КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
М.Н. ГРОМОВ. Образы философов в Древней Руси. М.: ИФ РАН, 2010, 190 с.
Новая книга известного специалиста в области истории русской философии и культуры М.Н. Громова предоставляет читателю возможность пройти мысленным взором вместе с ним по всей истории древнерусской культуры, главным образом литературы, с XI в. по XVII в., замечая всё, что имеет хоть какое-то отношение к философии. Здесь отмечены имена античных философов в переведенных с греческого языка произведениях, сами эти произведения, например, "Пчела", "Диоптра", сочинения Дионисия Ареопагита; автор выделяет темы, касающиеся мироустройства и устройства человека, его души и плоти, задерживается на русских писателях и домонгольской Киевской Руси, таких как митрополит Иларион, Владимир Мономах, Кирилл Туровский, и послемонгольской Московской, таких как Нил Сорский, старец Фи-лофей, Максим Грек. Особенно внимательно рассматривается автором хорошо изученный им XVI век. Но также подробно и с хорошим знанием дела представлены яркие деятели XVII в. -последнего века Древней Руси.
Теперь - более подробно. Книга написана на основе тщательного изучения памятников культуры Х!-ХУП вв., что отмечает автор во введении: "На основе широкого круга достоверных источников, создающих надёжную эмпирическую базу, возникает возможность сделать обоснованное суждение о том, кого считали философами на Руси, кто почитался в качестве авторитетных мыслителей, какие исторические личности соответствуют этому высокому званию" (с. 3). Тем самым уточняются общие представления о философии в древнерусской среде, что весьма важно для понимания самой древнерусской мудрости как начального этапа становления и развития отечественной мысли в целом.
Первая глава - теоретическая, называется "Древнерусские представления о философах". В ней говорится о разнообразии представлений о философах (это и волхвы, и античные мыслители, и восточные мудрецы, и христианские апологеты, проповедники, аскеты и др.). В трёх остальных главах рассматривается эволюция древнерусской мысли с эпохи Киевской Руси до Московского царства и переходного XVII сто-
летия в русле указанной тематики. В качестве отправного момента автор обращается к статье Е.Э. Гранстрем "Почему Климента Смоляти-ча называли философом", опубликованной в Трудах Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинского Дома в Санкт-Петербурге) в 1970 г. В этой содержательной работе авторитетный византолог показала связь древнерусского понимания термина "философ" с греческим фЛооофо^, что в расширенном смысле в византийско-славянской традиции означало уважаемого мудреца, наставника в делах совести, широко образованного человека, комментатора Священного Писания, монаха-аскета, выпускника высшей Магнаврской школы (Константинопольского университета). В качестве реальных исторических персонажей, кроме Климента Смолятича, Е.Э. Гранстрем указала на Константина-Кирилла, Константина Преславского, князя Владимира Василько-вича, Феофана Грека, Стефана Пермского и некоторых других деятелей староболгарской и древнерусской культуры. Для М.Н. Громова характерен серьёзный интерес к достижениям филологов, историков, искусствоведов, которые он пытается применить к историко-философским исследованиям. Действительно, в области изучения византийской, старославянской, древнерусской культуры в российской и европейской науке накоплен огромный материал, который было бы небесполезно использовать коллегам-философам. В современной науке интеграцией источников, комплексным источниковедением, кросс-культурным подходом, семиотическим анализом успешно занимаются представители многих гуманитарных дисциплин. Подобный углублённый контекстуальный метод позволяет расширить узкие рамки сугубо профессионального исследования и более всесторонне понять изучаемый феномен.
Автор книги показывает, что, вопреки распространённому заблуждению о позднем проникновении философской терминологии и мыслительных навыков в отечественную культуру, процесс, если можно так выразиться, филосо-физации русского общества начался сразу после христианизации Руси. Уже в старейшей датированной древнерусской книге "Остромировом
Евангелии" 1056-1057 гг. содержится "память Константину Философу", а в "Изборнике 1073 года", второй по древности датированной рукописи, находится статья Иустина Философа "О правой вере". В "Хронике Георгия Амарто-ла" постоянно встречаются своеобразные историко-философские пассажи о Платоне, Аристотеле, Анаксагоре, Пифагоре и других античных философах. В переводной, общеславянской, собственной оригинальной литературе Древней Руси можно обрести массу сведений о философах и философии, которые заслуживают пристального внимания.
Стремясь систематизировать данные сведения, М.Н. Громов предлагает упорядоченный перечень того, кого называли философами на Руси в допетровский, а по инерции и в более поздний период. В кратком изложении имеем следующую картину. В качестве "первофило-софов" подразумевались античные мыслители. Среди них - "внешних философов верховный" Платон (под "внешней" философией понималась языческая, под "внутренней", боговдох-новенной - христианская). Аристотель представал в трояком виде: как мудрый наставник Александра Македонского, видный политический мыслитель, основоположник логического мышления. Упоминаются Демокрит, Эпикур, Зенон и многие иные, особенно в переведённой с греческого "Пчеле" (МеЯгоаа).
