научная статья по теме Л. ВИТГЕНШТЕЙН. ЛОГИКО-ФИЛОСОФСКИЙ ТРАКТАТ (СОСТАВИТЕЛИ И.С. ДОБРОНРАВОВ, Д.Г. ЛАХУТИ И В.Н. САДОВСКИЙ. ПЕРЕВОДЧИКИ И.С. ДОБРОНРАВОВ И Д.Г. ЛАХУТИ). М.: "КАНОН+" РООИ "РЕАБИЛИТАЦИЯ". 2008, 288 С Философия

Текст научной статьи на тему «Л. ВИТГЕНШТЕЙН. ЛОГИКО-ФИЛОСОФСКИЙ ТРАКТАТ (СОСТАВИТЕЛИ И.С. ДОБРОНРАВОВ, Д.Г. ЛАХУТИ И В.Н. САДОВСКИЙ. ПЕРЕВОДЧИКИ И.С. ДОБРОНРАВОВ И Д.Г. ЛАХУТИ). М.: "КАНОН+" РООИ "РЕАБИЛИТАЦИЯ". 2008, 288 С»

Л. ВИТГЕНШТЕИН. Логико-философский трактат (составители И.С. Добронравов, Д.Г. Лахути и В.Н. Садовский. Переводчики И.С. Добронравов и Д.Г. Лахути). М.: "КА-НОН+" РООИ "Реабилитация". 2008, 288 с.

Теперь кажется невероятным, что Витгенштейн испытывал затруднения с публикацией "Логико-философского трактата" и, если бы не содействие Б. Рассела, неизвестно, когда эта работа увидела бы свет и увидела ли вообще1. Ставший классикой уже через несколько лет после первой публикации в 1921 г., "Трактат", согласно оценкам ведущих философов-аналитиков, "несомненно отмечен печатью гения" (Дж.Э. Мур), "так что ни один серьезный философ не может позволить себе пренебречь им" (Б. Рассел). По степени влияния редкое философское произведение XX в. сравнимо с ним. "Трактат" не только породил колоссальное количество интерпретаций и не только неоднократно служил предметом приложения критических усилий, достаточно быстро он был кодифицирован (тематически, терминологически и исторически), что вывело его на уровень определенного эталона, сравнимого с лучшими образцами западноевропейской философии2.

Независимо от того, как воспринимать идеи "Трактата", а здесь оценки колеблются от восхищения до полного неприятия, при знакомстве с ним трудно отделаться от впечатления, которое хорошо выразил Л. Голдстейн: "Мой опыт первого прочтения "Трактата" был, я полагаю, сходен с опытом многих других. Я был юн и впечатлителен; текст казался непохожим на все то, что я когда-либо читал, и совершенно непохожим на любые другие философские штудии, с которыми я сталкивался. Его афоризмы казались эфемерными, каждый многозначителен, исключительно важен и обескураживающе непроницаем, однако целое было строго организовано, а элегантная структура обнаруживалась системой нумерации... Моё первоначальное мнение укрепилось после того, как я поработал некоторое время над книгой. здесь была классическая философия двадцатого века, текст, обнаруживающий силу логического анализа и одновременно обрисовывающий богатство австро-германской традиции в философии сознания и языка"3. Эта точка зрения разделялась

1 О затруднениях с публикацией Трактата см.: von Wright G.H. The Origin of Wittgenstein' Tractatus // Witgenstein L. Prototractatus. N.Y., 1971.

2 См., например: Black M. A Companion to Wittgenstein's 'Tractatus'. Cambridge University Press, 1964.

3 Голдстейн Л. В какой степени оригинален

"Логико-философский трактат"? // Витгенштейн Л. Дневники 1914-1916. М.: "Канон+" РООИ "Реабилитация", 2009. С. 360.

плеядой блестящих представителей аналитической философии, среди которых Ф.П. Рамсей, М. Шлик, Р. Карнап.

Конечно, не всё так просто. Витгенштейн относится к числу тех немногих, кто в течение жизни пытался реализовать две различные философские программы. Соответственно менялось и его отношение к комплексу представлений, высказанных им в ранний период. Пожалуй, никто столь безапелляционно не настаивал на абсолютной истинности высказанных им идей, чтобы потом их столь же непримиримо отрицать. В 1918 г. в предисловии к "Логико-философскому трактату" он писал, что "истинность изложенных здесь мыслей кажется мне неоспоримой и окончательной. Стало быть, я держусь того мнения, что поставленные проблемы по существу решены окончательно". Через несколько лет, отзываясь об этой же работе в приватной беседе, он уже придерживался прямо противоположного мнения, высказываясь на её счёт в том смысле, что "каждое предложение этой книги - симптом болезни"4.

Действительно, концепция внеличностной репрезентации мира в языке, в котором всё должно быть сказано ясно, за исключением того, о чём следует молчать, представленная в "Трактате", сменяется у позднего Витгенштейна критикой августинианского образа языка, результирующаяся в концепциях языковой игры, жизненного мира, следования правилу в "Философских исследованиях". Максимальная степень обобщения в попытке выяснить, как работает любой язык, сменяется максимальной степенью экземплификации словоупотребления в различных ситуациях, демонстрирующей эфемерность понятия о языке как таковом.

