ЯЗЫК И КУЛЬТУРА
Д. В. ВИНОГРАДОВ
Санкт-Петербург
Курили ли бурлаки свой табак?
(Об устойчивом выражении дело табак)
Выражение дело табак часто встречается в разговорной речи, в художественной и публицистической литературе, однако распространенные версии его происхождения нельзя признать удовлетворительными. В статье выдвигается новая гипотеза происхождения фразеологизма, построенная на подробном анализе обширного лексического материала и привлечении новых данных.
Ключевые слова: ложная этимология; русское бурлачество; затемнение смысла; полисемантичное слово; фразеологизм.
]П> ыражение дело табак, имеющее О значение 'дело плохо', 'скверное положение', давно вошло в русский язык. Приводимое в словарях с пометой «просторечное» [Словарь Ушакова 19351940: 4; 631] или «народно-разговорное» [Большой толковый словарь 2000: 1301], оно известно большинству носителей русского языка.
Практически общепринятой стала точка зрения, относящая это выражение к речи русских бурлаков, причем в многочисленных «объяснениях» под табаком однозначно (и довольно прямолинейно) понимаются высушенные и измельченные листья известного всем под этим же названием растения, употребляемые для курения.
Подобные объяснения можно встретить и в научной литературе. Так, известный русский этнограф и диалектолог Д. К. Зеленин в 1947 г. писал: «Артелям тянущих лямку бурлаков не всегда удавалось идти по сухому "бичевнику". Нередко они вынуждены были переходить вброд мелкие реки, впадающие в Волгу, а также и идти по "плёсу", т. е. по воде самой реки Волги, особенно если берег ее представлял собою высокую кручу либо зарос гус-
Виноградов Даниил Вадимович, младший научный сотрудник Института русского языка и культуры СПбГУ. E-mail: danlit@ramhler.ru
тым лесом... Когда глубина воды доходила до груди идущих бродом бурлаков, "шишка" кричал: "Под табак!" Еще глубже - "Табак!" Это означало: береги - не замочи свой табак! Дело в том, что единственный почти (кроме ложки) предмет, который нес при себе бурлак на бичеве, был табак с трубкой - для курева в свободные минуты. Свои кисеты с табаком бурлаки держали в таких случаях подмышкой, где было меньше опасности подмочить табак. Когда глубина воды подходила к подмышке, передовой и предупреждал об этой опасности бурлаков криками: "Под табак!" "Табак!". Кроме пароходов, это бурлацкое выражение проникло также и на сушу - в смысле: дела обстоят плохо» [Зеленин 1947: 396397].
Эта же версия происхождения выражения повторяется, со ссылкой на Д. К. Зеленина, и в статье под названием «О коте и подмышках», опубликованной в 1992 г. в журнале «Наука и жизнь» [Муравьева 1992].
Кажется, все просто, даже слишком, но можно задать неожиданный и несколько провокационный вопрос: а вот курили ли бурлаки, был ли у них табак в кисетах, которые они заботливо, если верить исследованиям, держали подмышкой?
В книге Н. Калачова «Артели в древней и нынешней России» приведен договор о
82
сплаве расшивы (так называлось большое речное судно), заключенный в 1856 г. между бурлацкой артелью и рыбинским мещанином И. Ф. Щаплеевским, владельцем судна. В этом договоре среди многочисленных обязательств, взятых на себя бурлаками, любопытно одно: «От огня иметь нам крайнюю осторожность, а потому и табаку отнюдь никому из нас не курить...» [Калачов 1864: 85].
Об этом же, вероятно, не вполне добровольном отказе бурлаков от курения упоминают и другие исследователи. Так, в книге Ф. Н. Родина «Бурлачество в России», представляющей собой единственное из до сих пор осуществленных серьезное исследование истории русского бурлачества, приведены многочисленные выдержки из договоров бурлацких артелей с нанимателями, в которых бурлаки берут на себя обязательство воздерживаться от курения [Родин 1975: 133, 136, 137, 156, 243].
Отказ от курения людей, в течение нескольких недель, а то и месяцев работавших на судне, построенном из дерева, не выглядит чрезмерным.
Примечательно, что версия о табаке часто встречается в источниках, созданных в то время, когда бурлачество уже исчезло, тогда как современные бурлацкому промыслу источники, упоминая об отказе бурлаков от курения, эту версию не используют.
Весьма показательно, что выражение дело табак, не включенное В. И. Далем в «Толковый словарь живого великорусского языка» в 1860-е гг., так как лексикографу, по всей видимости, оно не было известно, все же оказывается в третьем издании, вышедшем по редакцией И. А. Боду-эна де Куртенэ в 1900-е гг., т. е. уже после исчезновения бурлацкого промысла.
Данное и в первом (1903), и в четвертом томе (1909) Словаря В. И. Даля со значением 'дело плохо' и 'плохо' соответственно, выражение дело2 табак заключается в те самые «угловатые скобки», в которые «включены все прибавления редакции 3-го издания» [Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля 1903: I; XIV].
Как же появилась версия о табаке, заботливо охраняемом бурлаками от намокания под шеей или подмышками?
