L.A. Janda, A. Endresen, J. Kuznetsova, O. Lyashevskaya, A. Makarova, T. Nesset, S. Sokolova. Why Russian aspectual prefixes aren't empty: Prefixes as verb classifiers.
Bloomington (Indiana): Slavica, 2013. xvi + 212 p. ISBN 978-0-89357-409-3
Международный научный проект CLEAR (Cognitive Linguistics: Empirical Approaches to Russian) ставит своей целью развить на материале русского языка некоторые современные подходы, возникшие в основном в рамках того направления лингвистики, которое называет себя «когнитивным». Проект базируется в университетах Тромсё и Осло, среди его участников - лингвисты из разных стран (в том числе из России), руководят проектом Лора Янда (США / Норвегия) и Туре Нессет (Норвегия). В рецензируемой книге - последней по времени крупной работе, реализованной в рамках проекта, - предметом исследования стал русский вид, точнее - проблема соотношения вида и глагольной префиксации.
Русский (и - шире - славянский) вид, как известно, исторически важен в силу того, что с него началась аспектология вообще; и любая серьезная аспектологическая теория должна давать явлениям славянского вида правдоподобное объяснение. Некоторые проблемы в этой области имеют почти вековую историю; среди них выделяется и множество, сконцентрированное вокруг приставочной перфектива-ции. Прежде всего это так называемая «проблема пустых приставок», к которой примыкают теория видовой парности и смежные вопросы, например о трактовке вторичной имперфекти-вации. Проблема пустых приставок заключается в следующем: возьмем видовую пару (не касаясь пока определения этого понятия), образованную бесприставочным глаголом НСВ (например, писать) и его приставочным коррелятом (написать). Морфологически разница между ними заключается в одной приставке. Не углубляясь в семантику ярлыков 'ipf' и 'pf', можно принять семантику приведенных форм, соответственно, за 'писать.^' и 'написать^' и поставить вопрос об означаемом приставки на-в этом контексте. На этот счет до сих пор было предложено две точки зрения.
Первая из них, в некотором смысле «нулевая гипотеза», заключается в том, что значение приставки - 'pf' (или, точнее, приставка является оператором перевода 'ipf' ^ 'pf'). В этом случае приставка как будто не несет никакой «собственной» (т. е. лексической) семантики, которую она при этом имеет в других употреблениях, и получает название «пустой» или «чистовидовой». Отметим, что из этого положения не следует, что распределение сочетаемости приставок с глаголами должно быть случайно; следует только, что оно не должно зависеть от семантики исходного бесприставочного глаго-
ла. Гипотеза не накладывает иных ограничений на интерпретацию этого распределения, с ней вполне могли бы сочетаться гипотезы, утверждающие, что оно зависит от морфонологии; прагматики; этимологии (ср. мнение Тихонова ниже). Фальсифицировать эту гипотезу можно, предложив алгоритм, который по данному бесприставочному глаголу позволял бы определить, какая приставка (или какие приставки) будет с ним сочетаться.
Альтернативная гипотеза, выдвинутая независимо Марком Веем [Уеу 1952] на чешском материале и Корнелиусом ван Схоневельдом [БсЬоопеуеМ 1958] на русском, состоит в том, что приставки всегда имеют собственную семантику, которая, однако, в некоторых случаях «перекрывается» с семантикой глагола, что и вызывает «эффект пустой приставки», который был впоследствии назван в честь авторов гипотезы «эффектом Вея - Схоневельда». Заметим, что на таком уровне детализации гипотеза дает известную свободу интерпретации; так, при данном глагольном смысле выбор приставки однозначен, только если все пространство глагольных смыслов разбито на соответствующие приставкам непересекающиеся классы. Это отнюдь не так: классы приставок могут пересекаться (ср., например, радиальные категории приставок вы- и из- в рецензируемой работе), либо различия между их семантикой бывают слишком тонки для определения класса простым алгоритмом в один шаг. Последнее предположение подразумевает в числе прочего необходимость следить за количеством классов, заведомо большим, нежели в случае принятия возможности пересечения классов; слишком большое количество постулируемых классов снижало бы правдоподобность гипотезы.
Если же мы примем предположение о пересекающихся классах, остается открытым вопрос о том, что происходит, когда находятся две приставки, обладающие совместимой семантикой, - задается ли некая мера семантической совместимости и выбирается приставка с наибольшим значением этой меры; или же правила более сложны и касаются, в частности, других, не чистовидовых, приставочных образований от исходного глагола.
Заметим, что гипотеза Вея - Схоневельда имеет общий характер и не включает конкретных предположений о характере зависимости выбора приставки от значения, а только утверждает наличие такой зависимости. Поэтому данную гипотезу сравнительно сложно опровергнуть формальными средствами: наличие
семантической мотивации не делает никаких утверждений о распределении глаголов по приставкам, и даже если бы это распределение оказалось «плоским», это не вовсе лишило бы гипотезу основания. Но и доказать в строгом смысле эту гипотезу также почти невозможно: более узкие гипотезы (например, включающие точный алгоритм определения класса) в этом смысле выигрывают.
