РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ, 2008, № 4, с. 150-158
КО II (XVIII) ВСЕРОССИЙСКОМУ АРХЕОЛОГИЧЕСКОМУ
СЪЕЗДУ
крупный человек крупной эпохи
© 2008 г. Ю. Ю. Пиотровский
Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург
Имена их пребывают во веки, хотя они отошли, закончили свои жизни... имена их произносятся из-за писаний, которые они сотворили, ибо они прекрасны и память о тех, кто их сделал, пребывает во веки...
Прославление писцов.
Египетский папирус Нового царства (по: Пиотровский Б.Б., 1991. С. 92)
14 февраля 2008 г. Государственный Эрмитаж и вся научная общественность России отметили 100-летие со дня рождения Бориса Борисовича Пиотровского, специалиста по культурам древнего Египта, Передней Азии и Закавказья. Он был образцом научной строгости, четкости и точности в работе, и достиг научных результатов высочайшей достоверности. Сегодня, по прошествии мно-
Б.Б. Пиотровский. 1984 г.
гих лет, становится все яснее, что "Борис Борисович был не просто блестящим ученым широчайшего диапазона..., но и блестящим и умелым организатором науки и музейного дела, прекрасным преподавателем и университетским профессором, замечательным лектором для взрослых и совсем маленьких. Он умел создавать вокруг себя добрую атмосферу, был очень прост в общении с людьми, но в то же время замкнут, любил шутить и смеяться, но всегда оставался серьезен внутри" (Пиотровский М.Б., 2008. С. 61).
Благодаря мемуарам Бориса Борисовича (мало кто знал, что он работал над ними, но среди бумаг оказалась готовая рукопись, изданная только после смерти) мы узнаем о многих событиях жизни ученого с его собственных слов (Пиотровский Б.Б., 1995; см. также: Борис Борисович Пиотровский, 1990).
Б.Б. Пиотровский родился 1 (14) февраля 1908 г. в Петербурге в семье Бориса Брониславовича и Софьи Александровны (урожденной Завадской) Пиотровских. Он был одним из четырех братьев (в 1904 г. родился старший, Александр, мечтавший о математике; в 1906 г. - Юрий, будущий военный врач, позже, в 1913 г. - Константин, будущий химик). Отец преподавал математику и механику в военно-учебных заведениях, перед революцией получил чин полковника. Мать занималась образованием сыновей дома, позже стала педагогом, с 1942 по 1952 г. работала в библиотеке Эрмитажа. В 1915 г. отца назначили инспектором классов Неплюевского кадетского корпуса в Оренбург, где семья встретила революцию. В Петроград Пиотровские вернулись только в январе 1921 г.
Дети оказались в карантинно-распределитель-ном детском пункте - удивительном учреждении первых лет советской власти, которым заведовал Борис Брониславович и где были замечательные учителя. Скоро отца перевели в педагогический
институт им. К.Д. Ушинского, и дети попали в пед-техникум, где проводились внеклассные занятия, работал исторический кружок, преподавали крупные ученые, а по субботам читали лекции юрист А.Ф. Кони, режиссер В. Мейерхольд, путешественник П. Козлов, египтолог Н.Д. Флиттнер и другие. Получив удостоверение об окончании 200-й советской школы и со второго захода пройдя политпроверку, Борис Пиотровский в 1925 г. поступил в Ленинградский университет на факультет языка и материальной культуры.
Интерес к древностям проявился у него еще в Оренбурге. Учитель рисования гимназии Кураш-кевич, известный краевед, возил детей на экскурсии и в городской музей. «Мне очень хотелось работать сторожем в музее, но родители не позволили, что меня очень огорчило... Однажды на уроке истории учительница принесла в класс подлинные египетские древности и дала их в руки ученикам. этот урок сыграл решающую роль в моей жизни, я "заболел" древним Египтом и стал им увлеченно заниматься. Директор школы, где преподавала моя мать, Изабелла Васильевна Гиттис, снабжала меня книгами по Египту, я читал их запоем, делал рисунки и небольшие доклады в историческом кружке» (Пиотровский Б.Б., 1995. С. 21, 24, 25, 29).
Летом 1922 г. Борис купил первую книгу по Египту - "Древний Египет" Б.Л. Тураева. Тогда же, после экскурсии в Эрмитаж, Н.Д. Флиттнер предложила молодому человеку приходить и заниматься у нее вместе с Сергеем Черниковым и Николаем Шолпо; позже к ним присоединился Исидор Лурье; Борис посещал и лекции Натальи Давыдовны в Институте истории искусств (Зубовском). Постепенно он вошел в работу Отдела древностей Эрмитажа, делал рисунки для выездных лекций и экспозиций, получил научную тему "До-династическая культура Египта". "Мое увлечение Египтом не затухало, но я понимал, что поездка в Египет - это несбыточная мечта, так как все мои учителя-египтологи и старшие коллеги в Египте не были" (Пиотровский Б.Б., 1995. С. 33).