Было бы, однако, совершенно неверным делать отсюда вывод, что Витгенштейн перестал считать значительными результаты, достигнутые в ранний период. Много позднее, готовя к публикации "Философские исследования", в которых концептуально оформились его поздние взгляды, он в предисловии пишет о своём желании опубликовать под одной обложкой старые и новые мысли, считая первые до конца

4 Hacker P. Laying the Ghost of the Tractatus // Ludwig Wittgenstein: Critical Assesments, vol. 1. London, 1986. P. 84. По сообщению Маслова, эту фразу Витгенштейн оставил на титульном листе экземпляра Трактата, принадлежавшего главе Венского кружка М. Шлику (Maslow A. A Study in Wittgenstein's Tractatus. University of California Press, Berkeley and Los Angeles, 1961).

продуманной альтернативой последних. В этом отношении идеи "Трактата" Витгенштейн воспринимает как квинтэссенцию августинианско-го образа языка, альтернативой которому считал свои поздние идеи. На критику этого образа нацелены и многообразные скептические аргументы современных философов-аналитиков.

Идеи позднего Витгенштейна лежат в основании большинства интеллектуальных движений современной англо-американской аналитической философии, представители которой по многим вопросам делятся на витген-штейнианцев, т.е. тех, кто разрабатывает оригинальные идеи в духе позднего Витгенштейна, и витгенштейноведов, т.е. тех, кто пытается реконструировать его аутентичную позицию. В этом отношении можно было бы подумать, что "Логико-философский трактат" представляет скорее исторический интерес. Но он продолжает сохранять своё непреходящее значение. Невозможно адекватно понять генезис и проблематику современной аналитической философии, не ознакомившись с идеями "Трактата". Все это объясняет, почему эта небольшая работа продолжает переиздаваться как на языке оригинала, так и в многочисленных переводах.

Основу рецензируемого издания составляют четыре версии "Логико-философского трактата": немецкий оригинал, русский перевод и два перевода на английский язык. Составители и переводчики издания следующим образом мотивируют свой выбор публикуемых материалов: "Свою задачу как переводчиков "Трактата" на русский язык и составителей данного сборника мы понимали так: дать современному читателю, интересующемуся "Трактатом" как одним из произведений, оказавших наиболее заметное влияние на философию и логику прошлого века, возможно более полный и разносторонний исходный материал для его самостоятельного осмысления (в том числе и посредством сравнения различных языковых версий)" (с. 273).

Надо сказать, что подобное издание для России достаточно необычно. Диглоссы древних авторов издавались довольно часто. Есть двуязычные издания некоторых немецких и французских философов. Но издание, в которое помимо оригинального текста и перевода на русский язык были бы включены и переводы на другие языки, выходит в России впервые. Составители и переводчики убедительно обосновывают свой выбор, ссылаясь на то, что сравнение с переводами, к тому же различными, на другой язык позволит лучше понять те оттенки оригинала, которые с необходимостью утрачиваются при переводе на русский. Более того, верно указывается на различие переводческих концепций двух английских версий, что свидетельствует о разных интерпретациях "Трактата". Многоголо-

сие здесь весьма уместно, поскольку вскрывает глубинные смыслы текста, невидимые при поверхностном прочтении.

К этой аргументации добавим еще несколько важных, на наш взгляд, моментов. "Трактат" действительно сыграл исключительно важную роль в формировании современной аналитической философии, причём не только тематически, но и терминологически. Сравнение двух английских версий перевода позволяет лучше понять, как менялась терминология, как за теми или иными терминами закреплялось их значение. Это особенно важно для русскоязычного читателя. Нетрудно заметить, что русская терминология, используемая при переводе современной англоязычной философской литературы, далеко не устоялась, и это порой приводит к переводческим коллизиям, порождая бурные дискуссии5. В этой ситуации данное и подобные ему издания позволят направить эти дискуссии в русло продуктивного диалога и будут способствовать не только лучшему переводу иноязычных текстов, но и разработке русской философской терминологии, отвечающей современному уровню понимания философских проблем.

Ещё один момент связан с тем, что наличие конкурирующих английских переводов и особенно споров о том, какой из них лучше, превосходно отражённых переводчиками в послесловии, касается не только терминологических и литературных предпочтений их критиков. Здесь важно отметить характерное для английской академической философии, что, к сожалению, отсутствует в философии отечественной, наличие двух различных подходов к осмыслению наследия прошлого. При исследовании, интерпретации и переводах авторов прошлого, даже и не слишком отдалённого, в аналитической философии принято различать то, что называют history of ideas, и то, что называют history ofphilosophy. Различие связано с тем, что первая ставит перед собой задачу наиболее адекватной интерпретации взглядов или текстов философов, их вписывание в исторический и культурный контекст, отслеживание филиации идей, тогда как вторая нацелена на то, что можно было бы назвать имманентной реконструкцией философской идеи, заложенной в исходный текст или систему.

Второй подход не предполагает исследование культурного и исторического контекста, скорее он в определённой степени пытается от него абстрагироваться, не особо заботясь об аутентичности избранного метода интерпретации. Наоборот, при таком подходе применяются средства, разработанные в рамках современных способов анализа. В этом смысле, например,

5 См., например, дискуссию на страницах

журнала Логос (2005, № 2).

средствами современной философской логики и философии математики вполне можно исследовать внутренний потенциал Аристотеля или классического английского эмпиризма. Различие этих подходов от

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком