История социологии
© 2003 г.
р. п. ШПАКОВА
МАКС ВЕБЕР О СТАНОВЛЕНИИ ДЕМОКРАТИИ В РОССИИ
ШПАКОВА Римма Павловна - доктор философских наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета.
Становление основ демократического общественного устройства - новый феномен в политической жизни современной России. Уже осознание его необходимости, пока пусть даже в самом обобщенном виде, является свидетельством трудного, но неуклонного движения нашей страны в направлении построения современного цивилизованного общества с рыночной экономикой. Показательно, что понятие "гражданское общество" объединяет ныне самые разные слои и социальные группы российского социума. Однако четкого представления о нем пока нет, как нет и понимания путей его становления. Все остается на уровне намерений и рекомендаций.
Здесь уместно напомнить, что программа построения в России либерально-демократического политического устройства появилась еще в 1905 году. Она была представлена группой конституционалистов, разделявших позиции "Союза освобождения" и имела форму проекта Конституции России. Основным автором этого проекта был Петр Струве.
Такие важнейшие политические события в России того времени, как первая русская революция, война с Японией и вышеупомянутый проект Конституции России стали основаниями для написания Максом Вебером в 1906 г. двух "русских" статей "К положению буржуазной демократии в России" (февраль 1906 г.) и "Переход России к псевдоконституционализму" (август 1906 г.). Они были опубликованы в редактируемых Вебером, Зомбартом и Яффе первых выпусках журнала "Архив социальной науки и социальной политики". В этот период Вебер активно изучал русский язык и просматривал русскую периодику в богатой русской библиотеке Гейдельберга.
В 1917 году он назовет свои статьи 1906 года "непритязательными хрониками" и тут же признает их пригодность "и сегодня быть ориентиром в партийных течениях России и их реальной подоплеке" [1, 8. 104]. Уже эти статьи убеждают в обстоятельном знании им содержания периодических изданий, которые публиковали Ленина и Плеханова и с которыми они сотрудничали. В "русских" статьях 1906 г. есть точные ссылки на материалы газеты Ленина "Новая жизнь". По существу, все его "русские" материалы - это аналитические работы, исследующие процессы, которые тогда происходили в российском обществе и прогнозирующие их общую динамику. Их содержание, к сожалению, пока слабо освещено отечественными историками, социологами и политологами. Не переводились, не публиковались и, по всему судя, не анализировались у нас в России и его статьи, специально посвященные России военного времени и Февральской революции, такие как "Переход России к псевдодемократии" (апрель 1917 г.) и "Русская революция и заключение мира" (май 1917 г.).
В глазах Вебера Россия была, по его выражению, "увеличительным стеклом", которое позволяло обнаружить, понять и по возможности ослабить или предотвратить кризисы и социальные взрывы в Германии. Например, немецкое общество сравнительно спокойно отреагировало на свою Ноябрьскую (1918 г.) революцию, которая фактически шла по образцу революции Октября 1917 г. в России. Оно было подготовлено к таким потрясениям проведенной внутри страны широкой идеологической работой, газетной публицистикой, включая замечания Макса Вебера, в том числе относительно России. В стране было широко известно содержание его лекции "Социализм", прочитанной весной 1918 г. в Вене и вскоре опубликованной большим тиражом.
Интерес немецкого общества к России подогревался и тем, что благодаря революционным переменам она могла стать образцом социально-политических преобразований Германии (осо-
Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 01-03-00166
бенно после Февральской революции, выступавшей под знаменем демократического переустройства страны). Многие общественно-политические деятели Германии серьезно ставили тогда вопрос о необходимости заимствования опыта развития демократии в России, о чем Макс Вебер хорошо знал, и поэтому слова "учиться у России" в его статьях не случайны. Темой, вокруг которой объединяются все его "русские" материалы и замечания, стало рассмотрение вопроса о том, каков вектор движения России: в сторону "освободительных" реформ и построения демократии, формирующей гражданское общество, или же против них. В том, что воплощение конституционного проекта реформ П. Струве в принципе для России реально, у Вебера не было и тени сомнения.
Большую важность для Вебера представляло то, что Россия - органическая и неотъемлемая часть Европы, "культурного европейского мира". Это страна, так же как и Соединенные Штаты Америки, близка к европейским странам по уровню цивилизации и в историческом плане, хотя и не укладывается в географические границы Европы. В начале века именно в России и в Америке четко обозначилась идея политической и духовной свободы: «Самое важное, что их роднит, - подчеркивал Вебер, - это то, что в определенном смысле они являются источником возникновения спонтанной "культуры свободы"» [2, 8. 348].