Самым ранним вариантом этой версии происхождения выражения, обнаруженным нами, является объяснение, данное в книге М. И. Михельсона «Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии. Сборник образных слов и иносказаний», изданной в Санкт-Петербурге в 1912 г.
Слово табак (по сути, номинативное предложение, так как исследователь дает его отдельно и к тому же с восклицательным знаком) М. И. Михельсон сопровождает пометой «иноск.» и указанием значения: «Не выгорает, не ладно» [Михельсон 1912: 875].
Об интересующем же нас фразеологизме он пишет: «"Дело - табак!" (здесь и далее курсив автора. - Д.В.) - не ладно (намек на употребительное слово волжских бурлаков "табак" ("под табак"), которое они употребляют, когда, при переходе в брод пересекающие путь речки, вода настолько высока, что доходит до горла и грозит подмочить их табак, подвязанный нарочно под самую шею, и переход оказывается невозможным» [Михельсон 1912: 875].
Академик В. В. Виноградов, приведя в своей статье «Дело - табак!» версию М. И. Михельсона, дает развернутое пояснение, показывающее дальнейшее развитие выражения: «Под табак! значит - вода настолько высока, что доходит до горла и грозит подмочить табак, подвязанный нарочно под самую шею. Следовательно, этот возглас мог служить предостережением: переход вброд затруднителен, он может сопровождаться неприятными последствиями, порчей табаку, этого дорогого достояния... А затем под табак! стало обозначать вообще определенную меру глубины, устанавливаемую шестами или протяжением человеческого тела с его разными членами» [Виноградов 1999: 139]1.
1 Кстати, говоря о том, что М. И. Михельсон впервые обратился к рассмотрению выражения дело табак только в 1912 г., не включая его в свои издания, опубликованные в 1890-е гг., а
Снова бурлаки, и снова курительный табак, который бурлаки, оберегая от намокания, привязывают уже к своей шее. Возьмем пока версию о связи бурлаков и табака как рабочую (хотя бы потому, что она встречается в довольно большом количестве источников; ср., например: «Арготическое происхождение этого выражения (дело табак. - Д. В.) несомненно. Обычно его связывают с лексикой бурлацкого или судоходного диалекта» [Виноградов 1999: 139]) и обратимся к словарным источникам более раннего времени. Это тем более важно, что к началу XX в. бурлачество практически исчезает, а прояснить ситуацию можно лишь с помощью источников, созданных в то время, когда бурлачество было еще вполне актуальным явлением русской жизни.
В. И. Даль в статье «Табак» указывает не только общеизвестное значение слова: 'растенье Nicotina tabacum', но и то значение, которое должно быть ближе к бурлакам: 'деревянный набалдашник на упорном шесте, коим упираются, идучи на шестах'. Это значение Даль сопровождает пометой «волжс.», имея в виду, очевидно, передвижение судна по реке (Волге) при помощи шестов. Он приводит интересный пример употребления слова, представляющий собой по сути устойчивый оборот: «По табак, шест достал дна, вмеру».
Об этом значении слова табак упоминает и В. В. Виноградов, однако он упоминает о нем именно как о другом значении полисемичного слов а, следуя, таким образом, за знаменитым лексикографом, который, как известно, составлял свой словарь, руководствуясь «корнесловным принципом», стремясь при этом объединять в рамках одной статьи все однокоренные слова. При этом в
также о внесении этого выражения в 3-е издание Словаря Даля в 1900-е гг., акад. Виноградов делает закономерный вывод, что «с русским литературным языком выражение дело табак сближается в самом конце XIX - начале XX века» [Виноградов 1999: 140]. Весьма показательно, добавим мы, что исчезновение бурлачества как массового промысла окончательно завершается как раз к концу XIX в., и этот фактор имеет очень большое значение в затемнении истинного значения выражения дело табак.
одной статье иногда оказывались слова, имеющие лишь чисто внешнее сходство.
Можно предположить, что табак в значении курительного средства и табак в значении деревянного набалдашника на шесте - это не два значения одного слова, а два совершенно разных слов а, не имеющих между собой ничего общего, кроме фонетико-графической тождественности, точнее простого совпадения. Такие любопытные явления известны в лексике любого языка, они часто используются в различного рода анекдотах и каламбурах. Можно вспомнить, например, о существовании в русском языке наряду с чисто славянским словом брак 'семейный союз мужчины и женщины', заимствования, немецкого по происхождению, брак 'какой-либо изъян' (нем Brack)2.
То, что табак в значении 'деревянный набалдашник на шесте' представляет собой русизм, можно доказать, приведя несколько аргументов (пусть и имеющих косвенных характер). Во-первых, нам известно по крайней мере одно производное от этого слова, приводимое, в частности, в Словаре В. Даля: табачитъ -'волжс. идти лодкою, баркою на шестах, шеститься', а также слово, которое, на наш взгляд, является родственными табаку. Это табанитъ, имеющее широкую словарную фиксацию: в частности, Даль приводит его со значением 'грести обратно, от себя, подвигаясь кормою впере
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.