Основной темой рассматриваемой монографии является проверка гипотезы Вея - Схоне-вельда на гораздо более детальном уровне по сравнению со всеми предшествующими работами. Книга состоит из вступления, представляющего собой сжатое изложение основных положений работы, семи содержательных глав и заключения, в котором во многом повторяется материал вступления, а также формулируются выводы. В первой из глав дается введение в теорию русского вида для читателей, не знакомых хорошо с русским языком и обсуждаемой в книге проблематикой. В основном рассматриваются две проблемы: аспектуальная классификация русских глаголов и вышеописанные альтернативные гипотезы о семантике приставки в контексте перфективации. Опираясь на работу [Janda 2007], авторы разделяют русские глаголы СВ на четыре группы: естественные, специализированные, комплексные и однократные. Естественные перфективы1 (natural perfectives) являются приставочными глаголами СВ, имеющими бесприставочные видовые корреляты НСВ (написать, поджарить). К специализированным перфективам (specialized perfectives) авторы отнесли приставочные глаголы СВ, не являющиеся чистовидовыми коррелятами соответствующих бесприставочных (такие, как разварить или подписать) и имеющие, в свою очередь, вторичные имперфективы в качестве видовых коррелятов. Комплексные перфективы (complex act perfectives) включают обычно не имеющие имперфективных коррелятов приставочные глаголы СВ, в которых приставка «ограничивает (во времени. - А.П.) действие, названное бесприставочным глаголом», такие как поварить или зачихать. Наконец к однократным перфективам (single act perfectives) отнесены глаголы, выражающие «единичное действие из серии», такие как чихнуть или сглупить. Указывается, что эти глаголы образуются с использованием приставки си суффикса -ну- и обычно не имеют коррелятов НСВ.
Проблема данной классификации в том, что на деле она проведена по морфологическому признаку (достаточно формальные морфологические факторы упоминаются в каждом из
1 Русские переводы этого и последующих терминов даются по [Янда 2012].
описаний классов), а семантическое обоснование дано лишь апостериорно. Действительно, при априорно семантическом подходе нет нужды выделять четвертый класс: глаголы из него точно так же задают аспектуальную рамку процесса и, если применять критерий Масло-ва, могут иметь имперфективные корреляты: он чихнул и вынул носовой платок - он чихает и вынимает носовой платок. Далее, значение «единичное действие из серии» по меньшей мере спорно, и, как кажется, его выделение также обусловлено морфологически - тем, что исходный глагол НСВ содержит итеративный суффикс: возьмем, скажем, приведенный авторами в качестве примера однократного пер-фектива глагол сглупить и синонимичное ему словосочетание совершить глупость; толковать последнее как 'совершить единичную глупость из серии' вряд ли возможно. Подробнее недостатки этой классификации рассмотрены в статье [Зализняк, Микаэлян 2012], являющейся критикой программной статьи [Янда 2012], в которой сжато изложены идеи данной книги.
После представления своих идей об аспекту-альной классификации авторы рассматривают суть дихотомии вышеописанных альтернативных гипотез о значении перфективирующего префикса, которые в книге названы, соответственно, гипотезой пустых приставок ^mpty prefix hypothesis) и гипотезой наложения (overlap hypothesis). Утверждается, что гипотеза пустых приставок является доминирующей в русистике, со ссылками на [Виноградов 1972; Шахматов 1952; Тихонов 1964; 1998; Авилова 1959; 1976]. Вообще говоря, факт доминирования нулевой гипотезы при отсутствии специализированных исследований на эту тему был бы довольно ожидаем; но реальная ситуация не вполне такова: в обширной работе о русских глагольных приставках [Кронгауз 1998] открыто декларируется агностицизм по отношению к проблеме пустых приставок; а, например, академическая грамматика [АГ 1980] выражается несколько туманно («В большинстве значений префиксов сочетается значение сов. вида со словообразовательными значениями...»), но интерпретация этого пассажа в духе гипотезы наложения также возможна. В целом правильней было бы сказать, что в традиционной русистике скорее отсутствует ясно акцентированная точка зрения по этому вопросу. Ряд же исследователей, как, например, А.К. Поливанова в [Поливанова 1975], напротив, эксплицитно отвергают гипотезу пустых приставок.
Наиболее активным сторонником этой гипотезы, как указывают авторы, является А.Н. Тихонов, говорящий о недопустимости смешения синхронного и исторических состояний системы и указывающий, что часто приставки (которые в контексте вида он полагает слово-
изменительными, а не словообразовательными морфемами) присоединяются к глаголам уже после того, как утратили свое знач
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.