Дискуссионная трибуна
Китайский опыт: модель или антимодель?
© 2014 А. Салицкий, В. Таций
Многие развивающиеся страны проходят этап рыночных реформ и либерализации внешнеэкономической сферы, но немногие добились успехов, сопоставимых с достижениями Китая. Секрет, по-видимому, заключается в том, каким именно образом проводятся эти важнейшие преобразования и насколько они учитывают местные и внешние условия.
Ключевые слова: промышленная система, локализация, глобальные цепочки стоимости, норма накопления, инфраструктура, глубина развития.
Для начала заметим, что даже при сравнении среднедушевых показателей Китая с аналогичными индикаторами в динамичных соседях по Восточной Азии (включая ЮВА) китайский рост можно признать феноменальным. В 1980 г. уровень дохода в КНР был ниже, чем в Таиланде в пять раз. Этот же показатель в Индонезии был в три с половиной раза выше китайского, а разрыв с Филиппинами был четырехкратным. К 2013 г. Китай догнал Таиланд по уровню среднедушевого дохода, а Индонезию и Филиппины опередил по этому показателю в два — два с половиной раза.
Индии, наращивавшей темпы роста все три последних десятилетия, Китай в 1980 г. уступал по среднедушевому доходу примерно в полтора раза. Теперь он ее превосходит как минимум в два с половиной — три раза. Это сравнение особенно показательно, так как элиминируется фактор масштаба хозяйства при изначально схожих индикаторах развития азиатских исполинов, не говоря уже о репрезентативности опыта стран, в которых проживает 19 и 17% мирового населения соответственно.
Конечно, по среднедушевым показателям КНР продолжает значительно уступать первой четверке НИС (Южная Корея, Тайвань, Сингапур, Гонконг). Но практически во всех этих странах и территориях, ставших пионерами экспортной ориентации, географические условия изначально были гораздо более подходящими для международной торговли, становления современной инфраструктуры и ориентированной на внешние рынки обрабатывающей промышленности.
Четверка НИС представлена к тому же относительно некрупными территориальными образованиями, в экономической истории которых внешние факторы сыграли за-
Салицкий Александр Игоревич, доктор экономических наук, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН. E-mail: sal.55@mail.ru.
Таций Владимир Витальевич, кандидат экономических наук, первый вице-президент ОАО Газпромбанк. E-mail: V.Tatsiy@gazprombank.ru.
метную положительную роль. Так, в Южной Корее в 1955-1970 гг. использование внешней помощи обеспечило свыше половины инвестиций в экономику страны, примерно такая же ситуация наблюдалась на Тайване в 1950-е — первой половине 1970-х годов, а в Сингапуре иностранные инвестиции в основные фонды в 1970-е —1980-е годы составляли 2/3 их общего объема.
Кроме того, индустриальное развитие НИС (как и Японии) в 1950-е —1960-е годы облегчалось сравнительно невысокими в тот период мировыми ценами на сырье и топливо. В результате страны этого островного и полуостровного пояса могли концентрировать усилия и ресурсы на обрабатывающей промышленности, избегая дорогостоящих вложений в добывающую индустрию и инфраструктуру отдаленных внутриконтинен-тальных районов.
Промышленность и экспорт
Вполне вероятно, что именно «облегченная» (неполная) промышленная структура НИС подсказала китайским реформаторам первые шаги (1979-1982 гг.). Они, как известно, состояли в урегулировании экономики и перенесении внимания на товаризацию сельского хозяйства, производство и экспорт потребительской продукции — в том числе за счет значительного сокращения инвестиций в тяжелой промышленности.
Вместе с тем эта передышка, а также скромные поначалу успехи в развитии экспорта готовых изделий и привлечении иностранных инвестиций1 показали, что полномасштабное перенесение на китайскую почву восточноазиатской экономической модели2 малореально.
Внешние факторы в тот начальный период экономических реформ, конечно же, не могли сыграть ощутимую роль в преобразовании гигантской страны, решившей после некоторых колебаний, покончив с изоляционизмом, все же в основном сохранить верность принципу опоры на собственные силы. Примером такого разумного консерватизма стал отказ в середине 1980-х годов от гигантского кредита МБРР (200 млрд долл.), условия кото -рого сужали экономический суверенитет страны и ее международную специализацию.
Комментируя выступление на сессии ВСНП весной 1986 г. тогдашнего премьера КНР Чжао Цзыяна, известный американский исследователь экономики Китая Н. Ларди находил «поразительными» призывы прилагать все усилия к тому, чтобы производить в стране все что возможно, и к максимальному замещению импорта. Для Н. Ларди такая линия выглядела противоречащей обозначенной в докладе Чжао Цзыяна задаче повышать конкурентоспособность страны на внешних рынках3.
