28
ВОСТОК (ORIENS) 2014 № 3
КОЛОНИАЛИЗМ
КОЛОНИАЛЬНЫЙ ТАЙВАНЬ В СОВЕТСКОЙ АНАЛИТИКЕ
1920-1930-х гг.
© 2014 В. Э. МОЛОДЯКОВ
В статье даны подробная характеристика и предварительный анализ материалов о Тайване как японской колонии, появившихся в советской открытой печати в 1920-1930-е гг. Рассмотрены вопросы об источниках содержащейся в них информации, достоверности сообщаемых фактов, даны характеристики их авторов. На примере работ о Тайване рассмотрено влияние советской и коминтерновской идеологии и ортодоксии на тематику, содержание и уровень востоковедных исследований в СССР.
Ключевые слова: Тайвань, СССР, Коминтерн, колония, земледелие, геополитическое положение, антияпонская борьба, коммунистическое движение.
Одна из первых советских статей о колониальном Тайване открывалась признанием: "До нас очень редко доходят сведения о Формозе и о положении угнетенных и эксплуатируемых туземцев этой колонии" [Формоза. Сахарные плантации..., 1927, с. 13]. Революция, Гражданская война и интервенция на Дальнем Востоке привели к прекращению поступления сведений о Тайване в Петроград и Москву. При отсутствии у СССР дипломатических отношений с Японией до января 1925 г. и нерегулярном получении даже вторичной информации о ситуации в этой стране (тем более в ее колониях) основным источником стали коминтерновские каналы.
"Первые контакты Коминтерна и тайваньской оппозиции налаживаются вскоре после того, как начинается деятельность Коминтерна на Дальнем Востоке" [Тертиц-кий, Белогурова, 2005, с. 42]. В 1920-1921 гг. группа работников Коминтерна во главе с Г.Н. Войтинским находилась в Пекине и Шанхае, где контактировала с представителями тайваньского антияпонского движения. В конце 1921 г. в системе Исполнительного комитета Коммунистического интернационала (ИККИ) были созданы Дальневосточный секретариат, затем Восточный сектор и Восточный отдел во главе с К.Б. Радеком и Войтинским.
Самый ранний выявленный коминтерновский документ, посвященный специально Тайваню, - анонимная справка "Формоза или Тайван1", представленная Войтинскому и датированная 1 августа 1923 г. Она содержит информацию из открытых источников ("Japan Year Book", газеты "Иомиури" и "Токио нити-нити", "Сведения американского консула в Тайхоку"), сгруппированную по разделам "Общие сведения" ("Географическое положение", "Население", "История"), "Экономическая жизнь" ("Земледелие", "Горные богатства Формозы", "Пути сообщения", "Монополии", "Торговля и бюджет") и "Управление Тайваном" [Тертицкий, Белогурова, 2005, с. 258-265]. Фактические данные соседствуют с антияпонскими выпадами, что характерно для коминтерновской аналитики, даже предназначенной для служебного пользования:
«Японские колонизаторы ознаменовали начало своего господства невероятными жестокостями, взяточничеством, распутством, всевозможными беззакониями, пьян-
1 В тех случаях, когда в описываемое время использовалось это название, оно писалось без принятого ныне мягкого знака.
ством и другими художествами, о которых громко с возмущением кричала даже всепрощающая японская пресса. <...> Управление Тайваном является скверной пародией системы управления в коренной Японии, с ее "самоуправлением", еще менее прогрессивным, чем царское земство» [Тертицкий, Белогурова, 2005, с. 259, 262]. Реакция Войтинского и руководства ИККИ на записку неизвестна, но она могла создать впечатление о наличии на острове если не революционной ситуации, то предпосылок к развертыванию антиколониальной и коммунистической деятельности.
Подписание 20 января 1925 г. в Пекине Конвенции об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией и установление дипломатических отношений мало повлияли на ситуацию с поступлением в Москву информации о Тайване "из первых рук", поскольку вопрос об открытии там какого-либо советского представительства или учреждения не ставился.
Одной из первых научных работ советского времени о Тайване стала статья "К аграрному вопросу на Формозе", которую написал профессор Московского института востоковедения (МИВ) и сотрудник Международного аграрного института, японовед-экономист Олег Викторович Плетнер (1893-1929). Она содержала обширные статистические данные об экономике колонии и признавала достигнутый там "чрезвычайный подъем хозяйства" и "значительный рост промышленности", констатируя при этом, что "Формоза является страной по преимуществу аграрной". Плетнер сделал следующие выводы:
"Японские источники указывают на то, что с приходом японцев земледелие на острове значительно поднялось. Это утверждение не вполне точно. Общая продукция земледелия поднялась, но этот подъем шел главным образом за счет тех отраслей, которыми занялись сами японцы; что же касается отраслей, которыми занимаются туземцы, то они в большинстве случаев за время японского господства значительно упали. <...> Когда японцы, указывая на рост сельскохозяйственной продукции, поют дифирамбы своим культуртрегерским способностям и говорят, что они облагодетельствовали формозское население, - то этим заявлениям не приходится верить, т.к. все увеличение продукции сельского хозяйства получают не формозцы, а японцы. <...> Население Формозы, в большей своей части крестьянское, терпит двойной гнет. Оно подвергается не только обычному воздействию капитализма, разоряющего широкие крестьянские массы, но связанному с последним тягчайшему иноземному гнету (одно из главных теоретических положений Коминтерна. - В.М.). Роль туземного капитала в порабощении масс ничтожна. Формоза отдана на эксплуатацию японским концернам, и эксплуатация эта ведется почти без всяких прикрытий".
