РОССИЯ НА ВОСТОКЕ
ЛИВАН НАЧАЛА 1950-х гг. ГЛАЗАМИ РУССКИХ ЭМИГРАНТОВ-АНТИКОММУНИСТОВ
© 2015 А.В. АНТОШИН, А.В. САРАБЬЕВ
В начале 1950-х гг. в Бейруте и Триполи проживали некоторые члены Народно-трудового союза (НТС) - ведущей антисоветской организации русского зарубежья. Своей задачей они видели борьбу с коммунистической идеологией СССР и набиравшими силу симпатиями к социалистическим идеям не только в Ливане, но и на всем Ближнем и Среднем Востоке. Взгляд с этой неожиданной стороны, отраженный в письмах резидентов НТС своему куратору в ФРГ, добавляет некоторые детали к картине исторических событий в Ливане конца президентства Бишары аль-Хури и деятельности на этом посту Камиля Шамуна.
Ключевые слова: Ливан, Народно-трудовой союз, Общество галлиполийцев, Би-шара аль-Хури, Камиль Шамун, антикоммунизм, арабский социализм.
В истории Ливана начало 1950-х гг. историками оценивается неоднозначно. Это время заката целой эпохи противостояния двух мощных коалиций на ливанской политической арене - Конституционного и Национального блоков. Возникшие в период французского мандата, эти объединения включали в себя ярких политиков, по-разному видевших пути развития страны, прежде всего - пути достижения полной независимости. Свои варианты решения ключевых задач, стоявших перед страной, имели и партии, возникшие в 1930-1940-е гг. на конфессиональной основе, а также вокруг панарабской, националистических, прогрессистских и социалистических идей. Вследствие этого разнообразия оценки социально-политического развития Ливана в конце президентства Бишары аль-Хури и начале деятельности на этом посту Камиля Шамуна сильно разнятся.
Одним из определяющих факторов развития страны после достижения полной независимости явилось то, что формально нерешенными оставались вопросы сосуществования и политического участия всех конфессиональных общин в жизни нового государства. Уже в момент создания французскими мандатными властями государства Великий Ливан сразу обнаружилось недовольство большинства этих общин границами нового государственного образования, которые обусловливали специфику национального и конфессионального составов населения страны. Даже марониты, оказавшиеся в привилегированном положении при французах, поначалу выражали беспокойство тем, что в состав Великого Ливана наряду с основной его составляющей - Горным Ливаном вошли территории со значительным процентом православного населения, а также мусульман - суннитов и шиитов. Остальные конфессиональные общины были недовольны своим недостаточным представительством во властных структурах нового государства. Тем самым, умышленно или неумышленно, была создана надежная основа для долговременного очага напряженности [Сарабьев, 2012, с. 215]. И все же борьба за собственную государственность и полную независимость шла, невзирая на этнокон-фессиональные противоречия, и консолидировала ливанцев. Партийное строительство
происходило нередко вопреки принципу конфессиональной солидарности, основываясь, по сути, на теоретических идейных установках.
Со второй половины 1920-х гг. в Ливане шло мучительное оформление собственных органов государственной власти - пока под надзором мандатной французской администрации. В течение многих лет после создания национального парламента и выборов в 1926 г. первого президента страны ливанская политическая элита, испытывавшая постоянное давление со стороны мандатных властей и верховного комиссара, проходила школу выработки политического сознания и патриотической борьбы. В 1930-1940-е гг. на политическую арену вышли основные ливанские партии, большинство из которых, пройдя трудный путь трансформаций и развития, действуют и теперь. Многолетняя борьба лидеров Конституционного и Национального блоков - Би-шары аль-Хури и Эмиля Эдде - шла с переменным успехом и завершилась избранием в 1943 г. президентом независимого Ливана Б. аль-Хури.
К концу 1940-х гг. стала крепнуть оппозиция существовавшей власти, и после парламентских выборов 1951 г. депутаты-оппозиционеры сформировали противостоявший действовавшему президенту альянс - Национальный социалистический фронт. В него вошли депутаты от партии Катаиб, деятели недавно созданной Прогрессивно-социалистической партии, сторонники Камиля Шамуна, вышедшего из проправительственного Конституционного блока, и другие силы. Недовольство президентом аль-Хури вылилось весной-летом 1952 г. в народные выступления протеста. 14 сентября в Ливане началась всеобщая забастовка, а 18 сентября Б. аль-Хури был вынужден уйти в отставку. Новым президентом стал К. Шамун.
На этого энергичного политика поначалу возлагали надежды не только поверившие его обещаниям лидеры оппозиции. Президент обещал реализовать намеченный ими план внутриполитических реформ, покончить с коррупцией и кумовством, проводить нейтральный внешнеполитический курс и в ближайшее время принять новый избирательный закон. Учитывая происшедший после июльской революции 1952 г. поворот в политике Египта, страны социалистического лагеря с удовлетворением восприняли и ливанские сентябрьские события. Но очень скоро стало ясно, что К. Шамун ведет политику весьма далекую от курса в соседнем Египте, проводимого пришедшими к власти членами организации "Свободные офицеры".
