ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2015 ■ № 2
СОЦИАЛЬНЫЙ ЛИБЕРАЛИЗМ
Д.В. МЕЛЬНИК
Концепция социального либерализма на "рынке идей" современной России
В статье делается попытка позиционирования концепции социального либерализма в более широких рамках либеральной традиции. Восприятие этой традиции в современной России носило весьма ограниченный характер и проявлялось, в основном, в разработке экономической политики. Концепция социального либерализма потенциально может способствовать обогащению отечественной либеральной традиции. Вместе с тем для распространения либерализма есть и серьезные препятствия. Анализ методологических оснований концепции социального либерализма позволяет выявить некоторые из них.
Ключевые слова: социальный либерализм, либеральная традиция, рынок идей, социально-экономическая модель России, институты.
Идея свободы и разновидности либерализма
Следуя этической традиции, которую условно обозначим как "стоическая", свободу можно воспринимать исключительно как внутреннее состояние. Социальные и исторические условия, правовые нормы в этом случае выступают несущественными факторами, в большей или меньшей степени препятствующими сохранению гармонии между велениями разума и поступками. Напротив, исходя из традиции, которую также условно можно назвать "аристотелевской", для жизни обычного человека (при всей важности воспитания разума и следования ему) фундаментальное значение имеет структура того общества, в которое он включен. Иными словами, структуры, в которые включены люди, имеют большее значение для достижения желаемых целей и обеспечения базовых ценностей, чем сами люди. В случае, если базовой ценностью выступает свобода (а это, очевидно, и есть фундаментальный принцип, общий для всех вариантов и разновидностей либеральной доктрины), на первый план выходят те структуры взаимодействия людей, которые ограничивают или корректируют результаты свободного поведения каждого человека в отдельности. Человек может быть внутренне свободным в любом обществе, вопреки внешней несвободе. Напротив, свободное общество не может посягать на внутренний мир человека, но именно поэтому нуждается в структурных преградах по отношению к поведению тех, кто нарушают веления разума, кто внутренне несвободны.
Мел ьник Денис Валерьевич - кандидат экономических наук, доцент кафедры экономической методологии и истории Национального исследовательского университета - Высшей школы экономики, старший научный сотрудник Института экономики РАН. Адрес: Нахимовский просп., д. 32, Москва, 117218. E-mail: dmelnik@hse.ru.
Следование "стоицизму" предполагает последовательный индивидуализм. "Либерал-стоик" свободен прежде всего от общества, от любого общества, в котором он живет. Такой подход может представляться наиболее оторванным от реальности, но именно тогда, когда социальная реальность выступает незыблемой и всепоглощающей, он часто остается единственно доступным. Множество примеров следования стратегии ухода в себя, внутренней эмиграции, "письма в стол" как попыток освобождения (нередко, впрочем, саморазрушительных) демонстрируют судьбы людей, живших в условиях тоталитарных режимов ХХ в. Однако проблема автономии частного мира "маленького человека" в столкновении с социальной реальностью и ее изменениями носила и носит более общий, не сводимый только к условиям тоталитарных политических систем, характер. "Стоическая" стратегия выступала и выступает в той или иной степени осознаваемой формой практического отстаивания своей свободы индивидами, "раковиной", в которой они пытаются переждать приливы и отливы истории, скрыться от леденящего внимания политических режимов, от всевидящего ока общества. Но она не предполагает и не выдвигает какого-либо особого устройства общества в качестве средства обеспечения свободы (или, иначе, совместима с любым реально возможным устройством) - в особенности, если индивид склонен жертвовать ради своей свободы внешними благами.
"Аристотелевская" традиция, напротив, исходя из свободы индивидов как базовой ценности, предполагает обеспечение внешних условий свободы, построение свободного общества. Для нее свободным должно быть общество. При конструировании (теоретическом или практическом) свободного общества опора исключительно на свободу индивидов вряд ли может обеспечить его устойчивость. На индивидуальном уровне достижение автономии в идеале предполагает следование "моральному закону". Однако в нормальных условиях оно не должно требовать индивидуальных подвигов и жертв в качестве общего правила. Обычный человек в обычных обстоятельствах нуждается для обеспечения своей свободы в наличии определенной степени независимости от внешних, в том числе и материальных, условий. Он нуждается также в возможности защиты от неправомерных посягательств на эту свободу со стороны других. В то же время система взаимодействия людей нуждается в структурных ограничителях действий индивидов, вольных следовать своим целям и интересам.
