Д.Ю. АЛТУФЬЕВ
адъюнкт кафедры теории и социологии управления ОВД Академии управления МВД России, подполковник милиции*
КРИТИКА ТОЛЕРАНТНОСТИ
Вопрос о толерантности беспрестанно дискутируется в мировой науке и в последние несколько лет количество конференций, симпозиумов, семинаров, научных монографий, рассматривающих тему толерантности, резко возросло. Государства Европы и Америки, различные неправительственные фонды и правозащитные организации наперегонки внедряют в общество различные программы по формированию толерантного сознания, ассигнуя на эту работу колоссальные средства. Глобальная пропаганда толерантности вошла в образование, СМИ, литературу, кинематограф, шоу-бизнес, рекламу и достигла накала религиозной проповеди лучших времен христианства. Такая активность, на наш взгляд, связана с ростом ксенофобных настроений во всех государствах, столкнувшихся с массовой инокультурной иммиграцией, поскольку именно толерантность сегодня является идеологической базой противодействия ксенофобии.
Возникновение понятия толерантности как принципа сосуществования относится к XVIII в. и связано с деятелями французского Просвещения, искавшими идейное обоснование для примирения истерзанной религиозными войнами Европы. Толерантность относилась исключительно к области межконфессионального взаимодействия в Европе и наиболее точным ее истолкованием была бы веротерпимость. Со временем это понятие серьезно трансформировалось, став одной из ключевых идеологем либерализма. «Согласно «классической» либеральной модели, толерантность не есть безразличие (индифферентность), вынужденное бездействие или абсолютное принятие другого. Это странная ценность воздержания от
* Алтуфьев Дмитрий Юрьевич, e-mail: altufev_d@mail.ru
употребления своей силы во вред принципиально неприемлемому отклонению», - пишет известный российский социолог Л.М. Дробижева. Британский философ морали Б. Уильямс объявил толерантность одновременно необходимой и невозможной, а израильский теоретик Д. Хейд назвал ее «ускользающей добродетелью»1.
Понятие «толерантность» внутренне противоречиво, парадоксально. С одной стороны, индивид признает существующее в обществе отклонение чем-то принципиально недопустимым, неверным или даже морально вредным, с другой же стороны, толерантность требует от него отказа от своего влияния на существование этого самого отклонения. Например, искренне религиозный человек не может не признавать гомосексуализм тягчайшим грехом, противоестественным извращением, оказывающим морально разлагающее влияние на общество. В рамках либеральной демократии как толерантный субъект он обязан воздерживаться не только от физической расправы, но и от словесного оскорбления «лиц нетрадиционной сексуальной ориентации». Человек в современном обществе как бы «раскалывается» на две противоречивые части - личность, имеющую убеждения, верования и принципы, и субъекта политических отношений2.
Толерантность, таким образом, вовсе не является самоочевидной ценностью, напротив, она всегда требует аргументации. Почему, скажем, криминализация гомосексуализма недопустима, а детскую порнографию надо преследовать?
Парадокс толерантности приводит к трудностям и в разработке действенных педагогических концепций. Д. Хейд, к примеру, так формулирует это затруднение: «... как можем мы надеяться воспитать в ребенке личность, приверженную тем или иным моральным ценностям и в то
1 Williams B. Toleration: An Impossible Virtu? // Toleration: An Elusive Virtu / Ed. By D. Heyd. Princeton University Press, 1996, р. 18-27.
2 См.: Социология межэтнической толерантности / Под ред. Л.М. Дробижевой. М., 2003, с. 13-16.
же самое время толерантно относящуюся к их нарушению?»1. Принципиальные позиции толерантности - эгалитарность и антиэлитарность. Это означает, что все расы, народы, культуры, религии, группы, люди, хотя и разные, но никакая из них никоим образом и ни при каких обстоятельствах не может быть хуже другой. «Все стили жизни равноправны, а кто с этим не согласен - подлежит анафеме. Действует правило: различия можно констатировать, но никогда нельзя давать какую-либо оценку. Не бывает, например, человек хороший или плохой, бывает «другой».
Из этого с неизбежностью следует, что ненавистники, злодеи, убийцы, воры, прелюбодеи, растлители малолетних, лгуны и лжесвидетели никак не хуже соблюдающих духовную мораль, они просто другие (что, конечно, чистая правда, но не вся). Тем самым исключается всякая возможность различения добра и зла, и отменяется их противоположение как норма духовной морали»2.
Этим можно и ограничить рассуждения о взаимоотношениях толерантности и духовной морали из-за того очевидного факта, что добро и зло, являясь основополагающими ценностными категориями духовной морали, с необходимостью подразумевают оценку. Если нет оценки, то нет никаких ценностных категорий («другой» - это не ценностная категория, не говоря уже о том, что здесь толерантность противоречит сама себе: с одной стороны, она отвергает представления о норме, а с другой стороны, само понятие «другой» имплицитно указывает на некую норму). Если же нет ценностных суждений, то не может быть и никакой этической системы. Более того, отвергая противопоставление добра и зла, лежащее в основе духовной морали, толерантность отвергает тем самым духовную мораль в целом.
