МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
В.П.Сударев
Латинская Америка в геополитическом треугольнике США — Китай — ЕС
Статья посвящена заметно усложнившейся геополитической ситуации в Латинской Америке. Несколько великих держав сразу стремятся оказывать влияние на экономические и политические процессы, происходящие в этой части света, что ставит перед государствами региона весьма непростую проблему выбора, тем более, что образованные несколько лет назад интеграционные группировки «нового поколения» еще не превратились в акторов мирового уровня.
Ключевые слова: США, КНР, ЕС, трансокеанские коридоры, миграция, Куба, дипотношения.
К середине второго десятилетия ХХ! в. Латинская Америка оказалась по сути в центре трех главных несущих конструкций современной мировой политики — Соединенных Штатов, Китая, и Западной Европы. С точки зрения геополитической терминологии она превратилась в своеобразное «метаполе», т.е. территорию, на которую в плане экономического и политического влияния претендуют одновременно несколько государств.
Не будем углубляться в историю предшествующих столетий, в частности, периода Великих географических открытий и даже в столь насыщенный геополитическими коллизиями прошлый век. Подчеркнем главное: в образовавшемся своеобразном гигантском треугольнике влияния латиноамериканские страны уже не играют роль пассивных акторов, которые пытаются лишь установить привилегированные союзнические отношения с «сильными мира сего». Ведущие государства региона существенно нарастили свои экономические и политические «мускулы» и претендуют на роль самостоятельных игроков, образуя не только новые региональные объединения, но и активно работая по линии «Юг — Юг». Это относится не только к деятельности BRICS, но и к тому, что Аргентина, Бразилия и Мексика — полноправные члены Большой двадцатки ^-20).
Владимир Петрович Сударев — доктор политических наук, профессор, заместитель директора ИЛА РАН (v.sudarev@mtu-net.ru).
И все же встраивание в экономику ХХ! в. для большинства государств региона, заинтересованных в окончательном преодолении состояния пери-ферийности, невозможно без налаживания равноправных отношений с ведущими мировыми центрами, тем более что некоторые из них, на первый взгляд, неожиданно развернулись именно в сторону Латинской Америки. Речь в первую очередь идет о Китае.
ЭКСПАНСИЯ, КОТОРАЯ, НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД, БЛИЗКА К ЗАВЕРШЕНИЮ
В полном смысле слова нашествие Китая на Латинскую Америку в первом десятилетии XXI в. резко изменило геополитическую картину мира, при этом, заметим, в весьма выгодную для латиноамериканского региона сторону.
А ведь все начиналось без резких скачков и крутых виражей смены курса. Здесь следует отметить весьма любопытную деталь. В начале нового столетия КНР, всегда корректная в своем поведении на рынках других стран и избегавшая конфликтных ситуаций, что выгодно отличало ее от ведущих западных держав, стремилась проводить в Латинской Америке политику «низкого профиля». У автора этих строк сохранилось в памяти участие в ряде международных конференций и конгрессов, посвященных становлению нового миропорядка. Так вот, китайские участники, читавшие свои доклады исключительно по лежавшему перед ними тексту и, как казалось, опасавшиеся от него оторваться, всячески подчеркивали отсутствие у Китая каких-либо экспансионистских устремлений в Латинской Америке и, в особенности, планов вытеснения США из этого региона.
Ситуация начала стремительно меняться к середине десятилетия. Уже в конце 2004 г. на саммите Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (Asia-Pacific Economic Cooperation, APEC) в Сантьяго (Чили), главной фигурой, к которой было приковано всеобщее внимание, был отнюдь не Джордж Буш-младший, а премьер КНР Ху Цзиньтао, который не скрывал интереса Китая к латиноамериканскому региону. Чего только стоило его сенсационное заявление о том, что Китай в ближайшие десять лет намеревался инвестировать в Латинскую Америку 100 млрд долл.1.
Создается впечатление, что эти планы были основаны на тонком экономическом расчете. По крайней мере статистика свидетельствует, что заявления китайского премьера не были голословными. Причем, сделано это целенаправленно. Как известно, Китай является самым крупным в мире импортером нефти (6,4 млн баррелей в сутки). И инвестирует он соответственно в нефтяные отрасли ведущих государств Латинской Америки. Так, в ноябре 2013 г. группа китайских компаний за 2,6 млрд долл. приобрела перуанский филиал бразильского «Petrobras» (Petróleo Brasileiro S.A.). А спустя месяц китайские компании купили 20% прав на добычу и экспорт бразильских месторождений на континентальном шельфе за 1,4 млрд долл. Общий объем китайских инвестиций в Латинской Америке к 2013 г. приблизился к 80 млрд долл., что составляло 13% от их общего объема2.
Еще более впечатляюще выглядит рост товарооборота. С 2000 по 2013 г. он вырос с 12 до 261 млрд долл., т.е. увеличился почти в 22 раза. Это дало по-
вод главе китайской делегации на седьмой по счету встрече деловых кругов Китая, стран Латинской Америки и Карибского бассейна в ноябре 2013 г. в Сан-Хосе (Коста-Рика) говорить о том, что стороны проложили «морской шелковый путь», связывающий два региона через Тихий океан.
