Кочевой мир Евразии:
номады Запада в Конце бронзового веКа
Е.Н.Черных
Истинным апогеем эпохи раннего металла, речь о которой шла в предыдущей статье*, стал ее заключительный период — поздний бронзовый век. Фантастический по мощности рывок распространения по континенту металлоносных культур во 2-м тысячелетии до н.э. кардинально отразился на судьбе большинства социальных объединений материка [1, 2]. Распалась коронная в Евразии и функционировавшая в 4-м и 5-м тысячелетиях до н.э. система Циркумпонтийской металлургической провинции (ЦМП). Технологический взрыв привел к формированию нескольких новых и весьма различающихся между собой культурно-технологических систем, или металлургических провинций, охвативших пространства от Атлантики до Тихого океана.
В западной части Евразии были сосредоточены производственные центры пяти провинций, которые интересуют нас в первую очередь. Материалы каждой из них отражали — хотя и в весьма неодинаковой мере — воздействие и наследие стандартов производства канувшей в небытие ЦМП. По территориальному охвату новые системы ока-
* Кочевой мир Евразии: номады Запада на заре эпохи металлов // Природа. 2015. №1. С.28—41.
© Черных Е.Н., 2015
Евгений Николаевич Черных, доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии наук, заведующий лабораторией естественнонаучных методов Института археологии РАН. Область научных интересов — история технологий и структура древних культур и общностей Евразии.
зались чрезвычайно различными. Самые малые в их ряду — Кавказская и Эгейская провинции (примерно по 0.5—0.6 млн км2). За ними следуют Ирано-Анатолийская (2.2—2.5 млн км2) и Европейская (3.5— 4.0 млн км2). И наконец, площадь Западноазиатской провинции — самой обширной среди всех, включая провинции на восточной половине материка, — достигала 6 (а возможно, и 7) млн км2.
В период своего территориального максимума Западноазиат-ская металлургическая провинция (ЗАМП) полностью перекрывала западную половину Степного пояса Евразии — а это не менее 4.0—4.5 млн км2. Ее производственные очаги распространились также на примыкающие с севера к Степному поясу ареалы лесных культур охотников и рыболовов, что добавляло к ее основной площади примерно 1.5—2.0 млн км2. Фактически вся история номадов евразийского Запада в финале эпохи раннего металла оказалась тесно сопряженной именно с ЗАМП. Календарная протяженность функционирования производящих очагов этой провинции укладывается преимущественно в рамки 2-го тысячелетия до н.э. Замечу при этом, что протяженность ее временной дистанции оказалась в два раза короче по сравнению с ее безусловной «прародительницей» — провинцией Циркумпонтийской. В приблизительно тысячелетней истории ЗАМП различаются три основные этапа или периода, характер культур и их деяний на каждом из которых заметно различались. Кроме того, провинция эта удивляет исследователей не только неохватной громадой своих территорий, но и рядом весьма странных и труднообъяснимых феноменов парадоксального характера. Однако начнем с выделения основных этапов в развитии ЗАМП.
Металлургические провинции Евразии в позднем бронзовом веке: 1 — Европейская, 2 — Западноазиатская, 3 — Восточно-азиатская степная, 4 — Кавказская, 5 — Ирано-Анатолийская, 6 — Древнекитайская, 7 — Индокитайская, 8 — Восточно-Средиземноморская (Эгейская). Серым цветом показаны территории с неопределенным отношением металлической продукции к какой-либо из провинций, точками — неясные границы между соседними провинциями или лесными культурами.
ЗАМП: этап первый
Важнейшие черты первого этапа позволяют видеть в нем изначальный импульс, обозначивший главное направление миграций скотоводческих культур, не столь давно входивших в северный блок ЦМП [1]. Два финальных столетия 3-го и ранние века 2-го тысячелетия до н.э. обозначили старт устремлений в восточном направлении тех полуоседлых пастушеских популяций, что расселялись преимущественно по северным лесостепным окраинам Степного пояса. Пионером ранних миграций в рамках ЗАМП стала культура, именуемая абашевской. Ее племена от бассейнов верхнего Дона и Среднего Поволжья продвинулись до Южного Урала и даже восточнее, преодолев не слишком трудные перевалы невысокой уральской горной системы. Ее родственный восточный и именуемый синташтинским культурный вариант охватил верховья бассейна р.Урал, а суммарно намеченную общность этих культур часто именуют абашево-синташтинской. Впрочем, и в южном Зауралье мигранты не задержались, а наиболее активные их кланы появились в бассейне среднего Иртыша. Там находят самые восточные следы этой общности — небогатые поселения и кладбища, объединяемые уже в петровскую культуру. В чем-то культуры повторяли путь ис-
тинных номадов предшествующего тысячелетия, сумевших, однако, продвинуться существенно восточнее и пересечь знаковую грань Джунгар-ских ворот.