Автор отмечает, что для образованных людей древнерусского общества в качестве философов представали не только те, кого ныне мы называем таковыми. В широком смысле понимания данного термина философами именовали античных ораторов, писателей, учёных вроде Исократа, Демосфена, Менандра, Гиппократа, Галена. В качестве философа упоминался легендарный герой Прометей, "философицей" порой называлась богиня Афина-Паллада. Подобное расширительное применение термина "философ" характерно для раннего этапа развития отечественной культуры.
Кроме античного влияния, М.Н. Громов выделяет восточное (библейский царь Соломон, Акир Премудрый, индийские гимнософисты "рахманы", Авиценна) и западное (Августин Блаженный, Раймунд Луллий и прочие латинские философы). Но главным было патристи-ческое воздействие в лице византийских Отцов Церкви: Иустина Мученика, Иоанна Златоуста, Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина и других. О Максиме Исповеднике писалось, что он был "философ до коньца житием и словом пресветел" (с. 12). На Руси ценилась не только философия слова, но и философия дела, а точнее - их единство, когда поступок соответствует убеждениям, ибо пустые слова без дел есть "медь звенящая".
Под философами понимались не только представители канонического, но также апокрифического и еретического направлений. О крупнейшем ересиархе Арии писалось, что он "свою ересь състави, опираяся философии" (с. 14). Любопытно отмеченное автором семантическое различие между "философом" и "нефилософом", принятое в древнерусской среде. Под подлинным философом понимался человек, отринувший мирскую суету и обратившийся к высшим духовным ценностям, в то время как "нефилософом" считался возлюбивший "тление века сего пусташнаго" и "здешнее земное наслаждение". В этом смысле истинным философом считался аскет-подвижник, удалившийся от мира и посвятивший себя постижению Творца и самого себя, что особенно проступает в исихазме.
М.Н. Громов обращает особое внимание на софийную традицию, привнесенную на Русь посредством византийского влияния. Образ Софии Премудрости Божией является "ключевым для понимания древнерусской философии как образно-художественного, эстетического выражения мудрости" (с. 17). Поклонники Софии предстают как подлинные философы задолго до Владимира Соловьёва. Одним из первых среди них был славянский первоучитель Константин-Кирилл, прозванный Философом. В пророческом сне он увидел прекрасную деву, сияющую неземной красотой, и духовно обручился с ней. Божественная Премудрость предстаёт в этом понимании как возвышенная, вдохновенная, светоносная ипостась, которая воспринимается не холодным рассудком, но всем пылом души, эмоциональным к ней устремлением в духе платоновского эроса. Константин-Кирилл стал образцом философа и богослова в регионе Slavia мАосСоха, что справедливо отмечается в книге. Он же способствовал установлению платоновской, неоплатонической, софийной традиции в старославянской и древнерусской культуре.
Всего М.Н. Громов выделяет двадцать семантических значений термина "философ", как они обнаруживаются при анализе древнерусских источников. В главе "Первые мыслители в эпоху Киевской Руси" рассматривается начальный этап становления древнерусской философии в отношении указанной проблематики. Обращается внимание на фрагмент из "Повести временных лет", условно называемый "Речь философа" в эпизоде выбора веры накануне Крещения Руси. Здесь проступает понимание термина "философ" как проповедника правой веры перед лицом язычников, как просветителя непросвещённого народа. Таковым был вышеупомянутый Константин-Кирилл и не упомянутый ранее древнерусский проповедник и просветитель Стефан Пермский, создавший азбуку для зырянского народа (ныне именуемого коми)
и названный за свою подвижническую деятельность "философом новым".
В качестве мыслителей домонгольского периода, как именуемых философами, так и подразумеваемых таковыми, указываются Ила-рион Киевский, Климент Смолятич, Кирилл Туровский, Владимир Мономах. Анализируется показательный аспект понимания философии в "Житии Феодосия Печерского", где говорится, что инок "примудреи философ ся творя" (с.54), т.е. старец превзошёл мудростью философов, поскольку он учил не только словом, но прежде всего своей милосердной деятельностью, нелицемерной любовью к людям, ибо спасение души, а не увлечение многознанием, есть высшая цель земного бытия человека в сотериоло-гическом смысле.
О влиянии византийской учёности на древнерусскую мысль свидетельствует деятельность митрополита Никифора, современника Владимира Мономаха, которому он адресовал "Послание о посте". Это был своеобразный наказ главы Церкви главе государства, в
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.