Стремление к всемерной локализации промышленного производства в качестве одного из компонентов опоры на собственные силы формулировалось в КНР как создание «относительно целостной системы промышленности»4. В этом в период глобализации проявилось одно из главных и ярких отличий китайской индустриализации от «частичных» (неполных) индустриализаций большинства развивающихся стран. В подавляющем большинстве этих государств участие в «глобальных цепочках создания стоимостей» (ОУС) и специализация на их трудоемких звеньях зачастую остаются единственным способом внешнеэкономической специализации. Китай, естественно, в этих цепочках тоже участвует, но старается замкнуть их на себя, упорно проводя политику повышения доли добавленной на территории страны стоимости в цене экспортных (и потребляемых в Китае импортных) товаров.
Характерно, что уже в наши дни китайский опыт движения к комплексной промышленной системе получил высокую оценку в странах ЮВА. Тайский аналитик подчеркивает в связи с этим, что в планах АСЕАН теперь содержится положение о создании в перспективе единой производственной базы для 630 млн жителей этого региона5.
И в новом веке в Китае продолжили движение по пути создания полноотраслевой промышленной структуры, сочетая привычное замещение импорта и развитие экспорта, а также стремясь по возможности локализовать производство по всей технологической цепочке. При этом ведущие промышленные корпорации страны, выйдя на глобальные рынки, пытаются, как и все глобальные игроки (в том числе восточноазиатские концерны), интегрировать апстрим и даунстрим, добиться контроля над наиболее выгодными звеньями разработки, изготовления и распределения продукции.
Постепенно уходит в прошлое преимущественная специализация китайской промышленности на трудоемкой продукции (при сохраняющейся социальной важности массива малых сельских предприятий, образовавшихся в ходе крупномасштабной ману-фактуризации деревни в годы реформ).
Индустрия Китая стремительно модернизируется, что хорошо показано в недавнем исследовании McKinsey. Аналитики компании провели, в частности, сравнение структуры китайской промышленности (включая предприятия с иностранным участием) с мировой индустрией6.
Выяснилось, что по доле трудоемкой продукции в добавленной стоимости обрабатывающей промышленности (10%) китайский показатель теперь не очень намного отличается от глобального индикатора (7%).
Удельный вес технически сложной массовой продукции, произведенной крупными корпорациями для внутреннего рынка страны, в Китае такой же, как и в среднем по миру (около трети). Среди китайских игроков в этой сфере выделяются Bohai Chemical, ChemChina, China Resources Pharmaceutical Group, First Automotive Works (FAW), Midea, Shanghai Automotive Industry Company (SAIC), Shanghai Electric, Sinochem.
Следующая группа, выделенная экспертами McKinsey — энергоемкие и ресурсоемкие товары. Их китайская промышленность производит больше (25%), чем в среднем по миру (22%). Основные китайские игроки — Baosteel, Chalco, China Minmetals, China National Petroleum (CNPC), Shandong Chenming Paper, Sinopec.
Еще одну группу образует сравнительно простая стандартная продукция, производимая ТНК для местных рынков — продовольствие, напитки, печатная продукция, табачные изделия. Здесь китайская промышленность (20%) значительно уступает мировому индикатору (28%). Крупные китайские производители: China Tobacco, COFCO, Mengniu Dairy, Wahaha.
И, наконец, последняя группа товаров — высокотехнологичная продукция. Здесь доля китайской промышленности такая же, как и среднемировой индикатор (9%). Достойны упоминания Hisense, Huawei, Lenovo, Mindray, Semiconductor Manufacturing International (SMIC), Shinva Medical, Spreadtrum, ZTE.
Добавим, что по доле высокотехнологичной продукции в экспорте обрабатывающей промышленности (26%) Китай в конце нулевых годов догнал Южную Корею, превзошел США и Японию (18 и 17%), уступая, впрочем, Малайзии (43%) и Сингапуру (45%).
Иными словами, можно смело говорить о решительном и успешном преодолении китайской промышленностью технической отсталости. В свою очередь комплексная промышленная структура в сочетании с масштабом хозяйства и внешней торговли, а также энергичной экспансией китайских корпораций за рубеж дала и другой важнейший итог — преодоление зависимого положения в мировом хозяйстве или, по крайней мере, асимметричной зависимости от промышленно развитых стран и их ТНК.
Не менее важно и то, что крупная высококонкурентоспособная промышленность КНР является мощным генератором платежеспособного спроса на разного рода инновации, с одной стороны, и средством их массового тиражирования, с другой7.
Таким образом, индустриальное становление Китая, вписавшее одну из самых ярких страниц в мировую историю промышленной революции, в известном смысле завершено8. При этом доля обрабатывающей промышленности (наиболее производитель-
ного сектора хозяйства) в ВВП КНР составляет 30% (2011 г.) против 24% в Индонезии, 16% в России, 14,5% в Бразилии и лишь 14% в Индии. Возможно, столь высокий показатель — один из основных секретов высокой экономической динамики в КНР.
«Индустриализация нового типа» и сервисизация экономики, развернувшиеся на рубеже первого и второго десятилетий XXI в., сигнализируют о начале новой кр
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.