Новый избирательный закон Ливана 1952 г. был составлен таким образом, что большинство в парламенте смогли получить сторонники президента (в результате новой системы выделения избирательных округов и сокращения числа депутатов). Органы исполнительной власти также пополнились сторонниками К. Шамуна. Во внешней политике новый президент стал проводить явную прозападную линию, что вызвало критику со стороны государств социалистического блока, некоторых арабских стран и внутренней оппозиции, которая впоследствии объединилась в Национальный фронт.
Администрация К. Шамуна со временем пошла на сближение с Великобританией, США и другими западными странами, подтверждением чему служит тот факт, что Ливан не ввел дипломатических санкций против Англии и Франции после начала Синайской кампании 1956 г., как это сделали некоторые другие арабские страны. Это шло вразрез с внутренними договоренностями 1943 г., известными как Национальный пакт, в соответствии с которыми, в частности, марониты обязывались признавать арабскую идентичность Ливана и должны были выступать за предотвращение любой возможности иностранного вмешательства1.
1 Видимо, этот пункт был направлен на предотвращение чрезмерной опоры маронитов Ливана на страны Запада в ущерб арабизму. К примеру, немецкий историк Михаэль Кудерна писал, что Эмиль Эдде еще в 1932 г. обращался к французской администрации с проектом реформирования Ливана - создания подмандатного государства с маронитским большинством населения, пусть и ценой уменьшения территории Ливана [КМегиа, 1983, р. 23].
Присоединение в 1957 г. к "доктрине Эйзенхауэра" ясно показало, что ливанское руководство было целиком сориентировано на страны Запада, принимало от него военную и финансовую помощь фактически в обмен на противостояние арабским странам социалистической ориентации.
Существует обширная историческая литература, посвященная анализу событий 1950-х гг. на Ближнем Востоке, в частности в Ливане. Попытаемся взглянуть на события в этой стране с весьма неожиданной стороны. Как бы ни хотелось верить, что пафос победы над фашизмом во Второй мировой войне охватил всех жителей Ближнего и Среднего Востока, в том числе русских иммигрантов, приходится констатировать, что находились русские ливанцы, которые делали все для распространения антисоветских настроений в регионе. Малоизвестен тот факт, что в начале 1950-х гг. в Бейруте и Триполи проживали некоторые члены Народно-трудового союза (НТС) - ведущей антисоветской организации русского зарубежья2. Находясь вдали от основных эмигрантских центров, они поддерживали связь с базировавшимся во Франкфурте-на-Майне руководством НТС в лице многолетнего председателя Союза В.М. Байдалакова3.
Большинство проживавших в то время в Ливане русских эмигрировали из Советской России в начале 1920-х гг. Небольшая часть русских белогвардейцев, бежавших из Крыма через Константинополь, попала в Бейрут при помощи французской военной администрации. Список фамилий белогвардейских офицеров из России, которые работали по всему Ливану в качестве топографов и геодезистов, включает 99 пунктов [Фарес, 2010, с. 143-157], а общая численность русских иммигрантов в Бейруте в 1920-е гг. достигала 3 тыс. человек. Созданное ими Топографическое общество занималось составлением карт Ливана для французской армии, а затем и для французской мандатной администрации [Сарабьев, 08.10.2012].
Это были сравнительно молодые люди, искавшие применения своей энергии. Они создали Русское техническое объединение в Ливане, которое связывало иммигрантов из России разных технических специальностей: архитекторов, строителей, топографов, инженеров, землемеров, счетоводов, чертежников и др. При Объединении существовала касса взаимопомощи, русская (четверговая) школа, молодежный кружок [Фарес, 2010, с. 143].
В 1927 г. в Бейруте был основан православный приход с русским священником. Приход относился к Русской православной церкви за рубежом (РПЦЗ) и до 1960 г. имел собственное помещение. Затем здание было реквизировано, и церковь функционировала в частном доме. Вскоре по многим причинам приход был вынужден закрыться. Большинство русских православных иммигрантов стал окормлять приход Подворья Московского Патриархата в Ливане (уже не РПЦЗ, а РПЦ), которое было основано в Бейруте еще в мае 1946 г., после визита на Ближний Восток Патриарха Московского Алексия I (Симанского) [Сарабьев, 08.10.2012; Фарес, 2010, с. 143].
Далеко не всем первым эмигрантам из большевистской России удавалось гармонично вписаться в быт арабской страны, преодолеть языковой барьер, интегрироваться в хозяйственную жизнь и найти подходящую работу. Так или иначе, некоторые русские включились в деятельность антисоветских организаций, в частности НТС.
2 Довольно свежие материалы, подробно освещающие историю, антисоветскую деятельность НТС и дочерних организа
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.