Хотя основные положения и основные структуры ФС иллюстрируются в книге Арто Мустайоки материалом русского языка (с привлечение английских и финских примеров), автор постоянно подчеркивает, что речь идет о семантических структурах, которые имеют межъязыковую (или надъязыковую) значимость. Отсюда естественно вытекает, что одна из главных областей применения ФС - сопоставительное описание языков. Иллюстрация такого сопоставительного описания (на примере выражения семантической категории «Физиологическое состояние» в русском, английском и финском языках) дается в третьей части монографии «Использование функционального синтаксиса в прикладных целях» (раздел 9.3). Остальные разделы третьей части посвящены другим аспектам прикладного использования ФС - в исследованиях текста, в электронной обработке языка и, конечно же, в преподавании иностранных языков.
В заключение хочется отметить, что труд Арто Мустайоки обладает рядом несомненных
М.В. Панов. Труды по общему языкознанию и
туры. Т. 1. 2004. 562 с.; Т. 2. 2007. 842 с.
В 2007 г. завершено издание двухтомника избранных трудов выдающегося отечественного лингвиста Михаила Викторовича Панова (1920-2001). В двух объемистых томах собрана значительная часть наследия ученого, не включены, правда, монографии (иногда, впрочем, вошедшие в издание во фрагментах: из книги 1967 г. «Русская фонетика» помещена историографическая часть). Зато собрано вместе большое количество статей и разделов в коллективных монографиях, разбросанных по разным изданиям и зачастую представляющих собой библиографическую редкость. Например, проспект коллективной монографии «Русский язык и советское общество» (не во всех пунктах покрываемый позже изданной серией монографий) публиковался в 1962 г. в Алма-Ате. Собранные вместе, они дают хорошее представление о творческом пути Михаила Викторовича, начиная с выступления в дискуссии о фонеме в «Известиях АН СССР» в 1953 г. и кончая отзывом о работах Е.А. Брыз-гуновой по русской интонации, написанным менее чем за месяц до кончины, в октябре 2001 г.
В предисловии к первому тому (с. 8-13, далее в ссылках на издание через двоеточие даются номер тома и страницы) Е.А. Земская и С.М. Кузьмина перечисляют области науки, которым занимался Панов. Это русская фонетика, типология фонетических систем, фоно-
достоинств: в нем поднимаются теоретические проблемы, перспективные в плане дальнейшего исследования; дается свод основных понятий и категорий функционального синтаксиса; систематизируются синтаксические конструкции русского языка, служащие для выражения важнейших семантических категорий. Это делает книгу А. Мустайоки интересной для самого широкого круга лингвистов - теоретиков «активной грамматики» и функционально-семантического подхода, синтаксистов, русистов.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Апресян 2006 - Ю.Д. Апресян. Фундаментальная классификация предикатов // Языковая картина мира и системная лексикография / Под ред. Ю.Д. Апресяна. М., 2006. Падучева 2004 - Е.В. Падучева. Динамические модели в семантике лексики. М., 2004.
Г.И. Кустова
русскому языку. М.: Языки славянской куль-
логия, теория письма, проблема слова и члени-мости на слова, теория частей речи, социолингвистика, упомянута и деятельность по популяризации науки о языке. Этот список можно было бы расширить, включив сюда теорию парадигматических и синтагматических отношений в языке, стилистику, поэтику, методику преподавания русского языка, историю отечественной лингвистики и многое другое. И каждая область отражена в издании.
За полвека научной деятельности Панов занимался всего одним языком, пусть столь важным для нас, как русский (преимущественно современным, но также и языком XVIII-XIX вв.). Ссылки на материал других языков у него нечасты. И в то же время он постоянно выходил за рамки русистики, ставя проблемы «языка вообще», развивая лингвистическую теорию. Такое сочетание интересов может заключать в себе определенную опасность, о которой сам Панов упоминал в связи с деятельностью выдающегося ученого К.С. Аксакова: Аксаков «говорил о человеческой звуковой стихии вообще, не обязательно русской, но мысль его в действительности была прикована к фактам русского языка»; по мнению Панова, в его построениях следует «видеть теорию русского языка, а не любого и каждого (как хотелось бы самому Аксакову)» (2: 659). Однако во времена Аксакова общей фонетической теории еще не существовало, а Михаил Викторо-
вич во всей своей деятельности опирался на разработанную теорию языка Московской школы, которую он развивал и совершенствовал. Поэтому многие его идеи имеют общелингвистическое значение.