Плетнер отметил, что в вопросе "внеэкономического воздействия на хозяйственные отношения" Япония «не отстает от других стран, а, пожалуй, даже идет впереди их. <...> Крестьян пролетаризируют одним росчерком пера и их же заставляют работать на отобранных у них землях путем "внеэкономического воздействия". Все эти воздействия применяются, конечно, исключительно к туземцам». В данной аналитической работе есть и публицистические пассажи о том, что "Формоза - остров многострадальный", что "для японцев строятся школы, для формозцев предпочитают строить тюрьмы", а "часть формозских жителей японцами вообще не считаются людьми" [Плетнер, 1927, с. 75-84].
С историографической точки зрения интерес представляет следующее примечание Плетнера:
«К сожалению, среди авторов, печатающих о Японии в СССР, есть такие, которые еще не вполне осознали "культуртрегеровскую" роль японцев в колониях. Г. Юркевич в своей книге "Современная Япония" утверждает, что "их (формозцев) неприглядные обычаи, как-то: бинтование ног у женщин и курение опиума, постепенно начинают исчезать, заметно уступая местному стремлению к ассимиляции с японцами". Автор сих наивных строк незаметно для себя обращается в апологета японского империализма; он не желает верить "басням" о том, что Япония приучает к наркотикам население, поощряя курение опиума, он твердо убежден, что формозцы стремятся как можно скорее слиться с японцами и т.п.» [Плетнер, 1927, с. 84].
Обратимся к книге, вызвавшей отповедь Плетнера, который в полемике не останавливался перед политическими обвинениями. Она озаглавлена "Современная Япония. Экономико-географический обзор по современным японским источникам" (выделено мной. - В.М.) и принадлежит перу Трофима Степановича Юркевича (1891-1938) (Плетнер или журнал ошиблись в первом инициале). Воспитанник Токийской духовной семинарии, выпускник Восточного института, колчаковский офицер, переводчик в японском штабе и одновременно большевистский разведчик, Юркевич с начала 1920-х гг. совмещал работу "по линии Разведупра" с научной и преподавательской [Куланов, 2012]. Его книга является кратким обзором, насыщенным фактическими данными и почти лишенным оценок и идеологической "начинки". Работая во Владивостоке, Юркевич имел больший доступ к новейшим японским публикациям, чем его коллеги в Москве и Ленинграде. Раздел о Тайване [Юркевич, 1926, с. 116-125] впервые в литературе советского времени дал описание географических характеристик, природных богатств, флоры и фауны острова и привел данные о его экономике и хозяйстве. Нехарактерной для публикаций тех лет является основанная на японских источниках оценка режима колониального управления:
"Ввиду близости Формозского района к китайской провинции Фудзян (Фуцзянь. - В.М.) и подавляющей массы его населения не японского происхождения, в некоторой части даже враждебного Японии, японцы вполне справедливо называют о. Формозу южным преддверием Японии. Сообразно с этим и способ управления краем отличается сравнительной суровостью, выражающейся в применении к непокорным действиям сначала оружием, а потом просвещением" [Юркевич, 1926, с. 125].
Во второй половине 1920-х гг. советские публикации о Тайване в основном имели "скорее пропагандистский, чем научный характер", поскольку "основными поставщиками материалов о японских колониях - Корее и Формозе - были референты Коминтерна и Профинтерна, получавшие прессу соответствующих стран" [Тодер, 1993, с. 52]. Автором нескольких из них была Мария Ивановна Лукьянова (1904-1977), впоследствии доктор экономических наук и заведующая отделом Японии Института востоковедения АН СССР.
Анонимно опубликованный, но, возможно, написанный Лукьяновой, обзор рабочего движения на острове констатировал, что "захват крестьянских земель под организованные капиталистами плантации вызвал наплыв массы обезземеленных крестьян в города, создавая дешевую рабочую силу" и что "с 1914 г. начинает расти довольно быстрым темпом промышленность Формозы", поэтому "в настоящее время на Формозе мы имеем довольно значительную прослойку пролетариата". Показав различие в оплате труда японцев и тайваньцев, автор пишет, что в этом "выражается эксплуататорское отношение японца-победителя к формозцу-побежденному. Капиталисты обычно объясняют эту разницу большей или меньшей степенью квалификации. Перед советским читателем вряд ли стоит опровергать эту версию".
Главное внимание автор уделил состоянию и перспективам организации рабочего движения, отметив, что "бла
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.