ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2014 • № 2
МЕТОДОЛОГИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ
И.М. САВЕЛЬЕВА
Междисциплинарные основания и дисциплинарная идентичность культурной истории*
Автор доказывает, что активно развивающееся направление культурной истории (cultural history), несмотря на то, что в нем используются методы и подходы, заимствованные из других научных дисциплин, нельзя охарактеризовать как область междисциплинарных исследований. Это скорее автономная субдисциплина, единство которой обеспечивается несколькими факторами и в частности общей оптикой исследования, предполагающей рассмотрение любых объектов через призму культуры (символов и практик).
Ключевые слова: культурная история, междисциплинарность, методология.
The author examines the rapidly developing branch of cultural history. Despite the fact that it uses methods and approaches borrowed from other disciplines, it cannot be characterized as a sphere of interdisciplinary research. It is rather an autonomous subdiscipline. Its unity is achieved by several factors. In particular this is achieved through research optics, involving the consideration of any objects through the prism of culture (symbols and practices).
Keywords: cultural history, interdisciplinarity, methodology.
В данной статье на примере культурной истории я хотела бы поставить проблему устойчивости дисциплинарных границ, задавшись следующими вопросами:
1. Всегда ли (обязательно ли) можно констатировать нарушение суверенитета дисциплины, если для решения исследовательских задач широко используются теории разных социальных и гуманитарных наук?
2. Что происходит с методами, когда теории одной дисциплины заимствуются и применяются в другой? Поясню сразу, что под методами имеются в виду именно методы, то есть приемы, способы анализа, а не "методология", специфически российское понятие, унаследованное от эпохи доминирования марксистского подхода и больше тяготеющее к философии истории ("теория исторического познания").
Для ответа на оба вопроса культурная история (cultural history) в качестве предмета анализа представляется репрезентативным примером именно потому, что, располагаясь на перекрестке истории и культуры, это направление широко использует теоре-
* В статье использованы результаты, полученные в ходе работы над проектом "Конструирование прошлого и формы исторической культуры в современных городских пространствах" по программе фундаментальных исследований НИУ-ВШЭ в 2013 г.
Савельева Ирина Максимовна — доктор исторических наук, ординарный профессор, директор Института гуманитарных историко-теоретических исследований им. А.В. Полетаева Национального исследовательского университета — Высшей школы экономики.
тические возможности самых разных гуманитарных и социальных дисциплин. К тому же, будучи современным, возникнув на волне увлечения междисциплинарностью, оно впитало в себя и последовательно отразило большинство историографических поворотов и волн, то есть cultural history предлагает широкую панораму релевантных теорий в динамике. Далее речь пойдет об объектах, концепциях, методах культурной истории в контексте проблем ее дисциплинарного статуса, теорий и методов. Прежде всего сформулирую общие соображения, которые я хотела бы ввести в русло дискуссии, потому что они кажутся мне базовыми.
Взаимопроникновение и взаимообогащение социальных наук, так называемая междисциплинарность, - явление в принципе характерное для второй половины XX в., и обусловлено оно результатами идущего с XIX в. процесса с обратным знаком - дисциплинаризации, размежевания социальных наук, их выделения в самостоятельные области знания, маркированные факультетами, кафедрами, журналами, профессиональными ассоциациями и т.д. История, социология, политические науки, антропология, география, экономика в своем современном виде, то есть как отдельные профессиональные дисциплины, возникли в последние десятилетия XIX-начале XX в. До этого интеллектуальный багаж социального знания находился в общем распоряжении - перемещение от Ч. Дарвина к Г. Спенсеру или Дж. Миду, и пользование их концепциями не осмысливалось как междисциплинарность. Когда основоположник позитивизма О. Конт назвал социологию "историей, в которой нет имен индивидов и даже имен народов" (цит. по [Коллингвуд, 1980, с. 123-124]), многие историки увидели в этой максиме руководство к действию и вполне удовлетворились ролью поставщиков материала для социологических обобщений. Так возникла общая идея позитивистской истории, некий исследовательский императив исторической науки на многие десятилетия, под которым подразумевалась профессиональная идеология историков, стремящихся работать "по ту сторону" теоретизирования, заниматься решением частных научных проблем. Что не менее важно, на этом этапе в распоряжении становящихся социальных дисциплин преобладали общие для всех методы исследования: филологический, исторический, статистический и др.
