МИР. ЭТНОС. НАЦИЯ
А.В.Сарабьев
«Los turcos». На заре арабской иммиграции в Латинскую Америку
Иммиграция арабов с Ближнего Востока, оказавшая огромное влияние на формирование этносов стран Латинской Америки, приняла массовый характер во второй половине XIX в. На первых порах иммигранты-левантийцы* слабо дифференцировались по национальному признаку, хотя подавляющее большинство из них были жителями Османской империи. Начальный этап массовой иммиграции арабов в Латинскую Америку чрезвычайно важен для правильной оценки их огромного вклада в культуру, политику, деловую и хозяйственную жизнь принимающих стран.
Ключевые слова: иммиграция арабов, Ближний Восток, Латинская Америка.
Иммигранты в странах Латинской Америки, о которых пойдет речь, названные с легкой руки иммиграционных служб некоторых государств американского континента турками (los turcos), — интересный феномен, крайне важный для правильного понимания того, как складывалась национальная идентичность бразильцев, аргентинцев, чилийцев, уругвайцев, боливийцев, мексиканцев, эквадорцев, гондурасцев и других представителей практически всех латиноамериканских стран. В опубликованной недавно в Мексике работе историков Аарона Мура и Кента Мэтьюсона, в которой термин «los turcos» вынесен в название, он парадоксальным образом называется фантомным1. В то же время его происхождение связывают с документами на эмиграцию, выданными османской администрацией2. Разрешить этот парадокс, возможно, поможет обращение к записям иммиграционных органов принимающих стран, статистике и отчетам Лиги Наций, анализ которых позволяет установить, что основную часть иммигрантов с
Алексей Викторович Сарабьев — кандидат исторических наук, заведующий научно-издательским отделом Института востоковедения РАН (alsaraby@ya.ru)
* Левантийцы — европейское наименование жителей Леванта, т.е. стран восточной части средиземноморского побережья (Сирия, Ливан, Израиль, Иордания, Палестина, Египет, Турция и др.), в более узком смысле — Сирии, Палестины и Ливана.
таким определением составляли именно арабы Османской империи, в первую очередь жители региона Биляд аш-Шам*, или Великой Сирии3, а другую (сравнительно небольшую часть) — иммигранты других национальностей с территорий современных Сирии, Ливана, Палестины, Египта, Ирака и Турции: курды, армяне, турки, греки и др.4.
Возможно, выходцы с Ближнего Востока и Северной Африки и не составили костяк основных сложившихся латиноамериканских наций, но все же их вклад в процесс образования наций, формирование экономики, политической системы и культуры стран Латинской Америки трудно переоценить. В частности, в своей новой книге американский исследователь проблем миграции арабов и евреев Джеффри Лессер констатирует тот факт, что ученые недооценивают вклад иммигрантов-арабов в развитие латиноамериканских обществ (он, правда, пишет о Бразилии, но его слова верны и для других стран Южной и Центральной Америки): «Ученые, ставившие в прямую зависимость численность иммигрантских сообществ с их важностью, часто недооценивают евреев и арабов, поскольку их число уступало числу итальянцев, португальцев или испанцев. Наконец, ученые ошибочно представляют евреев и арабов как закрытые (иммигрантские) общины и тем самым выносят их за рамки бразильской национальной идентичности. Хотя это и неверно почти по всем параметрам (браки, образование, постоянное проживание), но то, что касается использования языка в народе и среди элит, автоматически определяет португальцев, итальянцев и испанцев как бразильцев, в то время как арабов и евреев — как небразильцев»5.
Одними из первых в Южную Америку стали выезжать в конце 50-х годов XIX в. палестинцы, которые оседали в основном в Чили6. Важным моментом, который косвенно послужил толчком к эмиграции, стало открытие в 1869 г. Суэцкого канала. В связи с этим произошло некоторое перераспределение торговых путей на территориях Египта и всего Восточного Средиземноморья, многие традиционные хозяйственные центры и целые области утратили былое значение, что вынудило население искать возможности восстановить свое благосостояние, даже пускаясь в рискованные предприятия. Набиравшие силу внутренние процессы в областях Великой Сирии также оказались причиной зревших так называемых пуш-факторов эмиграции.
В числе перебравшихся на американский континент оказывались прежде всего ближневосточные христиане, но также и некоторое количество мусульман-суннитов и друзов**7. Более или менее точное число эмигрировавших через сирийские порты до начала ХХ в. можно установить только в отношении нескольких стран назначения. Однако трудность заключается в том, что в документах иммиграционных служб многих государств (в частности, Бразилии) не существовало единообразия в обозначении национальности приезжающих. Выходцы из сирийских и ливанских районов фиксировались зачастую как азиатские турки, сирийцы, арабы, а иногда даже как греки или армяне (возможно, в соответствии с вероисповеданием)8.
Большое значение для привлечения интереса потенциальных эмигрантов к Латинской Америке имел визит в Османскую империю бразильского
* Историческая, или Великая Сирия, — термин, обозначающий территории современных Сирии, Ливана, Палестины, Иордании и отчасти юго-восточных районов Турции.
