, либерализацию хозяйства и концентрацию ресурсов на передовых рубежах науки и техники, внешнюю экспансию с развитием внутреннего рынка и сохранением продуктивных отношений с соседями.
Ключевые слова: эмпиризм, начальная стадия социализма, Гоминьдан, модернизация, глобализация нового типа, системный игрок.
Два с лишним года, прошедшие со времени XVIII съезда КПК, внесли дополнительную ясность в понимание курса нового состава китайского руководства. Особых сенсаций не видно: подтверждена преемственность внутренней и внешней политики, в очередной раз отсечены радикальные предложения, уточнены ближайшие и более отдаленные ориентиры развития.
Решения третьего (2013) и четвертого (2014) пленумов ЦК КПК обозначили приверженность пятого поколения китайских руководителей идее дальнейшей либерализации экономики и политики. Разрешено создание частных банков, смягчены ограничения на внутреннюю миграцию. Произведен частичный демонтаж жесткой демографической политики, сокращено число статей уголовного кодекса, предусматривающих высшую меру наказания, ликвидированы трудовые лагеря, упрощены правила регистрации НПО. Четвертый пленум подчеркнул приоритет управления страной на основе правовых норм, внес ряд предложений, направленных на укрепление независимости судов, что, возможно, придаст более систематический характер борьбе с коррупцией.
Сохранены вместе с тем базовые формулировки, касающиеся движения страны по социалистическому пути. Не забыта проблема поляризации доходов, которая, как и коррупция, является предметом острейшего беспокойства общества.
Так куда же двигается исполинская страна, обогнавшая США по ВВП, подсчитанному по паритету покупательной способности (ППС) в 2014 г.? Противоречит ли социализму рынок, съел ли этот тигр социалистического дрессировщика, как считают некоторые авторы [Бузгалин, 2012, с. 53]? Или, если посмотреть с другой стороны, только ли рынку обязан Китай своими успехами [Lardy, 2014]? В оживившихся после финансового кризиса 2008 г. дискуссиях о марксизме и других "-измах"1 все эти вопросы не кажутся праздными.
ЭМПИРИЗМ ДЭН СЯОПИНА
Является ли "социализм с китайской спецификой" Дэн Сяопина ревизией этого учения? Не думаю, как и автор известной книги с таким названием [Пивоварова, 2011].
Суть совершенного Дэн Сяопином поворота конца 1970-х гг. можно коротко охарактеризовать как возвращение от "вдохновляющих" идей Мао Цзэдуна к марксистскому положению о практике как критерии истины. Теперь уже не Китай должен был соответствовать идеям, а идеи - китайским реалиям. Примерно то же сделал В.И. Ленин, повернув Россию к НЭПу. В обоих случаях была признана необходимость длительного переходного периода к новому строю. В обоих случаях, говоря несколько условно, на смену идеализму пришел материализм - и реалистичная оценка положения страны.
Чуть позднее, в 1982 г., в Китае утвердилась формула "начальная стадия социализма", которая и по сей день остается официальной самоидентификацией КНР по формационному критерию. Здесь можно заметить существенную разницу в понимании продолжительности тех или иных фаз общественного развития по сравнению с поздним СССР, поспешившим заявить уже в 1970-е гг. о "развитом социализме". Начальная стадия социализма не только допускает, но и предполагает многоукладность, широкое использование госкапитализма, концессий в интересах развития производительных сил и постепенного достижения уровня наиболее развитых стран планеты. Выход на этот уровень Китай планирует лишь на середину XXI в. Пока можно уверенно говорить о КНР еще и как стране госкапитализма и, добавлю, государственно-монополистического строя. Последний, как считал В.И. Ленин, "...есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет" [Ленин. ПСС, т. 34, с. 193].
Похожая мысль есть у Мао Цзэдуна, считавшего, что бюрократический капитал при Гоминьдане "в полной мере подготовил материальные условия для новодемократической революции" [Меликсетов, 1977, с. 278].
Применяя эти положения к современному миру, можно, по-видимому, заметить, что в отсталых странах в течение длительного, измеряемого десятилетиями исторического этапа могут доминировать "переходные", "промежуточные" социально-экономические структуры. Отказ от погони за их формационной чистотой и от классических (западных) образцов вполне достаточен не только для продуктивного модернизационного синтеза, но и для сохранения у будущих поколений возможности самостоятельного обсуждения и выбора между "-измами"2.
При этом в век глобализации одним из важнейших условий сохранения такого выбора выступает введение "третьего лишнего" в утомительные и малопродуктивные дискуссии между слишком рьяными сторонниками "рынка" и "государства". Эта не вполне корректная оппозиция непременно должна быть дополнена монополистическим (крупным корпоративным) сектором, своим и зарубежным. Лишь тогда роли участников этого трио (или квартета - если проводить разницу между своими и чужими монополиями) могут показать или подсказать общую ориентацию развития страны.