Субъект толерантности всегда стоит перед выбором: с одной стороны,
1 Heyd D. Education to Toleration: Some Philosophical Obstacles and Resolution// The Culture of Toleration in Diverse Societies: Reasonable Tolerance. Ed by C. McKinnon, D. Castiglione. Manchester University Press, 2003, р. 197.
2 ЛобановаЛ.П. Новый стиль речи и культура поколения: политическая корректность. М., 2004, с. 123.
имеются достаточно веские причины для интолерантного поведения: запрещений, гонений и пр., с другой стороны, существуют не менее серьезные основания для того, чтобы от этих гонений воздержаться (каждый человек имеет право жить так, как он считает приемлемым для себя, даже если этот выбор противоречит установленным в данном обществе моральным нормам). Всякое толерантное отношение предполагает некоторую процедуру взвешивания двух мотивов - мотива пресечь неприемлемое отклонение и мотива признать право личности выбирать то, что она считает нужным. В таком случае, когда человек будет толерантен? Очевидно, когда у него будут какие-то основания для следования второму, а не первому ряду мотивации.
Человек выбирает в пользу толерантности, если как-то ослаблено его несогласие с отклонением или его уважение к личности носителя этого отклонения является особенно сильным, или же его убеждения и принципы недостаточно устойчивы. Иными словами, нам всегда необходимы какие-то основания для того, чтобы быть толерантными, считает Л.М.Дробижева.
Между тем само сосуществование в структуре мышления противоречащих друг другу установок, сам факт выбора между принципами и использование наиболее подходящей установки приводят к дисбалансу сознания, из которого есть два выхода. Первый - это постепенное размытие убеждений и формирование полностью беспринципной, но толерантной личности («толерантность - это добродетель людей, которые ни во что не верят», - писал Г.К. Честертон). Второй - субъект достаточно тверд - ведет либо к отказу от толерантности, либо к дальнейшему разрушению единства личности. По сути, это один из механизмов развития шизофрении как тяжелого психического заболевания у отдельного субъекта и идеологической шизофрении как тяжкого поражения общества.
На одном из занятий нам был задан вопрос: был ли СССР более или менее толерантен, чем сегодняшняя Россия? При поиске ответа стало ясно, что общее понятие «толерантность» совершенно не работает, когда речь
заходит о Советском Союзе. Безусловно, возникали проблемы
национальные и религиозные, вопросы сексуальных меньшинств и другие, но они разрешались. Возможно, не полностью и не оптимально, что-то отрицалось, что-то замалчивалось, в общем - вопросы решались так, как только и могли решаться в Советском Союзе.
СССР был достаточно благополучным регионом межнационального общежития. В Союзе осуществлялась политика государственной поддержки культурного многообразия. «Нет такого региона в мире, где бы в течение ХХ века, как это было в СССР, не исчезла ни одна малая культура, и фактически сохранилась вся культурная мозаика страны - огромного государства, в то время как исчезли сотни малых культур в других регионах»1. В целом СССР можно обоснованно назвать зоной национального согласия.
В то же время существовало нетерпимое отношение к сексуальным извращениям, работали соответствующие статьи УК, а серийные насильники получали наказание вплоть до высшей меры социальной защиты.
В религиозном отношении следует коротко заметить, что несмотря на атеистическую позицию государству удалось сохранить некий баланс: верующие всех конфессий могли отправлять свои религиозные нужды без особых проблем, вместе с тем никаких деструктивных сект или общин фундаменталистов не появлялось.
Мы не хотим идеализировать Советский Союз, но краткий сравнительный анализ показывает, что проблемы «инаковости» в нем решались, причем не по единому заданному извне шаблону, а дифференцированно, исходя из интересов общества и государства, несмотря на отсутствие всеобъемлющего понятия толерантности или благодаря этому.
Отсюда напрашиваются закономерные вопросы и выводы.
Толерантность - необходимая и невозможная, ускользающая добродетель, парадоксальная и маловразумительная, психологически
Тишков В.А. Теория и практика многокультурности // Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ. М., 2002, с. 346.
опасная, не имеющая корней в России и изначально воспринимаемая негативно даже этимологически. Эта насквозь синтетическая и виртуальная концепция поможет ли нам найти правильный курс среди таких взрывоопасных вещей, как ксенофобия, радикальный национализм, религиозный экстремизм? Насколько она вообще действенна, другими словами, растет ли в России уровень толерантности вместе с ее пропагандой?
Ответы на эти вопросы представляются нам
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.