Е. В. МАРИНОВА
Нижний Новгород
М. Кронгауз. Самоучитель олбанского*
амоучитель олбанского» М. А. Крон-гауза продолжает тему, заявленную в его предыдущей научно-популярной книге «Русский язык на грани нервного срыва».
На этот раз в центре внимания автора всего лишь одна речевая стихия - электронная речь, представленная в таких исконных жанрах интернет-коммуникации, как блог, форум, чат, посты. В последние десятилетия именно в этой сфере, которая сама по себе является принципиально новой коммуникативной средой (естественно, не только для русского языка, но и для других развитых языков мира), наблюдаются такие резкие, неожиданные преобразования традиционного письменного языка, что если не он сам, то многие его носители действительно испытывают состояние нервного срыва. Где привычная пунктуация письменного текста? Где орфографическая норма? Почему некоторые слова родного языка пишут так, что сразу и не узнать (котэ, спс, прив, коммент, типо и т.п.)?
Список подобных вопросов легко продолжить. Главное, что ответы на них можно получить в книге М. А. Кронгауза. Сам-то автор как раз спокоен и никаких признаков нервного срыва или бичевания феноменов электронной речи, шокирую-
* М.: ACT. CORPUS, 2013.
Маринова Елена Вячеславовна, доктор филол. наук, профессор Нижегородского гос. ун-а им. Н. И. Лобачевского.
E-mail: marinova@list.ru
щих рядового носителя литературного языка, не проявляет. Его позиция основывается на идее о том, что новая среда коммуникации, которую породил Интернет, формирует новую форму речи, весьма специфическую, поскольку она, во-первых, синтезирует основные свойства письменной речи и устной разговорной речи, а во-вторых, постоянно «вбрасывает» в этот синтез новые единицы общения, вырабатывает новые принципы, тактики общения, многие из которых обусловлены спецификой Интернета и поэтому должны остаться в его пределах (если у Интернета есть пределы).
Книга написана в научно-популярном стиле. Отсюда интригующее заглавие. Самоучителем, конечно, этот текст не назовешь: это прежде всего анализ нового явления языковой действительности, анализ, выполненный профессиональным лингвистом, хотя и представленный занимательно, остроумно (см., например, название одного из разделов «Блог как благо»), доступным языком, не без «лирических» отступлений (последние подаются в тексте под названием «Ай, философия...»). Скорее всего, слово самоучитель в заглавии книги очерчивает круг читательской аудитории, которую автор определяет так: «не завсегдатай и абориген интернета, а наивный соглядатай, которому... интересно во всем этом разбираться».
Несколько дезориентирует и слово ол-банский в названии книги. На самом деле, олбанский - лишь отсылка к нашумевше-
82
му языку одного из интернет-сообществ; в книге говорится и о нем, но не только о нем. «Эта книга, - замечает автор, - о русском языке в интернете». Кстати, М. А. Кронгауз намеренно пишет интернет со строчной буквы - как «привычное название обыденного явления», подробно объясняя свой выбор (с. 237 и далее).
Что же представляет собой «русский язык в Интернете», или «альтернативный русский»? Автор анализирует основные специфические черты языка, на котором общаются в Интернете. Прежде всего, это вольное обращение с орфографией, в котором видится не только и не столько безграмотность пользователей Сети, сколько сознательная «антиграмотность», доведенная в некоторых интернет-сообществах («падонки», кащениты и под.) до основного принципа. Обо всем этом можно узнать в первой части книги (всего их три): «Об олбанском языке, "падонках" и играх с орфографией».
Вторая часть книги также посвящена внешнему, графическому облику русского языка в Интернете. Она называется «О смайликах и других играх с формой». Продолжая разговор о сильном игровом начале электронной речи, М. А. Кронгауз анализирует те ее особенности, которые отсутствуют в традиционной письменной речи. Автор отмечает важную смыслооб-разующую роль смайликов и так называемых недосмайлов (последние представляют собой две и более закрывающие или открывающие скобки); обращает внимание на самобытный интернетовский прием зачеркивания, когда «зачеркивают как раз то, что имеют в виду» (с. 208). Это, пожалуй, наиболее интересные особенности интернет-письма, поскольку они способствуют, говоря словами автора, «приращению смысла». Остальные графические приемы, может быть, не так открыто работают на смысл текста, как смайлики и намеренное зачеркивание, но создают тот особый язык Сети, который невозможен, повторимся, в традиционных жанрах письменной речи.
Автор рассказывает о таких приемах, как игра с цифрами вместо букв (4 вместо буквы ч, 6 вместо ш), намеренное непереключение или, напротив, переключение регистра (отсюда в интернет-сленге зы вместо PS; лытдыбр вместо дневник); игра прописными буквами, которыми набирается любое, важное для пишущего
слово или часть слова; игра разными шрифтами, алфавитами («сознательная путаница кириллицы и латиницы») и др.