Подчеркну, что с точки зрения "-измов" важнее отношения между государством и монополиями. Так, в пору, когда социалистические идеи не были чужды американскому истеблишменту, представитель одной из влиятельнейших семей США, Брукс Адамс (правнук второго и внук шестого президентов), призывал руководство страны помочь Англии в соперничестве с континентальными державами. Он же в начале прошлого века рекомендовал усилить экспансию в Латинскую Америку и построить канал между Атлантическим и Тихим океанами для победы атлантического мира в конкуренции за Восточную Азию. Важно было, по Б. Адамсу, снизить административные расходы страны. Для этого предлагалось или подчинить правительство трестам, или (что лучше)
тресты - правительству(!). "Таким образом, западный и восточный континенты стали бы конкурировать за наиболее совершенный проект государственного социализма" [Adams, 1947, p. 106]3.
Соотношение сил и контроля в треугольнике "рынок - монополии - государство" в Китае пока не оставляет сомнений в сохранении социалистической ориентации. Качество и технический уровень продукции крупнейших госкорпораций, ставших в новом веке игроками глобального уровня, в целом намного выше, чем у рядовых участников рынка. Поскольку сотня с небольшим крупнейших корпораций формирует "систему современных предприятий", то они остаются в сфере действия планирующих и координирующих мер правительства.
Смягчив жестко инструментальное, мобилизационное понимание социализма, Дэн Сяопин получил на примере дворового подряда ценный алгоритм для начала реформ в промышленности, в которой вскоре стала внедряться замена налогами отчислений прибыли. Но смягчение на селе, конечно, было ограниченным. В стране с огромным аграрным перенаселением и планирование, и госсектор по-прежнему рассматривались как способ концентрации ресурсов на ключевых направлениях модернизации. При этом Дэн Сяопин видел массу избыточного населения, по его мнению, "ненужного для современного производства" [Дэн Сяопин, 1985, с. 197]. Физически крестьяне остались запертыми в деревне.
В известном смысле начальная стадия социализма просто оставила крестьян в покое, но именно учет положения в деревне предопределил отказ от спешки и новые, куда более продолжительные, сроки достижения стратегических целей, заложенные реформаторами в партийные и государственные документы.
Лишь постепенно семейный подряд, мануфактуризация села, а затем (в XXI в.) и бурная урбанизация привели к некоторой гармонизации отношений города и деревни, политике "возвращения долгов крестьянам", начатой предыдущим руководством страны. С 2003 по 2007 г. доходы крестьян увеличились на 92% [http://www.theguardian. com.../2014/oct/02]. Китайская деревня наших дней, несмотря на огромный отток в города молодой рабочей силы, остается "живой", в ней, в частности, продолжает динамично расти энергопотребление.
Спустя десятилетия очень ценной для понимания сути китайских реформ представляется мысль, высказанная А.В. Меликсетовым. Известный историк-китаевед считал неверным представление, что в КНР "начали с экономики". По его мнению, в конце 1970-х гг. в этой стране произошел прежде всего политический поворот (и даже переворот), связанный с возвращением примерно 20 млн горожан из деревенской ссылки к работе и власти [Меликсетов, 2002, с. 98]. По-видимому, наблюдения, мировоззрение и энергия этих людей сыграли немалую роль в хозяйственных преобразованиях, дальнейших корректировках политического курса. Из 26 нынешних членов политбюро ЦК КПК опыт такой ссылки имеют 11 человек, включая нынешнего генсека Си Цзиньпина.
Возвращаясь к вопросу об "-измах", замечу, что отношение крестьянства к рынку носит двойственный характер. Крестьянину рынок выгоден, если, помимо прочего, есть удобный сбыт, обеспечивается относительная стабильность цен, позволяющих рассчитать посев, урожай, затраты на средства производства и т.д. Отсюда вытекают и стремление к планомерности, обузданию чрезмерных рыночных колебаний, и запасливость, бережливость.
Важно и другое - масштабы воздействия аграрной сферы Китая на всю совокупность материальных условий и политики в этой стране, формирование национальной психологии. Неслучайно один из весьма квалифицированных американских междуна-
3 Отмечу характерную связь в США между "социализмом", с одной стороны, и крупными инфраструктурными проектами - с другой (достаточно вспомнить "Новый курс" Ф. Рузвельта). Такая связь, по-видимому, не случайна и в наши дни хорошо иллюстрируется разительным кон
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.