Размышления над новой книгой
© 2015 г.
А.В. АЛЕЙНИКОВ
КОНФЛИКТ И СТРУКТУРЫ ВОЗМОЖНОСТЕЙ СОЦИАЛЬНЫХ ДВИЖЕНИЙ
АЛЕЙНИКОВ Андрей Викторович - доктор философских наук, доцент кафедры конфликтологии Санкт-Петербургского государственного университета (E-mail: av-aleynikov@yandex.ru).
Книга О.Н. Яницкого1 - патриарха и мэтра отечественной социологии - программная концептуальная карта в массиве научной и публицистической литературе, обостренно рефлексирующей над одним из излюбленных объектов исследований - современными массовыми, прежде всего протестными, социальными движениями (СД). Все, кто знаком с литературой по этой проблематике, знают: до сих пор нет единства взглядов на природу, формы, характер и направления трансформации СД. Например, в западной традиции выделяются, по меньшей мере "три основных парадигмы - коллективного поведения, теория коллективного действия (мобилизации ресурсов), новых социальных движений" [Павлова, 2008]. Российские авторы, как правило, присоединяются к одной из уже существующих трактовок. При этом Яницкий обращает внимание на следующие парадоксы. Во-первых, в отечественной социологии "калькирование" терминов и инструментария западных наработок создает трудности при переводе или заставляет исследователя делать пространные объяснения, фактически изменяя смысл первоначального термина (с. 320). Во-вторых, социологи продолжают исследовать легитимные, мирные формы протеста, оставляя изучение "горячих" конфликтов политологам и журналистам (с. 125). Развивая свою мысль относительно необходимости изменения, расширения и уточнения смысла уже существующего аналитического аппарата и выработки адекватного российскому контексту инструментария, Яницкий предлагает фундаментальный глоссарий из 23 "инструментов" (с. 323-332), что позволяет утверждать, что предлагаемое исследование по уровню отрефлекси-рованности, осознания и оценки всего этого многообразия относится к образцовым.
Пафос рецензируемой книги - социология, "твердящая, что нашей целью является стабильность и порядок" (с. 12), мало может сказать о причинах резкого слома политических режимов в длительно стабильных странах, избегая осмысления социальных движений и массовых протестов. Коллективное действие конфликтного характера требует новых исследовательских подходов в изучении расстановки и динамики политических сил, их целей и тактики, стратегии и ценностей, структуры политических возможностей, объема и характера ресурсов. Книга наверняка вызовет недовольство весьма влиятельного консервативно-охранительного отряда потребителей идео-
1 Яницкий О.Н. Социальные движения: теория, практика, перспектива. М.: Новый хронограф, 2013.
логемы стабильности, активно занимающихся её шаманизацией. Яницкий жестко предупреждает: стабильность как господствующая идеологема и как принцип политики отнюдь не безобидна. В частности, она означает, что общественное развитие планируется и контролируется только государством: гражданское общество не является двигателем прогресса, а лишь его "приводным ремнем". Всеобщая стабильность -это, по существу, отрицание разнообразия, которое в действительности является ключевым условием поддержания стабильности общества посредством изменений, т.е. его адаптации к новым условиям. Так, по данным Фонда общественного мнения, 90% граждан России за последние два года не проявляли никакой политической или гражданской активности. Весьма показателен и другой индикатор-уровень предпринимательских намерений. Лишь 2,6% респондентов, как следует из российского доклада в рамках "Глобального мониторинга предпринимательства", хотели бы стать предпринимателями (последнее место из 67 стран), при этом теневую экономическую деятельность ведут 14,5%. Как выяснил "Левада-центр", к проявлению предпринимательской инициативы (экономическая активность, готовность к риску и другие шумпетеровские ценности) потенциально готовы 25%, но они же практически полностью увязывают возможность её реализации с наличием каналов личных знакомств и неформальных связей. Иными словами, заключает автор, идеологема стабильности элиминирует конфликт как механизм поиска альтернатив и вариантов развития. Проблему он видит даже не столько в этом, сколько в том, что конфликт, "изгнанный" из политических структур, изобретенных как раз для того, чтобы его институционализировать, проецируется на отрицание необходимости конфликта гражданского, продуцирующего социальные инновации. Автор подчеркивает - идеологема стабильности вырождается в социальный конструктивизм, в навязывание обществу социального порядка, необходимого властвующей элите для ее самосохранения. Неслучайно, что мы наблюдаем сегодня когнитивную простоту восприятия сложной конфликтной ситуации через формулы: "Кто не с нами, тот против нас", "Если враг не сдается, его уничтожают" и стремление сторон конфликта к максимальной партисипации, т.е. к экзистенциальному отнесению к одному из полюсов, к взаимоотчуждению.