Поступив на ямфак, Борис Борисович с увлечением занялся египтологией у В.В. Струве и Н.Д. Флиттнер. Среди слушателей были исследователи со стажем (Д.А. Ольдерогге, Ю.П. Фран-цов) и молодежная группа - И. Лурье, Н. Шолпо, Б. Пиотровский. С 1924/1925 г. в состав преподавателей археологического цикла входили Б.Л. Бога-евский, М.В. Фармаковский, К.Э. Гриневич, Д.В. Айналов, С.А. Жебелев. Семинары вели П.П. Ефименко (доисторическая, финская и русская археология), А.А. Миллер (методология доисторической археологии, разведки и раскопки), А.А. Спицын (славянские древности), Г.И. Боровка (эллино-скифика). В группе древнего Востока и классического мира семинары по археологии Передней Азии вел И.И. Мещанинов, Египта -
Н.Д. Флиттнер; по сасанидскому искусству -И.А. Орбели, по античному - О.Ф. Вальдгауер и Б.Ф. Фармаковский (Тихонов, 2003. С. 148-151). На семинарах В.В. Струве студенты сами переводили и комментировали древние тексты, и это было особенно интересно. Б.Б. Пиотровский "...посещал на факультете эпизодически разные лекции, нельзя было пропускать С.Ф. Платонова, Е.В. Тарле - это я себе никогда бы не простил" (1995. С. 44). С первого курса Борис Пиотровский занимался археологией у А.А. Миллера и
A.А. Спицына, постепенно расширяя интересы, и на 1926/1927 г. выбрал курс "Палеонтология речи" Н.Я. Марра. Их встреча сыграла важную роль в судьбе ученого.
В 1922-1925 гг. в университет поступили многие известные в будущем археологи (Н.Н. Воронин, Г.Ф. Корзухина, Г.П. Гроздилов, А.А. Иессен,
B.Ф. Гайдукевич, П.Н. Шульц, А.П. Круглов, Ю.В. Подгаецкий, А. Мачинский, А. Аджян и др.). Но русское студенчество как феномен безвозвратно ушло в прошлое (Олесич, 1999. С. 206), и в 1920-х годах формировался его новый, неоднородный, слой. «В то время в университете была борьба с "академизмом", сменился состав студентов: считалось, что чем быстрей студент кончит университет, тем лучше. Углубленные занятия стали отходить в прошлое. В студенческий комитет, заменивший академсекцию, вошли молодые комсомольцы. Руководил ими Серафим Демьянов, очень экспансивный и решительный, вокруг него объединились студенты курсом младше меня, среди них был комсомолец Юрий Кричевский... Я вызвал неудовольствие тем, что хотел проучиться все пять лет и был "студентом-выдвиженцем" (т.е. "отличником") по узкой теме и мало участвовал в общественной работе. С. Демьянов подал записку в деканат о моем отчислении из университета как "академиста", не желающего заниматься политическими предметами и общественной работой» (Пиотровский Б.Б., 1995. С. 70).
1 марта 1930 г. Б.Б. Пиотровский получил свидетельство об окончании отделения истории материальной культуры историко-лингвистического факультета ЛГУ по археологической специальности, но еще 1 сентября 1929 г. он стал практикантом в Эрмитаже с выплатой стипендии. И.М. Дьяконов описал впечатление от первой встречи с Борисом Борисовичем в 1927 г. в студенческом кругу: «Боря Пиотровский - высокий рыжий юноша, сильно заикавшийся, но нисколько этим не смущенный; его книжка силуэтов-карикатур была одним из "гвоздей" вечера: Миша сказал мне, что он египтолог, и я решился выпросить у него книжку о египетском языке и иероглифах». Позже "Пиотровский ушел в урартскую археологию (здесь он справедливо прославился, а с языками у него всегда было плоховато, хотя ему удавались кое-какие комбинации с Марровскими четырьмя элемента-
Рис. 1. Б.Б. Пиотровский и И.А. Орбели. 1952 г. (?).
ми на материале египетской иероглифики)" (Дьяконов, 1995. С. 133, 420).
С 1 декабря 1929 г. Б.Б. Пиотровского зачислили младшим научным сотрудником в сектор языка как фактора истории материальной культуры ГАИМК; им руководил Н.Я. Марр. В соседней комнате работали сотрудники сектора древнейшего Кавказа (его возглавлял И.И. Мещанинов): Борис Александрович Латынин, "худой высокий человек, ходивший тогда в кожаных гетрах и с короткой тростью в руке, занимался культурой эпохи бронзы Северного Кавказа, а Татьяна Сергеевна Пассек, из знаменитого дворянского рода, стала позже крупнейшим исследователем три-польской культуры. Рядом была боковая дверь, ведущая в сектор средневековья Кавказа и Средней Азии. Этим сектором руководил И.А. Орбели, а его ближайшими сотрудниками были К.В. Тревер и А.Ю. Якубовский; в том же секторе работали Антон Аджян и Леон Гюзальян". При более близком знакомстве И.А. Орбели оказался не таким уж "диким и несносным", как его представляли в Отделении древностей Эрмитажа (рис. 1).
По-прежнему привлекал Бориса Борисовича Египет, но Н.Я. Марр посоветовал молодому ученому обратиться к Кавказу - ведь неизвестно, когда удастся попасть в Египет. В Армении же мало исследованы памятники одного из народов древности, халдов; нужно заняться их поисками. И.И. Мещанинов предложил изучать халдскую клинопись; в группу вошли А. Аджян, Л. Гюзальян, А.П. Ман-цевич. 11 марта 1931 г. Б.Б. Пиотровского приняли в Отдел доклассового общества Эрмитажа на должность "научного сотрудника II разряда" несмотря на отрицательную характеристику местного комитета ГАИМК (опять виноват "академизм"), но в декабре 1931 г. И.А. Орбели (как он умел, "прямолинейно") перевел Бориса Борисовича в Отдел Востока, где тот стал хранителем коллекций по Урарту и Закавказью. В Отделе Востока Б.Б. Пиотровский «по части науки держался в
стороне от нас... - он весь уже давно ушел в археологию, был учеником А.А. Миллера, основательно готовился к ведению раскопок в Армении (археолог он вообще был очень обстоятельный, серьезный и ак
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.