Анализируя игровую природу графических приемов в языке Интернета, М. А. Кронгауз отмечает еще одну принципиальную для понимания специфики этого феномена функцию, а именно функцию имитации устной разговорной речи. Такой эффект имеют, например, слитные написания двух и более слов («эффект скороговорки»): кагбэ, ржунимагу и т.п. Впечатление непринужденной звучащей речи поддерживается и фонетическим письмом: в электронных жанрах работает принцип «как слышу - так и пишу», точнее «как говорю - так и пишу» (отсюда: щас, ваще, многа, фтопку и т.п.). Увы, фонетические написания слов, как и написания на «классическом» олбанском, поддерживают общее впечатление разгула безграмотной русской речи, но автор, тем не менее, убежден, что у большинства написаний с грубым нарушением орфографических норм нет будущего. «В обычной коммуникации очень трудно строго придерживаться анти-правил», - пишет автор (с. 84) и доказывает это, проводя интересные эксперименты с письменной речью (с. 88-89), после которых, на наш взгляд, даже у самого последовательного орфографического нарушителя не останется сомнений в рациональности нормированного, правильного письма. Уверена, что этот материал книги может стать чрезвычайно полезным на уроках русского языка в школе: лаконичные рассуждения и веские выводы М. А. Кронгауза о рациональности грамотного письма могут помочь учителю-словеснику убедить своих учеников в необходимости знать правила, «дружить» с орфографией. Автор книги подчеркивает, что в современном мире письменная речь оказывается все более востребованной, а в сфере межличностной коммуникации, где до последнего времени доминирующей формой языка выступала устная речь, письменная речь вытесняет устную (с. 20S). Отсюда парадоксальный вывод ученого: «грамотность в широком смысле интернет даже повысил» (с. 121).
Третья часть книги - «О словах и ме-мах» - представляет собой описание ключевых слов интернет-коммуникции. К ним относятся как вполне литературные: интернет, блог, онлайн и офлайн, ник, Твит-тер (и его производные), так и снижен-
ные, сленговые слова: френд(ы), лайк(и), лайкать / лайкнуть, хомяк, ИМХО, лол, ЖЖ и др. Интерес здесь представляют как сам лингвистический анализ избранных автором слов, так и краткие истории появления того или иного слова в интернет-дискурсе, благодаря чему становится понятным «механизм» появления и закрепления в электронной речи сетян модного слова, которое, будучи вырванным из породившего его контекста, нередко кажется абсолютно абсурдным (например, вентилятор в значении 'фанат'). М. А. Кронга-уз уделяет особое внимание такому новому источнику пополнения лексического состава интернет-сленга, как мемы. Ин-тернет-мем - это любая, неожиданно ставшая сверхмодной и популярной короткая информация (слово, фраза, фотография, картинка и т.п.). Такие «перлы» интернет-комуникации, как превед медвед йа кри-ветко (в настоящее время узбагойся, рука-лицо или фейспалм. - Е. М.), по своему происхождению мемы. Как правило, жизнь такого «мемного» слова недолговечна: фактор моды в интернет-коммуникации действует очень жестко, и обычно слово, стремительно ставшее модным, так же стремительно сменяется другим. Сказанное относится отчасти и к сетевому этикету (этот языковой феномен, сопровождающий общение в Интернете, большинство ученых считают одним из существенных признаков электронной речи). Приблизительно с 2010 г., констатирует М. А. Кронгауз, в моду входит «новая сентиментальность», проявляющаяся и в новых речевых формулах этикета: чмоки, споки ноки и др. В целом же в сетевом этикете действуют те же принципы, что и в основной сетевой лексике: языковая игра и словесное творчество (пасибки, да-ровки), имитация устной беглой речи (драсьте), публичная интимность (ей посвящен последний раздел книги в послесловии «ЗЫ»).
В процессе чтения книги у читателя может возникнуть закономерный вопрос: не разрушает ли интернет-коммуникация литературный язык, не приведут ли все эти игры к порче языка и падению речевой культуры? Ведь можно же действительно «заиграться», тем более отдельные факты электронной речи уже начали использоваться за пределами породившей их среды (например, смайлики в деловой переписке или некоторые интернет-сленгиз-
мы на городских вывесках, в заголовках газет и т.п.). «Порча или обогащение.» -так называется одно из «лирических» отступлений М. А. Кронгауза. Предлагается ответ на предполагаемые вопросы читателей, который представляется убедительным и справедливым: «коммуникация в интернете ставит задачу обогащения и оживления письменной (выделено нами. Не смешивать с языком! - Е. М.) формы языка» (с. 212). Добавим - в отдельно взятой языковой сфере, и хотя эта сфера занимает в новейшее время огромное и, пожалуй, важнейшее коммуникативное пространство, особенно в жизни молодых, она использует лишь одну форму языка - письменную - и не подменяет русский литературный язык во всем многообразии его стилей и подстилей.
В заключение подчеркнем, что на сегодняшний день книга М. А. Кронгауза «Самоучитель олбанского» - самое обширное описание электронной формы речи, предназначенное
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.