ОБСУЖДАЕМ ПРОБЛЕМУ
КОНСТИТУЦИОННАЯ СВОБОДА НАУЧНОГО ТВОРЧЕСТВА: СУЩНОСТЬ И НОРМАТИВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Л.Г. Берлявский, профессор кафедры конституционного и муниципального права Ростовского государственного экономического университета, доктор исторических наук, кандидат юридических наук
Статья посвящена анализу сущности и нормативного содержания конституционной свободы научного творчества. Актуальность изучения данной темы определяется существенными изменениями самого объекта регулирования. Конституционно-правовые гарантии свободы научного творчества являются абсолютно необходимыми, так как без них невозможна никакая модернизация. Государственная власть способна оказывать существенное воздействие на проблематику научных исследований, она может задавать методологические их ориентиры и программировать результаты.
Ключевые слова: конституционная свобода, научное творчество, нормативное содержание, ученый как субъект права.
Актуальность изучения сущности и нормативного содержания конституционной свободы научного творчества определяется, прежде всего, существенными изменениями самого объекта регулирования. По мнению ряда социологов в современной науке утверждается своеобразный стиль, условно называемый «Стиль-2», которому присущи следующие черты:
• проблематика научных исследований определяется в процессе диалога различных сторон, которые так или иначе будут затронуты приложениями данных исследований;
• на смену характерным для университетов иерархическим структурам,
жестко разграничивающим отдельные дисциплины, приходят по сути гетерогенные, нежесткие структуры организации исследований;
• трансдисциплинарность науки, при этом общество оказывается в состоянии сообщать науке о своих желаниях, потребностях и опасениях. Этим объясняется процесс вовлечения человека в производство знаний, необходимость определения его места в них.
Добавлю сюда говорящий сам за себя призыв П. Фейерабенда: «Против методологического принуждения».
В качестве примеров формы организации науки, характерной для «Сти-ля-2», можно привести Центрально-
Европейский университет (ЦЕУ) в Будапеште и Европейский университет в Санкт-Петербурге. Хотя работают они в основном с магистрантами, докторантами и исследователями, результаты использования сетевых форм организации науки впечатляют. В частности, Центр сравнительного конституционного права ЦЕУ, где заняты менее десятка постоянных сотрудников, имеет научные, профессиональные контакты, по моим оценкам, примерно с тысячью специалистов во всех европейских странах. Эти специалисты на конкурсной основе принимают участие в программах Центра в качестве приглашенных исследователей и преподавателей. В результате всего за 10 лет многие из них опубликовали серьезные работы, стали судьями верховных судов в своих странах, а руководитель Центра доктор Андраш Шайо - судьей Европейского суда по правам человека. По дисциплине «политология» в европейском рейтинге вузов ЦЕУ уже обошел Оксфорд.
Еще один институт «Стиля-2» - так называемая «республика писем», о которой писал известный методолог М. Полани. Глобализация дала возможность в режиме онлайн проводить научные конференции, устанавливать научные контакты, делиться информацией. Наконец, стоит упомянуть и о новых видах научных публикаций. Помимо того, что приветствуется публикация препринтов монографий в интернете, ряд научных издательств за рубежом отказываются от критерия тиража и переходят к системе «печать на заказ». При этом аннотация, реклама и данные об авторе публикации размещаются на сайте издательства. Научное
издание может быть интересно и тысяче профессионалов, и всего нескольким, которые закажут нужную монографию. От этого научная ценность публикации не падает.
Кроме того, конституционно-правовые гарантии свободы научного творчества являются абсолютно необходимыми, так как без них невозможна никакая модернизация. Весьма показателен вывод Нобелевского лауреата по экономике Д. Норта о том, что промышленной революции предшествовала революция в патентном праве, которая юридически обеспечила успех первой.
В Доктрине развития российской науки, утвержденной Указом Президента Российской Федерации, констатируется, что российская наука за свою многовековую историю внесла огромный вклад в развитие страны и мирового сообщества, однако административно-командный механизм в экономике, высокая степень закрытости научно-технической сферы, неоправданные ограничения прав интеллектуальной собственности снижали эффективность использования научного потенциала страны. Государство рассматривает науку и ее научный потенциал как национальное достояние [1].
Государственная власть способна оказывать существенное воздействие на проблематику научных исследований, она может задавать их методологические ориентиры и программировать результаты. Видный отечественный науковед Э.И. Колчинский приводит следующий пример: в нацистской Германии было защищено 300 диссертаций по Парацельсу. Видимо, это определялось тяготением фашистов к мистике.
