Становится очевидной необходимость и -с учетом достижений в данной области - возможность разграничения понятий, которые интерпретируются в монографии как синонимы (полные или частичные): «обыденная металингвистика», «бытовая лингвистика», «стихийная лингвистика», «фолк-лингвисти-ка» (folk linguistics), «наивная лингвистика», «лингвистика метаязыкового сознания», «обыденная лингвистическая гносеология», «народная гносеология» (с. 39). Н.Д. Голев в различных случаях использует термины «обыденная лингвистика», «обыденная металингвистика», «лингвистика метаязыкового сознания», но особо отмечает, что не настаивает на окончательной терминологизации этих обозначений (с. 371).
Согласившись в целом с замечанием Н.Д. Голева о том, что «трудности поиска термина обусловлены стихийным характером тер-минотворчества в лингвистике» (с. 39), позволим себе высказать ряд соображений по поводу упорядочения терминологии.
Представляется необходимым дифференцировать термины, обозначающие исследуемый объект («обыденное метаязыковое сознание», «наивная лингвистика» и т.п.) и изучающую его д и с ц и п л и н у (например, используемое Н.Д. Голевым обозначение «лингвистика метаязыкового сознания» и под.). В настоящее время целый ряд терминов используется одновременно и как обозначение объекта, и как обозначение науки («бытовая лингвистика», «стихийная лингвистика», «фолк-лингвисти-ка», «folk linguistics», «наивная лингвистика»). Здесь, видимо, действует традиция терминооб-разования на основе метонимического переноса, характерная для названий лингвистических наук (ср. термины «синтаксис», «грамматика», «словообразование», которые обозначают и соответствующие языковые феномены, и изучающие их языковедческие дисциплины), так что подобный перенос названия объекта на название науки является закономерным. Однако в ряде случаев такая многозначность термина неудобна, и металингвистическая практика стремится этого избегать (ср., например, появление наряду с термином «словообразование» обозначения «дериватология», а также употребление в лингвистическом дискурсе сочетаний типа «в синтаксической теории», «в грамматических исследованиях» вместо «в синтаксисе», «в грамматике»).
Сложность выработки терминологии в обсуждаемой области обусловлена еще и тем, что разграничивать приходится даже не уровни языка и метаязыка (что также сопряжено с некоторыми парадоксами сознания), а уровни метаязыка и «метаметаязыка» (особого рода
лингвистику и соответствующую ей металин-гвистику). Однако терминологическое разграничение в этом случае необходимо, на наш взгляд, и для того, чтобы избежать отождествления онтологического и гносеологического аспектов проблемы, уйти от смешения объекта изучения и знания о нем2.
Таким образом, было бы логично закрепить а) за объектом изучения обозначения «бытовая лингвистика», «стихийная лингвистика», «народная лингвистика», «наивная лингвистика», «естественная лингвистика», «обыденная лингвистика», а также (несколько отличающийся по значению и связанный с изменением угла зрения на объект) термин «обыденное метаязыковое сознание» и б) за изучающей этот объект н а у ко й - термины «лингвистика метаязыкового сознания», «обыденная лингвистическая гносеология» или - рискнем предложить - «теория обыденной лингвистики», «теория обыденного метаязыкового сознания».
Остановимся подробнее на двух терминах, представленных в рецензируемой монографии. Первый из них - «фолк-лингвистика», используемый Д.Ю. Поличенко и обозначающий «промежуточную степень между наивной сферой знания о языке и собственно наукой», так называемую «любительскую лингвистику» (с. 67). Безусловно, вычленение из общей картины «непрофессионального» представления о языке соответствующего сегмента и его анализ актуальны - и не только для критики с точки зрения позитивного лингвистического знания, но и для изучения закономерностей самой «любительской методологии». В то же время заслуживает обсуждения терминологическое обозначение данного объекта лингвистического изучения. Дело в том, что в европейском языкознании термин «folk linguistics» используется как эквивалент русских терминов «наивная лингвистика», «народная лингвистика», «стихийная лингвистика»3; более того, известны прецеденты использования этого термина без перевода в заметных работах отечественных языковедов (см., например [Булыгина, Шмелев 1998; 1999; 2000]). В этих условиях обозначение «фолк-лингвистика» устойчиво ассоциируется у специалистов не с более узкой областью
2 Как раз подобное смешение характерно для обыденного сознания и чревато негативными последствиями в сфере практической деятельности (см., в частности материалы главы «Функционирование обыденного метаязыко-вого сознания в различных социально-языковых сферах»).
3 См., в частности список литературы в рецензируемой монографии.
«любительской лингвистики»4, а со всей сферой «наивных» представлений о языке.
