25 лет Московскому государственному гуманитарно-экономическому университету
В 2015 г. Федеральному государственному образовательному учреждению инклюзивного высшего образования «Московский государственный гуманитарно-экономический университет» (ФГБОУИ ВО «МГГЭУ») исполняется 25 лет.
Это уникальное в России и на территории стран СНГ образовательное учреждение прошло путь от Московского института-интерната для инвалидов до университета инклюзивного образования. Здесь, как ни в одном другом образовательном учреждении, создана безбарьерная среда, касающаяся не только архитектурной и образовательной доступности, но и взаимоотношений студентов.
Одной из главных задач научной деятельности Университета является разработка методологических основ, технологий и содержательных аспектов развития инклюзивного профессионального образования.
Учитывая высокую значимость Университета в решении задач профессионального образования, социальной адаптации и трудоустройства инвалидов с нарушением опорно-двигательной системы, научно-образовательное издание «Социально-гуманитарные знания» поздравляет университет с Юбилеем и осуществляет в честь этого публикацию статей научно-педагогических работников этого университета.
Н.А. ОРЕХОВСКАЯ доктор философских наук, доцент, проректор по научно-исследовательской работе МГГЭУ*
Ментальные парадоксы в массовом сознании россиян
Выдающимся знатоком парадоксальности русской души был Н.А. Бердяев, называвший это свойство антиномичностью. Еще в годы Первой мировой войны он пишет: «Подойти к разгадке тайны, сокрытой в душе России, можно, сразу же признав антиномичность России, жуткую ее противоречивость»1. Такой подход освобождает русское национальное самосознание как от национальной гордыни и фальшивой идеализации, так и от космополитического и рабского самоуничижения.
Парадоксы бытия и сознания русского народа наглядным образом отразились в русской литературе и философии, которые являются наиболее глубокими формами национального самосознания. Ярким социально-культурным обнаружением амбивалентности русского менталитета выступает парадоксальное существование русского национального самосознания в двух полярных формах. Речь идет о славянофильстве и западничестве как о двух полюсах национального самосознания. Как мы полагаем, аргументы духовного отца русских западников П.Я. Чаадаева, унижающие русское национальное достоинство, являются не менее верными по сравнению с контраргументами его великого оппонента А.С. Хомякова, который, наоборот, возвеличивал русский народ и говорил о его высокой исторической миссии в освобождении мира ото лжи и лицемерия
* Ореховская Наталья Анатольевна, e-mail: orehovskaya@yandex.ru
1 Бердяев Н.А. Судьба России. М.,1991, с. 3.
западной цивилизации. Славянофильство и западничество отражают глубокую внутреннюю противоречивость русского менталитета и дуалистическую природу русского национального самосознания.
Опыт революции и гражданской войны в России укрепил Н.А. Бердяева в мысли об антиномичности как коренной и родовой для русских национальной черте. Для русских присуще сочетание и совмещение антиномичных, полярно противоположных начал: «Россию и русский народ можно охарактеризовать лишь противоречиями»2. По нашему мнению, можно говорить о двух уровнях существования противоречий ментальной жизни русского народа: общенациональном и бытовом. На общенациональном уровне ключевым русским парадоксом выступает вопрос о том, как мог самый анархический, свободолюбивый и безгосударственный народ в мире создать могущественнейшее государство, поработившее в конечном итоге своих граждан. Никакая историософия, западническая или славянофильская, не разгадала еще, почему самый безгосударственный народ создал такую огромную и могущественнейшую государственную машину и почему самый
о
анархический народ как будто бы не хочет свободной жизни3. Одинаково верны доводы как в пользу того, что Россия - самая безгосударственная и анархическая страна в мире, так и в пользу того, что это самое государственное и бюрократизированное политическое образование в мировой истории.
Однако парадоксы народного менталитета проявляются не только на государственном общенациональном уровне, но и на уровне народного бытия, где они пропитывают ткань повседневной жизни русских людей. В русском народе на повседневном, обыденном уровне причудливым образом сочетаются жестокость, склонность к насилию и доброта, мягкость и человечность; искание правды и упрямое обрядоверие; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; всечеловечность и национализм; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт; болезненная сострадательность к чужому горю и склонность причинять страдания другим4. Поэтому русским народом можно и очароваться, и не менее сильно разочароваться, от него можно ждать любых неожиданностей, он способен вызвать к себе как сильную любовь, так и не менее сильную ненависть.
Парадоксы русского менталитета созданы сложным и противоречивым ходом русской истории, и их корни уходят в глубь веков. Исходная причина парадоксальности связана с природно-географическим положением России между Востоком и Западом, поэтому русская душа впитала в себя как западное, так и восточное влияние: «Противоречивость и сложность русской души, может быть,
2
Там же, с. 255.