** Друзы — арабоязычная этноконфессиональная группа в Ливане, Сирии, Иордании и в Израиле. — Прим ред.
императора Педру II в 1876—1877 гг. Он был заинтересован в привлечении в свою страну энергичных арабо-османских эмигрантов, обладавших навыками торговли и ремесел. Призыв Педру II был услышан: интерес к переселению в Южную Америку среди жителей сирийских областей, побережья и Горного Ливана начал быстро расти.
Заинтересованность императора в привлечении иммигрантов из арабских областей Османской империи была обусловлена острой нехваткой рабочей силы в Бразилии в условиях растущих показателей развития промышленности и торговли. В 1883 г., была создана Центральная ассоциация иммиграции (Sociedade Central de Imigra^ao), и в обращении от ее имени, в частности, указывалось, что «взгляды с тревогой прикованы к иммиграции, которая уже принесла колоссальный прогресс Соединенным Штатам, чем вызвала восхищение во всем мире. Бразильское законодательство, уже уравнявшее в правах натурализованных граждан и некатоликов, теперь работает над проблемой разрешения светских браков и облегчения натурализации — двух существенных условий обеспечения стихийного иммиграционного потока в Бразилию»9.
Большинство эмигрантов — выходцев из Османской империи все же составляли крестьяне, пусть и обладавшие страстью к торговле. Но в странах Южной Америки они, как правило, не занимались скотоводством или земледелием, а чаще всего становились именно торговцами. Арабы-иммигранты первых волн занимались торговлей с лотка восточными сувенирами собственного производства, благовониями, а также пытались предоставлять посреднические услуги10. Вскоре вновь прибывавшие «турки» уже могли пользоваться поддержкой своих наиболее успешных земляков и единоверцев. Сиро-ливанские диаспоры довольно быстро занимали целые ниши в экономике принимающих государств. Правда, их концентрация была довольно определенной: левантийские арабы селились вблизи крупных рек и промышленных центров, которые со временем стали районами их традиционного проживания в странах Латинской Америки11. Даже если иммигранты первой волны оказывались вдали от городов, их потомки в дальнейшем старались покинуть сельские районы12.
Наиболее важной отправной точкой иммигрантов из Леванта был Бейрут — основной сирийский портовый город13, который выполнял функции своего рода трамплина для желающих эмигрировать за рубеж жителей Внутренней Сирии и Горного Ливана. Туда съезжались потенциальные эмигранты из нескольких османских административных единиц. Также важное значение для внешней миграции имел и порт Триполи, через который шел поток эмиграции, в конфессиональном отношении сходный с тем, который проходил через г. Бейрут.
По данным официального доклада о состоянии и перспективах британской торговли в Сирии за 1911 г., которые приводил немецкий исследователь начала XX в. Артур Руппин, в 1909 г. порт Триполи покинули 5 566 человек, а порт Бейрута — 8 282 человек (всего 13 848 человек) 4 А опираясь на данные германского консула в Бейруте, ученый приводил следующие данные по миграции: 14 тыс. эмигрантов выехали через порты Бейрута и Триполи в 1911 г. и 24 тыс. человек — в 1912 г. Бейрутские портовые власти предоставили автору следующие сведения: в 1912 г. — 18 904 эмигранта, в 1913 г. — 16 739 человек, в 1914 г. — 6 109 человек15. В своем
донесении от 31 января 1903 г. российский генконсул в Бейруте сообщал, что «все эмиграционное передвижение» (очевидно, сирийцев и ливанцев) составляло до 30 тыс. пассажиров в год16.
Во многом за счет большого числа ливанских эмигрантов по своему конфессиональному составу сиро-ливанская эмиграция в первое десятилетие ХХ в. продолжала оставаться преимущественно христианской. По имеющимся данным на 1906 г., которые приводит в своей книге ливанский историк Абдал-ла аль-Маллях, христиане составляли до 95% от всех ливанских эмигрантов (марониты — 69%, православные — 15%, грекокатолики — 11%), а 5% составляли друзы и шииты17. Только за период от начала XX в. до Первой мировой войны Ливанскую мутасаррифию* покинуло около четверти всего населе-ния18 (насчитывавшего к 1913 г. 442 тыс. человек19, а по другим данным — к марту 1915 г. — 407,75 тыс. человек20), преимущественно христиан-католиков.
При этом из некоторых ливанских мухафаз** эмигрировали до трети всего населения. При последнем ливанском мутасаррифе Оганесе-паше в 1914 г. была проведена перепись, данные которой содержали, в том числе, информацию об эмигрантах по округам каждой из каз***. Эти данные говорят о катастрофической для местного уклада потере трудоспособного мужского населения в период до 1914 г. Общее число эмигрантов — порядка 100,66 тыс. человек, что составляло в среднем около 25% населения Ливанской мутасаррифии21.
Опираясь на личные архивы ливанского священника Ибрахима Харфу
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.