Построение и сохранение свободного общества требует наличия определенных пределов произвольным действиям индивидов. С учетом того, что наиболее явной и при этом наиболее доступной для управления формой урегулирования и координации общественной жизни выступает право, исторически именно с правом в первую очередь связывалось наличие условий свободы (равно как и несвободы). А поскольку возможность поддержания обязательности правовых норм, в том числе и посредством легитимного насилия, связана с функционированием государства, соответствующие условиям свободы правовые системы теоретически связывались с определенными политическими формами. Данная интеллектуальная традиция обрела вполне законченные черты к XVIII-XIX вв. Обозначу ее условно как "правовой либерализм".
Вместе с тем именно в этот период происходит оформление другого направления в рамках либеральной традиции. Она основывается на том, что ключевой механизм координации обеспечивается рыночным механизмом, и его беспрепятственное функционирование и распространение выступает условием прогресса общества и поддержания свободы вообще. Таким образом, основной целью государственной политики выступает не поддержание свободы непосредственно, а создание и сохранение условий для свободы экономической деятельности. Обозначу эту традицию как "экономический либерализм".
Непротиворечивое сочетание двух этих разнородных традиций оказалось возможным на базе такого типа развития, которое, говоря языком современного неоинституционального анализа, сочетало наличие "хороших" институтов, или порядков открытого доступа, (см. [Норт, Уоллис, Вайнгаст 2013]) с эффективным функционированием рыночной системы, обеспечивающим экономический рост и распределение
его результатов среди большинства. Данный тип развития был характерен для группы так называемых развитых стран примерно с XIX в., хотя можно спорить о том, что в первую очередь определяло процессы распределения и тем самым общий рост благосостояния, - сам рыночный механизм (эффективное функционирование которого позволяет в том числе отбирать и соответствующие институты) или перенастройка институтов извне. Собственно, с указанием на необходимость внешнего воздействия на рыночный механизм для обеспечения более справедливого и в конечном итоге более эффективного распределения его результатов связана интеллектуальная традиция, которая может быть обозначена условно как "социальный либерализм".
В связи с указанными концепциями и во многом в ответ на них в XIX в. стала развиваться также традиция, приверженцы которой исходили из исторически преходящего характера рыночного механизма (или капитализма как его наиболее развитого воплощения) и неразрывной связи экономических и политических форм. Они подчеркивали важность достижения "правильного" социального, а не экономического или политического устройства. Однако эта традиция, также будучи генетически связана с понятием свободы, не относится к либеральной традиции и противостоит ей.
Представления индивидов о свободе, оставаясь на уровне внутреннего мира, могут влиять лишь на их стратегии поведения. Но они могут и артикулироваться на основе определенных широко разделяемых дискурсов, источником которых выступают сложившиеся интеллектуальные традиции. В последнем случае они предстают в качестве "социальных ценностей". Наличие сложившейся и влиятельной интеллектуальной традиции - необходимое для этого условие.
Установление господства одного из вариантов антилиберальной традиции после Октябрьской революции 1917 г. прервало развитие либерализма в России в каком-либо из его вариантов на протяжении большей части ХХ в. В результате либерализм в России на рубеже 1980-1990-х гг. стал продуктом почти исключительно импортируемым. А поскольку он начал отождествляться с попыткой "шоковой терапии" (как ее сторонниками, так и противниками), использование этого термина стало чаще всего обозначать не особое мировоззрение, в рамках которого возможны весьма различные подходы к конкретным проблемам, а то или иное отношение к данному и последующим этапам проведения экономической политики в стране. Такая оперционализация закрыла возможность рассмотрения либеральной традиции в публичном пространстве вне связи с болезненным опытом слома плановой экономики и резко поляризованным отношением к этому опыту в обществе. В то же время попытки восстановления связи с прерванной историей либерализма в России не привели к актуализации имеющегося наследия, оставшись почти исключительно в области истории идей. Напротив, большой отклик имело переиздание работ интеллектуалов русского зарубежья, прежде всего религиозных философов и историков (широкое распространение которых, впрочем, началось еще в самиздатовскую эпоху). Эти авторы, однако, не только не следовали в русле либеральной традиции, но и часто были враждебны ей. Таким образом, наиболее "органическим" результатом обращения к дореволюционной и послереволюционной "свободной русской мысли" стало усиление позиций евразийства и религиозно-философских концепций в различных их вариантах. Либерализм же для значительной части общества стал воспринима
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.