Напомним, что с Чили, Перу и Коста-Рикой Китай уже заключил соглашения о свободной торговле. А несмотря на отсутствие подобных соглашений с Бразилией, Китай стал ее главным торговым партнером и занимает второе место в связях с Аргентиной и Колумбией. По прогнозам экспертов в 2015 г. Китай может в этом отношении опередить США.
Очевидно особое внимание к развитию контактов с южноамериканскими гигантами — Бразилией и Аргентиной. Они имеют мощные агропромышленные комплексы, а продовольственная проблема Китая в последние годы существенно осложнилась из-за сокращения сельскохозяйственных площадей в условиях быстрого роста населения. Заинтересованность КНР в импорте продовольственного сырья, а также насыщения рынков этих стран более конкурентоспособной бытовой техникой может иметь неоднозначные последствия.
Это открывает перспективу создания в Латинской Америке масштабных трансокеанских коридоров, принимая во внимание то обстоятельство, что основные поставщики Китая не имеют прямого выхода к Тихому океану. А уже это, в свою очередь, может придать сильный импульс горизонтальной физической интеграции, учитывая, что в таком случае Чили и Перу превращаются в своеобразные тихоокеанские платформы для двух южноамериканских гигантов.
ПРАГМАТИЗМ НА ПЕРВОМ МЕСТЕ
В последние годы экономическая ситуация заметно изменилась. Во-первых, по существу закончился «золотой век» Латинской Америки, которая в общей сложности поставила в Китай в первом десятилетии XXI в. сырьевых товаров и продовольствия почти на 100 млрд долл., тем самым существенно нарастив свой валютный потенциал и заметно повысив рейтинг в мировой политике. Это во многом было связано с замедлением темпов роста китайской экономики и ее большей ориентацией на внутренний рынок.
Напомним, что с 2000 по 2013 г. Китай превратился в главного торгового партнера Латинской Америки и Карибов. Торговый оборот возрос с 12 до 275 млрд долл., то есть в 22 раза (!)3. Однако некоторое торможение, четко контролируемое китайскими властями, весьма и весьма относительно и не идет ни в какое сравнение с прогнозами мировых финансовых центров о практически нулевом росте в 2015 г. в России и почти символическом росте в южноамериканских странах (страны Центральной Америки и Карибского бассейна в этом отношении находятся в более выгодном положении, так как напрямую завязаны с набирающей обороты экономикой США). Так, согласно прогнозам МВФ, ожидается, что спад китайской экономики будет незначительным по сравнению с 2014 г., когда рост ВВП составил 7,4%. В 2015 г. он может составить 7,1%, в 2016 г. — 7% и в 2017 г. — 6,9%. В этом плане китайцам можно только позавидовать4.
Кроме того, не все страны стремились к заключению договоров о свободной торговле с Китаем, который своим масштабным экспортом дешево-
го ширпотреба фактически разрушал целые отрасли латиноамериканской промышленности, что особенно болезненно отразилось на Аргентине и Бразилии.
О ситуации в Аргентине следует сказать особо. Это — типичный пример структурной разбалансированности торговли между двумя странами. В
2013 г. почти 100% аргентинского экспорта приходилось всего на пять сырьевых товаров (более 70% составляла соя и ее производные). В то же время экспорт Китая в эту страну на 95% состоял из промышленных товаров. При этом китайский экспорт в 2014 г. вдвое превосходил аргентинский (10,8 млрд долл. и 5 млрд долл. соответственно)5. Правда, на 2013 г. объем прямых инвестиций был весьма незначительным, не превышая 200 млн долл. Это во многом было связано с особенностями аргентинского законодательства, в котором было сильно развито протекционистское нача-ло6. Именно в выправлении существующего дисбаланса была главная цель визита Кристины Фернандес де Киршнер в КНР в начале феврале 2015 г. Стороны обсудили ход реализации двадцати, подписанных еще в июле
2014 г., проектов, в основном в сфере гидроэнергетики, а также программу расширения экспорта в Китай аргентинских товаров и их диверсификацию.
Что касается Бразилии, то по существу аналогичная ситуация в известном смысле подтолкнула ее к более тесному сотрудничеству с США для совместной разработки стратегии таможенного сдерживания Китая7.
Тем не менее, проявляя определенную гибкость в переговорах по пересмотру образовавшегося торгового дисбаланса с Аргентиной, Бразилией, а также Мексикой, руководство Китая вместе с тем проявило стремление укреплять уже проложенный «шелковый путь» в Латинскую Америку. Это стало очевидным в ходе состоявшегося 8-9 января 2015 г. в Пекине первого совместного форума Сообщества стран Латинской Америки и Карибского бассейна (Comunidad de Estados Latinoamericanos y Caribeños, CELAC) и КНР, посвященного перспективам торговли и инвестиций.
Произошла заметная смена акцентов взаимодействия. С одной стороны, председателем правительства КНР Си Цзиньпином были обозн
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.