Модели взаимодействия ученого как субъекта права и органов государственной власти сложились разные, в частности такие: конфронтационная модель (пример - академик А.Д. Сахаров); эскапистская модель (пример - Г. Пере-льман, отказавшийся принять премию в миллион долларов за решение задачи Пуанкаре); административная модель (португальский диктатор А. Салазар в течение почти 40 лет оформлял отпуск для исполнения государственных обязанностей в университете Коимбре, где состоял профессором политэкономии).
Наиболее массовая - компромиссная модель. При этом компромисс ученого и власти почти всегда достигался непросто. Власть долго отводила ученому исключительно служебную роль в обществе. Можно привести следующий пример. После того, как французское правительство в лице Наполеона III потребовало принесения присяги известным ученым-астрономом, директором Парижской обсерватории Д. Араго, Виктор Гюго заметил, что «в хорошо организованном государстве... все числится на должности, даже наука», «астроном - это нечто вроде небесного жандарма. Обсерватория - караульная будка», а «свободная астрономия почти так же опасна, как и свободная печать».
Поэтому так важны конституционные и международно-правовые гарантии свободы научного творчества и преподавания. В частности, Всеобщая декларация прав человека 1948 г. в ст. 27 установила, что каждый человек имеет право свободно участвовать в научном прогрессе и пользоваться его благами. Особо оговаривается право на защиту материальных и моральных интере-
сов автора, являющихся результатом его научных трудов. Более развернутая характеристика содержится в ст. 15 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г., в которой не только признано право каждого на пользование результатами научного прогресса и их практического применения. Участвующие в пакте государства обязались «уважать свободу, безусловно необходимую для научных исследований и творческой деятельности», а также признали пользу, извлекаемую из поощрения и развития международных контактов и сотрудничества в научной области.
В Декларации об использовании научно-технического прогресса в интересах мира и на благо человечества, принятой резолюцией № 3384 Генеральной Ассамблеи ООН в 1975 году установлена обязанность всех государств принять эффективные меры, включая законодательные, в целях предотвращения и недопущения использования научно-технических достижений в ущерб правам человека и основным свободам и достоинству личности.
Конституционные установления свободы научного творчества имеют место в ряде государств. Так, ст. 17 действующего в Австрии Основного закона государства определяет, что «наука и развитие ее теории свободны». Аналогичные нормы содержатся в ст. 20 Конституции Испании, ст. 33 Конституции Итальянской Республики, ст. 42 Конституции Португальской Республики. Акцент на соответствующей свободе обязанности содержится в ст. 5 п.3 Основного закона ФРГ, в которой признание свободы науки, исследования
и преподавания корреспондируется с тем, что свобода преподавания «не снимает обязанности быть верным Конституции». В еще большей степени подобная обязанность установлена ст. 16 Конституции Греции, согласно которой академические свободы и свобода преподавания не освобождают от долга подчинения Конституции. Специфично решает данный вопрос Конституция Финляндии: в § 77 установлена автономия Хельсинского университета.
Советская конституционно-правовая модель свободы научного творчества отличалась, с одной стороны, существенной идеологизированнос-тью, с другой стороны - материальной и финансовой поддержкой тех исследований, в которых было заинтересовано государство. Наиболее отчетливо данный подход отражен в ст. 45 Конституция (Основной закон) Российской Федерации - России 1978 г.: «гражданам РСФСР в соответствии с целями коммунистического строительства гарантируется свобода научного, технического, художественного творчества. Она обеспечивается широким развертыванием научных исследований, изобретательской и рационализаторской деятельности... Государство создает необходимые для этого материальные условия, оказывает поддержку добровольным обществам и творческим союзам, организует внедрение изобретений и рационализаторских предложений в народное хозяйство и другие сферы жизни. Права авторов, изобретателей и рационализаторов охраняются государством» [2].
Конституция Российской Федерации 1993 г. гарантировала каждому
свободу научного творчества и охрану интеллектуальной собственности (ст. 44). Современная отечественная наука конституционного права определила существенные черты свободы научного творчества:
1. Конституционное право на свободу творчества является комплексным субъективным правом, в соответствии с которым возможность действовать означает возможность каждого человека и гражданина заниматься всеми видами творческой деятельности по желанию. При данном правомочии личность может как иметь определенные задатки способности к творческой деятельности, так и не иметь их, что не лишает человека права на свободу творчества [3, с. 3
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.