Модный жаргон "стабильность" уводит, таким образом, на ложный путь уже на стадии постановки проблемы, игнорируя то, что конфликт и порядок являются двумя равноценными состояниями общества, сменяющими друг друга. Расхожие объяснения протестных движений мистифицируют сами себя, ограничиваясь отсылкой к ценностям, бытийствующим в сознании экспертов и аналитиков, лаская российский слух бессмертной формулой Ф. Тютчева - "умом Россию не понять, аршином общим не измерить...". Конечно, вряд ли можно редуцировать объяснение идеологемы стабильности к некой фикции, маскирующей реальное состояние экономики и социальной сферы. Эта официальная мифологема - такая же часть нашей реальности, в которой ценности, по Н. Луману, "напоминают воздушные шары, чьи оболочки приберегают, чтобы при необходимости наполнить их воздухом, в особенности по случаю праздника". Транслируемая по каналам массовой коммуникации картина стабильного социума ранжирует все смыслы и социальные практики, объявляя все иные, конфликтные, модели поведения или неадекватными, или "грантообусловленными".
А. Турен, полагая, что конфликт должен существовать и признаваться во всех областях социальной жизни, подчеркивал: "Повсюду, где существует порядок, должно существовать его оспаривание... Мы входим в общество, которое не может более иметь конфликты: или последние задавлены в рамках авторитарного порядка, или общество осознает себя как конфликт, оно является конфликтом, потому что оно представляет собой просто борьбу противоположных интересов за контроль над способностью общества воздействовать на самого себя" [Турен, 1998: 155-157].
Неслучайно книга начинается с признания конфликта ключевым социологическим фактом и методологически отправным пунктом социологического анализа в рам-
ках активистской парадигмы. Большинство социальных движений (за исключением их явных провластных форм, то есть специально сконструированных властью контрдвижений), являются конфликтными, порождены локальными, национальными или глобальными напряженностями между государством (и/или большим бизнесом) и населением. Эта тема задает тон дальнейших рассуждений автора. В соответствии с этим в книге сначала анализируются причины, состав и следствия СД, эксплицируются основные типы объясняющих концепций, выявляются их парадигмальные и методологические основания, объяснительные возможности и ограничения, обсуждаются нормальные и мобилизационные типы протестов, статус понятий "структура политических возможностей" и "структура социальных возможностей", социально-философское содержание конфликта как основы СД [Зиммель, 2014: 330]. При этом автор отрицает продуктивность исследований российских кейсов политических протестов через концептуальную призму такого фабульного состава дискуссий, как спекулятивный анализ "интересов Госдепа" или клановых раскладов интриг элит внутри кремлевских башен. Подобное широко распространенное редуцирование не позволяет выявить такую специфику конфликтного взаимодействия, как отсутствие социальной динамики в движении от "токсичных" видов конфликтов, неподдающихся институционализа-ции и несущих угрозу существованию общества, в сторону по преимуществу "позитивных", не приводящих к разрушению социума, механизмов неконфликтных изменений и конфликтов, поддающихся институционализации. В основе предлагаемого инструментария анализа СД лежит рассуждение Г. Зиммеля о том, что "все проблематичные явления заставляют нас лучше осознать то обстоятельство, сколь невообразимо противоречиво наше настоящее... Одни только филистеры могут полагать, что конфликты и проблемы существуют для того, чтобы быть разрешенными. И те и другие имеют в обиходе и истории жизни еще другие задачи, выполняемые ими независимо от своего собственного разрешения. И ни один конфликт не существовал напрасно, если время не разрешит его, а заменит его по форме и содержанию другим" [Зиммель, 2014: 330]. При этом следует учесть, что применение вышеуказанных контуров современной концептуализации "драйверов" (движущих сил) увеличения социальной напряженности и конфликтности в обществе и "триггеров" ("спусковых крючков"), т.е. малых воздействий, непосредственно провоцирующих нарушение равновесия системы, означает поворот в сложившейся в России политико-семантической ситуации превращения понятия "конфликт" в "резиноподобное" понятие, которое можно растягивать и полученное использовать в своих целях" (Р. Макк и Р. Снайдер) [Нечипоренко, 1982: 38-39]. В этом плане мы наблюдаем феномен, когда, широко используясь в обыденной речевой практике, понятие утрачивает свое начальное значение и приобретает противоположные смысловые оттенки, игра в которые и "позволяет системе менять окраску и имитировать движение в разных направлениях. Фокус в следующем: нужно одновременно апеллировать к разным слоям, нейтрализуя их недовольство, и создавать видимость развития, в то время как стоишь на месте" [Шевцова, 2014:14].
Ценность рецензируемой работы для методологии конфликтологического анализа, используя цитату из известной саморецензии Л. Витгенштейна на собственный "Логико-философский трактат", заключается в двух положениях. Во-
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.