Ранние мигранты ЗАМП обозначили для нас удивительно узкий и длинный (примерно в 2.5 тыс. км по прямой линии) территориальный «язык» их продвижений, общая площадь которого достигала 1.0—1.2 млн км2. На этом вытянутом с запада на восток «языке» встречались относительно небольшие поселки, окруженные порой невысокими земляными валами, и такие селища отражали господство полуоседлого характера пастушеских кланов. Кладбища представляли собой либо бескурганные погребения людей в могильных ямах, либо надмогильные курганные насыпи, но уже не столь выразительные в сравнении с некрополями предшествующей ЦМП (хотя встречались и яркие отклонения).
Так, уже более 50 лет специалисты — не только археологи, но и палеоантропологи — уделяют пристальное внимание раскопанному еще в 1960 г. и уникальному по форме и характеру погребений кургану абашевской культуры у с.Пепкино, близ г.Козьмодемьянска в Верхнем Поволжье [3—5]. Земляная насыпь кургана имела овальную форму и размер 14x12 м при высоте около 1.4 м. Под курганной насыпью в яме (12x2.5—3 м) археологи
Две встречные волны распространения носителей новых технологий в Северной Евразии в конце 3-го и начале 2-го тысячелетия до н.э. С запада на восток (в Сибирь) проникали наследники культур распавшейся Циркумпонтийской провинции — носители абашево-синташтинской культуры. Из центра Азии на запад стремительно продвигались конные группы, олицетворявшие сейминско-турбинский транскультурный феномен.
вскрыли останки 27 или 28 молодых мужчин. Каждый из них имел более или менее явные метки смертельных травм: кремневые наконечники находились либо в области грудной клетки, либо даже на черепе. У 11 костяков черепа отсутствовали вовсе, а у других семи отрубленная голова была приставлена к туловищу уже в могиле. Особое внимание исследователи уделили останкам кузнеца-литейщика, профессию которого выдавали литейная
форма для топора, а также наковальня и тигель. Его инвентарь, как и множество иных находок, не оставляют сомнений, что мастера горно-металлургического производства следовали здесь стандартам еще совсем недавно господствовавших в степях Восточной Европы металлургических и металлообрабатывающих очагов ЦМП.
По мнению палеоантропологов, в погребальной яме оказалась не просто группа трагически
Курган абашевской культуры у с.Пепкино близ г.Козьмодемьянска на Верхней Волге (слева внизу — реконструкция надмогильной насыпи). Под курганом в длинной могильной яме были погребены 28 человек (вверху). По мнению палеоантропологов, это трагически погибшие молодые мужчины европеоидного облика (справа). Особое внимание исследователи уделили останкам кузнеца-литейщика (справа внизу), профессию которого выдавали сопровождавшие захоронение инструменты: литейная форма для топора, наковальня и тигель.
«постсмертных», ритуальных и загадочных для нас манипуляций с телами покойных перед их погребением. Палеоантропологи фиксируют трепанацию черепов, скальпирование, удаление крупных фрагментов свода черепа, разрушение целостности костей конечностей и др.
Однако еще более любопытным станет даже весьма беглый взгляд на феномен соседей этого трагично завершившего свой недолгий жизненный путь молодежного отряда. Они представляли собой встречную и весьма чуждую здесь волну воинственных мигрантов с Востока.
Встречная волна с Востока
Эта волна едва ли не по всем признакам оказалась поразительно контрастной с волной западной и была нацелена уже целиком на запад. Восточные группы воинственных мигрантов представляли одно из самых интересных и загадочных явлений в ранней евразийской истории — так называемый сейминско-турбинский транскультурный феномен [1]. Он удивлял всех — не только специалистов, но и непрофессиональных наблюдателей — великолепными формами своего металлического оружия и иных отливок. Различия прежде всего выразились в полном несходстве как морфологии бронзовых артефактов у носителей встречных миграционных волн, так и технологических методов их производства. Поражало превосходство техно-
Медные и бронзовые орудия и оружие, глиняная литейная форма из погребений и поселений абашево-синташтинской (слева) и срубно-андроновской (справа) общностей. Формы изделий четко выдают их исходные корни в очагах Циркум-понтийской металлургической провинции.
Черепа покойников из Пепкинского кургана сохранили следы смертельных травм.
погибших активных молодых мужчин европеоидного облика, где самому младшему было примерно 15 — 19, а большинству — от 20 до 25 лет. Скорее всего, эти молодые люди были членами одного так называемого «мужского дома» некоего племени, правда, с пока неясной для нас степенью взаимного родства. Любопытными оказались и другие наблюдения. Выяснилось, что на костных останках сохранились следы не только смертельных травм, но также весьма странных —
Сейминско-турбинский транскультурный феномен. Типичные бронзовые топоры-кельты (слева) и наконечники копий (слева направо: Молдова, бассейн Иртыша, северо-западный Китай), разительно отличающиеся по морфологии от абаше-во-синташтинских металлических изделий.
логий металлообработки, заключавшееся в использовании тонкостенного литья оружия — длинных наконечников копий и так называемых топоров-кельтов. Или же то был
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.