М.В. Панов получил образование в Московском городском педагогическом институте в предвоенные и послевоенные годы (с перерывом на фронт), когда кафедра русского языка этого института во главе с Р.И. Аванесовым была центром Московской школы. И ученый на всю жизнь сохранил верность заветам своих учителей Р.И. Аванесова, А.А. Реформатского, В.Н. Сидорова, А.М. Сухотина (большинству из них он посвятил специальные статьи, включенные во второй том издания). Их идеи он рассматривал как этап развития Московской лингвистической школы (МЛШ), еще в конце XIX в. основанной Ф.Ф. Фортунатовым, о чем он специально писал в статье 1995 г. «Московская лингвистическая школа: 100 лет» (2: 615-646). По словам Панова, «МЛШ, фор-тунатовцы, ищут закономерности, характерные для языка как для особой, специфической системы знаков; они ищут то, что определено типами связей в данном языке и специфично для него. Ищут, - минуя случайные (хотя бы и «наглядные») сходства единиц» (2: 620). И он (как и другие ученые Московской школы, например, П.С. Кузнецов в лекциях для студентов МГУ) считал третьим создателем новой науки о языке XX в., наряду с И.А. Бодуэном де Куртенэ и Ф. де Соссюром, и Фортунатова, хотя тот по сравнению с Бодуэном и тем более Соссюром значительно менее известен за пределами России.
Черты этой новой и передовой в течение нескольких десятилетий науки проявляются во многих публикациях Михаила Викторовича разных лет. Одна из них - требование строго разграничивать синхронию и диахронию: «Подменять языковые отношения одной эпохи отношениями другой эпохи - это исследовательский произвол. Смешение синхронии и диахронии ведет неизбежно к субъективизму в оценке фактов» (2: 271), Но, как и другие москвичи (и пражцы), Панов много занимался и диахронией, считая, как и все они, что системные отношения проявляются и здесь. Здесь Московская школа опиралась на идеи И.А. Бо-дуэна де Куртенэ и Ф.Ф. Фортунатова, расходясь с Ф. де Соссюром. Любопытно сопоставление Бодуэна и Н.В. Крушевского: по мнению Панова, Бодуэн в их споре был прав, поскольку понимал синхронию (статику, в его терминах) как состояние языка, чему оказался чужд Крушевский, придававший фонетическим закономерностям «панхронический, вневременной характер» (2: 664). Лучший пример
диахронического подхода Михаила Викторовича - целая серия его работ, посвященных фонологии и фонетике современного русского языка. Здесь он не столько рассматривал синхронную систему фонем русского литературного языка XX в. как таковую (она в основных своих чертах была установлена еще поколением его учителей), сколько выявлял тенденции ее развития. Одно из самых известных его достижений - формулировка и распространение на XX век закона, замеченного за столетие до него И.А. Бодуэном де Куртенэ: в русском языке количество гласных различителей уменьшается, а количество согласных различителей увеличивается (1: 256 и др.). Панов на большом языковом материале показал, как действовал этот закон в течение уже нескольких столетий, как он проявляется в наше время и чего можно ожидать в будущем.
Другая черта того же подхода к языку - постоянное требование разграничивать парадигматические и синтагматические отношения. Парадигматике и синтагматике посвящена специальная статья (1: 17-29), а во многих других публикациях Пановым развивалась оригинальная идея построения двух дополняющих друг друга фонологических и грамматических теорий: парадигматической и синтагматической. В частности, недостатком пражской фонологии ученый считал сосредоточенность на синтагматике в ущерб парадигматике (2: 701).
И еще одна черта из того же ряда - стремление использовать аналогичные или сходные методы для описания различных языковых ярусов, прежде всего, фонологического и морфологического, а иногда также и лексического (синтаксисом Панов занимался относительно мало, что вообще было свойственно Московской школе). Например, в его трудах мы видим примеры применения в грамматике понятия нейтрализации (1: 41-50) или попытку рассмотрения изменений грамматических и лексических значений в зависимости от позиции на основе выработанных в фонологии критериев (1: 36-40). Как известно, в годы, когда Панов формировался как лингвист, принцип изоморфизма и параллелизма разных ярусов языка пользовался большой популярностью. Целый раздел (2: 387-584) посвящен работам ученого по поэтике, рассмотрение которых выходит за рамки нашей рецензии (тем более что им в томе посвящена специальная статья литературоведа Вл. Новикова (2: 9-14)). Но хочется в них отметить одно: и здесь Михаил Викторович постоянно ищет параллели между звуковой и словесной организацией стиха.
Все перечисленные черты научного подхода Панова объединяют его не только с его учителями, но и с различными (хотя не всегда со
всеми) направлениями лингвистического структурализма. При этом он, как и его учителя, кажется, никогда не называл себя структуралистом. Более того, в одном месте, причем уже в 1995 г., он прямо противопоставляет «структурализм» и «московскую фонологию» (2: 646). Однако давно уже признано, что структурализм - это не какое-то отдельное направление, а целый этап в развитии мировой лингвистики; его представители, расходясь в ряде пунктов, придерживались важных общих принципов, некоторые из которых перечислены выше. И процитированные нами слова Панова о принципах, на которых основана Московская школа, - типично структуралистские. Верность всему этому ученый сохранил до конца, даже тогда, ког
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.