Взросление отдельных дисциплин и складывание их собственных когнитивных моделей, включая теоретические ресурсы и понятийный аппарат, сопровождалось и разработкой специфических методов. Как показывает Л. Дастон, профессионализация и специализация в английской, французской и немецкой традициях происходили по-разному, но везде эти процессы вели к институционализации социально-научного знания [Daston, 1999]. В начале XX в. академические дисциплины, оснащенные собственными факультетами, кафедрами, учебными программами, системами оценивания превратились в отдельные универсумы [Abbott, 2001; Lepenis, 1989; Novick, 1988] и "совершенно преобразили благодатную интеллектуальную панораму конца XVIII-начала XIX веков. Оправдывая свое название, они разработали мощный дисциплинирующий механизм контроля и ограничений. Обладая монополией на сертификацию и контролем над учебными планами, наймом, штатным расписанием и распределением финансов, они обезопасили себя с помощью четко проведенных границ" [Sewell, 2005, p. 2].
Речь, конечно, идет не только об институциональных границах и механизмах администрирования и контроля. Параллельно между науками происходило размежевание и в когнитивной сфере: формировались собственные правила построения дисциплинарных дискурсов, теории, методы, кластеры ключевых понятий. Только тогда, когда дисциплины отчетливо обособились, могла обнаружиться потребность в диалоге, а проблема междисциплинарности как теоретический вопрос вообще возникла лишь во второй половине XX в.
В известном программном тексте 1958 г., объясняющем принципы "новой истории", Ф. Бродель заявил, что "науки о человеке" находятся в кризисе, который парадоксально вызван их прогрессом, помноженным на неспособность работать сообща. Старая парадигма, определяемая как "коварный и ретроградный гуманизм" (humanisme rétrograde, insidieux), мешает выработать единую основу. Образуется непродуктивное
"монструозное множество старых и новых исследований" (ensemble monstrueux des recherches anciennes et nouvelles), потребность в упорядочении которого жизненно необходима). В той же работе как позитивный пример стремления к междисципли-нарности он указал структурную антропологию К. Леви-Стросса, сочетающую в себе "лингвистические процедуры", "горизонты бессознательной истории", "молодой империализм качественной математики" - под стягами "науки о коммуникации, антропологии, политэкономии и лингвистики" [Braudel, 1958, р. 725-753].
Призыв Броделя "работать сообща" относился к представителям всех социальных наук. Историк констатировал начавшееся движение к созданию "публичного домена" не только идей (это было всегда), но и теорий, методов, предметных полей и специализаций - процесс разрушения стен и наведения мостов. В последние десятилетия прошлого века это движение привело к становлению разнообразных исторических направлений, объединяющих в своем наименовании разные дисциплины (экономическая история, социальная история, историческая антропология и пр.). Появились и такие, которые связывают два предмета исследования. Среди них - очень продуктивное направление cultural history (neue Kulturgeschichte, histoire culturelle), в фокусе которой оказываются два предельно широких феномена (и понятия): культура и история. Диапазон культурной истории не ограничивается только названными национальными школами - он ими основоположен. В России культурная история представлена известными работами М. Бойцова, Е. Вишленковой, М. Могильнер, О. Тогоевой и др. В итальянской историографии есть storia culturale А. Арканджели, в испанской -historia cultural развивают Х.-П. Рубьес, А. Мира, А. Буса, С. Пол-Валеро.
Культурная история: безграничность теории
Мой первый тезис состоит в том, что культурная история - это не междисциплинарное направление, но автономная историческая субдисциплина, которая была бы невозможна, если бы в ней активно и свободно (часто без особой рефлексии) не использовались теории других дисциплин.
Конечно, интерес к перекрестку культуры и истории - явление в науке не новое. С XVIII в. существует Kulturgeschichte - история духовной культуры во времени и пространстве, с такими центральными понятиями, как язык, религия, искусство, наука, дух народа. Kulturgeschichte XVIII в. отсылает к немецкому романтизму, И.Г. Гердеру, а в XX в. - к таким фигурам, как А. Тойнби и О. Шпенглер. Но Kulturgeschichte - не историографическое направление, она скорее представляет философию культуры, чем историю, и не связана с модусом проявления междисциплинарности в современной исторической науке.
Напротив, культурная история предполагает разговор прежде всего о проблематике междисциплинарности, ибо эти исследования опираются на культурную антропологию, семиотику, cultural studies, визуальные исследования, социологию чтения и другие гуманитарные и социальные науки, используя их теории и исследовательские модели.
Как уже говорилось, сегодня проблема культуры и историческая оптика ее изучения существуют в целом ряде национальных историографий. Коротко остановлюсь на основополагающих, заметив, что причины появления у них были достаточно разными, что определило отчасти и о
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.