Заключительная секция конференции имела название «Религия: вызовы империи изнутри и извне». В докладе «Российская власть и буддизм: новые формы институциализации в период революции 1917 г. и установления советского режима в Сибири» Н.В. Цыремпилов рассмотрел историю создания Кудунского теократического государства в Забайкалье (1919) и проанализировал его соотношение с принципами российской государственности. Д.Б. Павлов свое выступление озаглавил: «"Христианский вопрос" в годы русско-японской войны 1904-1905 гг., или планировала ли Япония сделаться христианским государством?». В докладе было прослежено столкновение на мировом информационно-идейном «поле» двух «выдуманных реальностей» - российского мифа о возможности идеологического, культурного и религиозного порабощения христианской цивилизации нехристианской (как составной части жупела «желтой угрозы») с представлением, которое активно эксплуатировала японская зарубежная пропаганда, о гипотетической духовной близости Запада и Японии и якобы неизбежном грядущем превращении последней в христианское государство. Докладчикам было задано много вопросов, каждое выступление вызвало оживленную дискуссию.
10 декабря в частном Университете международных исследований (Киото) состоялась конференция на тему: «Имперское владычество в Центральной Евразии: инкорпорирование и отчуждение». Одним из организаторов конференции также выступил SRC. Шесть докладчиков были разбиты на две секции: «Имперская власть в Туркестане и в казахской степи» и «Новые принципы управления мусульманским сообществом в позднеимперский период». С.М. Исхаков сосредоточился на проблемах Туркестана, который в XIX в. стал предметом соперничества мировых держав, а после его завоевания Россией - объектом колонизационных усилий Петербурга; большое внимание докладчик уделил отношению мусульманских масс к антиправительственным выступлениям периода первой русской революции и туркестанскому восстанию 1916 г., а также политико-административному устройству края после прихода к власти большевиков и окончания Первой мировой войны. С.Н. Абашин также обратился к истории Туркестана, но анализировал уже «имперскую этнографию» края, рассказав в этом контексте о народности capTOB. И.В. Ерофеева рассмотрела экологические аспекты военной истории казахских кочевников в XVII - середине
XIX в., а Дж. Майер - деятельность в 1905-1914 гг. мусульманских лидеров Крыма, Поволжья и Кавказа, сделав акцент на их политической активности. Г.С. Султангалиева рассказала о мусульманских благотворительных обществах Волго-Уральского и Западно-Казахстанского регионов в конце XIX - начале XX в., а сотрудник парижского Национального института восточных языков и цивилизаций (Франция) Ксавьер Ле Торривеллек-о складывании в начале
XX в. башкирского национального движения, которое, по его мнению, с самого начала стремилось максимально дистанцироваться как от татарского культурного влияния, так и от пантюркизма в целом.
Д.Б. Павлов, доктор исторических наук (Московский институт радиоэлектроники и автоматики)
Примечания
1 См., напр.: Азиатская Россия: люди и структуры империи. Сб. научных статей. К 50-летию со дня рождения профессора А.В. Ремнева. Омск, 2005; Russian Empire: Space, People, Power, 1700-1930 / Ed. by Jane Burbank, Mark von Hagen, and Anatolyi Remnev. Indiana Univ. Press, 2007.
2 См., напр.: Empire, Islam, and Politics in Central Eurasia / Ed. by Uyama Tomohiko. Sapporo: Slavic Research Center, 2007; Imperiology. From Empirical Knowledge to Discussing the Russian Empire / Ed. by Kimitaka Matsuzato. Sapporo: Slavic Research Centre, 2007.
МЕЖДУНАРОДНАЯ НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ В ПАРИЖЕ О СТАЛИНСКОМ «БОЛЬШОМ ТЕРРОРЕ»
9 декабря 2007 г. в Люксембургском дворце в Париже начала работу международная научная конференция «1937-1938: апогей большого сталинского террора»1, организованная ведущими исследовательскими центрами Франции: Национальным центром научных исследований (CNRS), Институтом новейшей истории (IHTP - CNRS), Центром изучения России, Кавказа и Центральной Европы (CERCEC - CNRS), Центром истории Института политических исследований (Centre d'histoire de Sciences Рo), а также Международным обществом «Мемориал». В обсуждении приняли участие исследователи из Франции, России, Украины, США, Германии, Швеции, политические и общественные деятели, работники СМИ - всего около 300 человек. Открыл конференцию предста-
витель сенатора Парижа Ива Поццо ди Борг о, подчеркнувший важность изучения драматического прошлого России для понимания современных политических и социальных процессов.