Второй термин, на который хотелось бы обратить внимание, - «обыденная ме-талингвистика» (Н.Д. Голев, А.Н. Ростова). Этот термин не кажется безупречным, поскольку внутренняя форма словосочетания указывает на то, что речь идет об интерпретации лингвистики обыденным сознанием, а не о научном анализе самой обыденной лингвистики (префикс мета- относится в этом сочетании только к термину «лингвистика», а определение «обыденная» характеризует слово «мета-лингвистика»). Как нам кажется, этот термин мог бы использоваться для обозначения другого феномена, который входит составной частью в обыденное метаязыковое сознание. Фактами обыденной металингвистики можно было бы признать различные с у ж д е н и я рядовых носителей языка о содержании лингвистической науки, о теоретической и практической деятельности языковедов - как, например, в следующих фрагментах художественных текстов: Так как в русском языке почти уже не употребляются фита, ижица и звательный падеж, то, рассуждая по справедливости, следовало бы убавить жалованье учителям русского языка, ибо с уменьшением букв и падежей уменьшилась и их работа (А. Чехов); Знаешь, я хотел высчитать, сколько каждый автор употребил имен существительных, прилагательных, глаголов, наречий, затем, сколько у него главных предложений и придаточных, многоточий, знаков восклицаний и т. д. Не хватило терпения, да и сделать это может только какой-нибудь немец. Нашелся такой подлец Карл Иваныч, который высчитал, сколько раз у Цицерона встречается союз Ш во всех его сочинениях (Д. Мамин-Сибиряк); <...> какую бы фамилию я ни присвоил своему объекту, наши фантазеры тотчас <...> впадут в математические изыски, разлагая слово на гласные и согласные буквы, обращая особое внимание на порядок их шествия в слове, место в алфавите <... > и разъяснят, <... > что на сегодняшний день означает количество букв в указанном имени (П. Кожевников); <...> академических словарей недостаточно. Они совершенно не выражают разнообразия будничной лексики. Тем более ненормативной лексики, давно уже затопившей резервуары языка (С. Довлатов) и т.п.
4 Термин «любительская лингвистика» получил достаточное распространение, в том числе благодаря работам А.А. Зализняка и Н.Д. Голева (см., например [Зализняк 2009; Голев 2005]).
Более логичным для обозначения лингвистической науки, исследующей метаязыковое сознание «естественного лингвиста», выглядел бы термин, в котором префикс мета- относился бы ко всему сочетанию «обыденная лингвистика» (мета- + {обыденная лингвистика}), что в русском языке, однако, невыполнимо. Возможно, обсуждаемая семантика адекватно воплотилась бы в наименованиях типа «теория обыденной лингвистики», или «теория обыденного метаязыкового сознания», или уже известное «лингвистика метаязыкового сознания».
Отметим здесь, что в рассуждениях о терминологии автор рецензии руководствуется не только «разумными» аргументами, но и субъективным чувством «языкового дискомфорта» и не настаивает на своей исключительной правоте.
Еще одна проблема, на которую хотелось бы обратить внимание, - это перспективы развития теории обыденной лингвистики и, в частности, ее прикладных аспектов.
Вопрос об обыденном метаязыковом сознании не исчерпывается общефилософской проблематикой соотношения научного и обыденного знания. «Наивные» представления о языке - это явление, с которым сталкивается в своей деятельности любой «практический» языковед: лексикограф, кодификатор, автор учебников и контрольно-измерительных материалов, преподаватель, лингвист-эксперт и многие другие. Данное явление нельзя не учитывать, поскольку обыденное метаязыковое сознание выступает как активная сила, выполняя роль либо помехи, либо катализатора в осуществлении повседневной коммуникативной деятельности, а также языковой политики (что убедительно показано Н.Д. Голевым в разделе «Русское обыденное метаязыковое сознание и языковое строительство»). Следовательно, всякий языковед должен иметь представление о закономерностях обыденной метаязыковой деятельности (как врач имеет представление об анатомии и физиологии человека, как архитектор осведомлен о свойствах строительных материалов, как лоцман знает особенности рельефа дна).
В связи с подобным положением дел представляется целесообразным ставить вопрос о включении соответствующего круга проблем в содержание высшего профессионального филологического образования. Думается, назрела необходимость создания учебного пособия по теории обыденного метаязыкового сознания. Работа над пособием не только сделает проблему доступной широким массам филологов, но и позволит осмыслить ее на ином уровне.
Учитывая актуальность ряда «языковых» вопросов для современного общественного сознания и то обстоятельство, что субъекты
языковой политики, как правило, не обладают специальными знаниями, можно было бы предпринять издание книги научно-популярного характера о соотношении «бытового» и научного лингвистического знания, о последствиях «наивного» осуществления языковой политики.
Для стимулирования исследовательской активности в соответствующей области полезной была бы публикация различного рода выборок текстов, репрезентирующих обыденное метаязыковое сознание
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.