3 См.: Бердяев Н.А. Судьба России, с. 7.
4 См. там же, с. 44, 255.
связана с тем, что в России сталкиваются и приходят во взаимодействие два потока мировой истории - Восток и Запад»5. Россия не является ни чистым Западом, ни чистым Востоком, она - огромный Востоко-Запад и ее историческая миссия состоит в том, что она соединяет два этих мира.
Долготерпение в духовно-нравственном смысле является свидетельством жизнестойкости русского народа, его спокойного мужества и неосознанной стихийной уверенности в своих силах. Он веками учился отступая не сгорать, обновляться духовно в беде и смятении, сохранять мужество при распаде, жить в лишениях и «опять возрождаться, как феникс, восставая из пепла, созидать на руинах и развалинах и, начиная с нуля, быстро набирать силы и неустанно творить»6. Надо полагать, что проникновенные оптимистические слова И.А. Ильина относятся не только к прошлой истории России, но и к ее сегодняшнему дню.
То же относится и к творческой легкости, гибкости и приспособляемости русского человека. Творческая легкость и гибкость проявляются в игре и творческой импровизации как основной черте русскости, а опасность творческой легкости состоит в беспочвенной самонадеянности, в чрезмерной надежде на «авось», в пренебрежении к труду и упражнению. Нередко русский человек не может добиться весомых результатов в науке именно по причине лености и неспособности к волевому усилию несмотря на свои выдающиеся способности.
Свобода мечты как форма русской свободы в творческой сфере вылилась в неповторимой архитектуре православных храмов, в дерзновенных порывах русского духа в области литературы и музыки. Опасность же свободы мечты заключается в духовной беспредметности, в безответственной пассивности, в маниловщине и обломовщине. «Мечтательность есть великий дар и великий соблазн русского человека»7. Мечтательность - это своего рода духовный наркотик, который у русских нередко ведет к бытовому пьянству и часто завершается алкоголизмом.
Столь же противоречива демонстрируемая в рамках русского национального менталитета щедрость. Человек свободен тогда, когда располагает обилием и волен расточать его, ибо свобода включает в себя власть над вещами и способность щедро отдавать их. Общеизвестны русское гостеприимство и хлебосольство, русская щедрость и жертвенность. Отсутствие таких качеств ведет к скупости и душевной черствости человека. Однако существует опасность и соблазн щедрости и обилия: «Опасность такой свободы - в беспечности, бесхозяйственности, расточительности, мотовстве, в способности играть и проигрывать»8. В современных условиях беспечность и
5
Там же, с. 44.
6 Ильин И.А. Собр. соч. в 10 т. М., 1996, т. 6, кн. 2, с. 484.
7 Там же, с. 63.
8 Там же, с. 65.
расточительность демонстрируют не только «новые русские», проматывающие свои состояния, но и малообеспеченные русские, вкладывающие нередко последние сбережения в сомнительные финансовые пирамиды.
Изначальная парадоксальность русской свободы и ее специфическое национальное проявление в виде безмерной и неограниченной тесными рамками воли имеет важные социально-культурные последствия и, в частности, становится источником возникновения одной из главных тайн русской истории и исторической судьбы русского народа. Почему такой своевольный и свободолюбивый народ на протяжении веков жил в условиях авторитарной, а временами тоталитарной государственной власти, закабалявшей народ и делавшей его придатком государственной машины? Следует иметь в виду, что без раскрытия этой тайны мало что можно понять в русской истории и русской судьбе. В России все сословия были низведены до простых винтиков государственного механизма: крестьяне и бояре, мещане и купцы, тайные советники и коллежские регистраторы. Что же двигало русскими людьми в их покорном подчинении молоху государственности? Страх наказания? Но от обидчика всегда можно было бежать, русские просторы позволяли это сделать. Рабский менталитет? Но народ с таким менталитетом никогда бы не создал великую литературу и культуру. Следовательно, было что-то большое и значительное в народной душе, то, что заставляло людей стойко переносить обиды со стороны собственного государства. Этим «что-то» в русском менталитете, как мы считаем, была историческая память. Национальная власть, пусть жестокая и беспощадная, воспринималась как меньшее зло по сравнению с иностранным владычеством. В русском народе столетиями не заживала рана, полученная в результате татаро-монгольского владычества. Жизнь под игом собственного государства казалась намного благостнее жизни под гнетом иноземцев.
Таким образом, русский народ подчинил анархические и бунтарские наклонности своего менталитета, свидетельствующие о его свободолюб
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.