Культура и свобода - ключевые слова, которые в традициях европейского мира были прямо и косвенно связаны с идеями политической свободы и демократии. Но в Германии, долгое время остававшейся европейской провинцией, то содержание, которое вкладывали немецкие философы в эти понятия, оставалось далеким от всего, что в какой-то мере было связано с политикой. Такова была общая линия и всего немецкого обществоведения, в том числе и немецкой социологии, хорошо заметная в работах ее ведущих теоретиков начала XX века - Зиммеля, Зомбар-та, Тенниса. Даже много позже Томас Манн в "Размышлениях аполитичного" принимал свободу только в нравственном ее истолковании, в традициях стойкой аполитичности немецкого бюргерского духа, и это твердое понимание оставалось непоколебимым у значительной части немецких интеллектуалов вплоть до той катастрофы, которую принес Германии и миру фашизм.
Вебер смог перешагнуть узкие границы духовных традиций немецкого бюргерства, твердо осознав себя сторонником демократии, связав гуманистические и культурные ценности с проблемами политики. В период начала первой мировой войны он, однако, представал как националист и империалист, причем не только в письмах, но и в ходе публичной встречи с Людендор-фом [4, 8. 200]. В научных трудах Вебер ядовито высмеивает демократию и в то же время в "русских" статьях особо оговаривает свою принадлежность к западному миру и его пониманию демократии. Но противоречия здесь нет. В принципиальном вопросе о своей политической принадлежности и о направлении движения России Вебер занимает четкую позицию не немецкого филистера, а европейца и демократа. В пределах ответа на этот вопрос он им и был.
Однако Вебер понимал и то, что Россия - это страна, история которой имеет свои фазы и темпы, отличные от европейских, что русская история не испытала влияния на образ жизни и миропонимание людей такого мощного фактора, каким было воздействие Реформации и протестантской этики на Западную Европу. У России не было своего Лютера и Эразма Роттердамского, как и не было у нее опыта длительного демократического развития. Более того, в России гораздо более сильным было действие сил, тормозивших ее развитие, в которых Вебер видел реальную угрозу демократическим преобразованиям [4, 8. 140].
Как историк экономики Макс Вебер знал и в своих работах показал, что частная собственность и крупные предприятия складывались веками, а возрастающее богатство было вознаграждением за неустанный труд поколений, за их бережливость, за особые коммерческие и организаторские таланты. Наряду с этими процессами в сознании людей органично укреплялось ядро правового сознания - понимание ими возможностей и границ индивидуальной свободы. В США, как и в ведущих западноевропейских странах, прежде всего в Англии и во Франции, капитализм в экономике и политические свободы "становились" вместе, складывались одновременно, способствуя тем самым утверждению основ гражданского общества. Запад долго пестовал человека, чтобы воспитать гражданина, обладающего, говоря словами Вебера, "этикой ответственности" за свои дела и помыслы, четким осознанием своих прав и обязанностей. Гражданин не только знает их, но и умеет их защищать, привлекая на свою сторону государство, в обязанность которому вменена такая защита. Это объединение усилий "сверху" и "снизу" создает благодатную почву для уверенного становления гражданского общества.
В понимании Макса Вебера либеральное общество опирается на принципы демократического устройства, на уважение и соблюдение прав человека и на приоритет закона. При этом государственное руководство и инициатива "снизу" имеют общие задачи. Решая их, обе стороны
движутся в одном направлении. Эти принципы и легли в основу конституционного проекта П. Струве, в котором излагались основные права граждан, фундаментальные основы парламентарной демократии и рыночного хозяйства. При этом капиталистически организованная экономика выступала как необходимое условие такого конституционно-демократического устройства. Ве-бер, детально знакомый с этим проектом, называет содержащиеся в нем идеи реформ "принципиальными" [2, S. 245], "специфически гражданскими" и "освободительными" [2, S. 251].
Вместе с тем без скидок на "русскую специфику" Вебер в статьях 1906 года указал и на слабости данного проекта. Это недооценка реформаторами роли государства как организатора жизни общества и отсутствие критериев эффективного разделения исполнительной и законодательной ветвей власти. Просчет такого рода чреват не только вероятностью ликвидации устоев такого общества, но и открывает дорогу к сосредоточению государственной власти в руках одного лица, например, того же царя или группы приближенных к нему лиц. Защита личностной свободы и частной собственности становится тогда проблематичной. Далее Вебер скептически рассматривает идею Струве о взаимовлиянии политических и аграрных реформ в России. Едва ли можно уповать, как это делает Струве, на то, что русский крестьянин, привыкнув к пониманию своих "прав человека" в духе англи
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.