Известный французский историк, профессор Высшей школы социальных наук (EHESS) Марк Ферро, выполнявший роль модератора пленарного заседания «Механизмы террора», отметил, что в зале собрались «те, кто любит Россию», и что осмысление «большого террора» в CCCP необходимо прежде всего в контексте развития современной России. В докладе председателя правления Международного общества «Мемориал» А.Б. Рогинского (Россия, Москва) был рассмотрен вопрос о количестве репрессированных во время «большого террора». Рогинский заметил, что статистика жертв политических репрессий - тема крайне сложная и противоречивая, но начиная с 1921 г. некоторые оценки предлагать можно. По подсчетам докладчика, с 1921 г. (и, видимо, до 1953 г. - уточнение мое. - С.К.) в СССР на преследуемых по политическим мотивам было заведено 5 млн уголовных дел. Если учесть, что примерно 10% из них были осуждены несколько раз, число жертв политического террора составит 4.5 млн человек. К ним следует прибавить примерно 7 млн депортированных. Таким образом, количество пострадавших от массовых политических репрессий в СССР составляло около 11.5-12.5 млн человек. В это число не входят жертвы голода 1921-1922, 1932-1933, 1946-1947 гг., а также иные категории граждан, дискриминированные по политическим, социальным, этническим, религиозным и иным мотивам после 1917 г. К ним, например, можно отнести раскулаченных, политических эмигрантов, тех, кого отправили на принудительное «лечение», и другие категории незаконно репрессированных граждан.
С обстоятельным докладом «Переосмыслить большой террор» выступил на пленарном заседании исследователь проблемы массовых политических репрессий в СССР Н. Верт (IHTP), проанализировавший современные публикации, посвященные этому вопросу. Указав на ответственность лидеров СССР за массовые политические репрессии (в 1937-1938 гг. И. Сталин принял наркома внутренних дел СССР Н. Ежова 300 раз и провел в беседах с ним 900 часов), автор доклада интерпретировал «большой террор» как узел радикализации, которая была вызвана наложением друг на друга нескольких репрессивных логик. С одной стороны, политические чистки были направлены против элит и являлись выражением острых политических противоречий между «сталинской клановой логикой» и логикой административно-командной системы, возникшей в 1930-е гг. С другой стороны, «большой террор» являлся высшей стадией политики полицейского управления обществом, которая с начала 1930-x гг. специализировалась на «массовых секретных операциях» против «социально-опасных» или «этнически подозрительных» элементов.
Один из организаторов конференции, профессор Высшей школы социальных наук (EHESS) и Центра изучения России, Кавказа и Центральной Европы (CERCEC) Алан Блюм свое выступление «1937 год: научные и административные элиты» посвятил анализу репрессий в отношении партийных, административных, армейских и иных элит. Особое внимание он уделил механизмам и публичному использованию «признаний», полученных в ходе преследований людей этих категорий, репрессии против которых усилились начиная с 1928 г. и продолжались на протяжении 1930-х гг. Докладчик проследил роль личных решений Сталина в отношении ряда руководителей и их исполнение репрессивным аппаратом.
Ю. Шаповал (Институт политических исследований, Украина, Киев) выступил с докладом «Большой террор в Украине: основные этапы и особенности». На основе изучения ранее недоступных документов, он проанализировал особенности отношения наркома внутренних дел СССР Ежова и его адептов к Украине, деятельность наркомов ВД УССР И. Леплевского (1937 г. - январь 1938 г.) и А. Успенского (январь-ноябрь 1938 г.) по развертыванию «большого террора». Докладчик показал последствия наиболее крупных дел, политических процессов и массовых репрессивных операций, проведенных сталинским режимом на Украине в середине 1930-х гг.
В течение двух последующих дней работа конференции проходила в Институте политических исследований (Sciences Po). Темой заседания были «Институты и авторы большого террора». Заседание вела модератор Жюлиет Кадио (CERCEC - EHESS). В ходе обсуждения возникали дискуссии, дополнявшие и развивавшие мысли выступавших. С докладом «Опыт и практика 1930 г. как пролог "большого террора"» выступил заместитель директора Института истории СО РАН д.и.н. С.А. Красильников (Россия, Новосибирск). Он подчеркнул, что события 1930 г. и 19371938 гг. в СССР типологически являются явлениями одного порядка. Государственный террор был встроен в модель социальной мобилизации, системно разработан и применен политическим режимом в огромных масштабах против отдельных (целевых) групп собственного населения. Красильников выделил 7 общих признаков (черт) в событиях 1930 г. и 1937-1938 гг.: 1) синхронность разработки политических решений и их реализации спецслужбами; 2) осуществление репрессий в упрощенном виде, наличие квазисудебных органов; 3) определение категорий населения, подвер-
гавшихся репрессиям, и лимитов на его численность в регионах; 4) резкое увеличение штатов и финансирования репрессивных органов; 5) формирование и воспроизводство системы принудительного труда; 6) проведение гигантской идеолого-пропагандистской кампании по борьбе с различными категориями «врагов»; 7) реализация репрессий в условиях номенклатурно-кадровых революций с частичной или значительной сменой элит и масштабными ротациями. Все эти явления породили феномен «квазигражданской войны» в двух вариантах: в 1930 г. провоцирование режимом крестьянских мас
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.