е е Маркина Мифоним-название и его
Ульяновск реализация в поэтическом тексте
(Фрагмент занятия со студентами V курса)
М. И. Цветаеву обычно относят к поэтам, которые не часто пользуются заглавиями (озаглавлено только 20% произведений)1. Тем интереснее обратиться к названию, частотному в ее творчестве, — мифониму «Психея» и его семантике.
Так озаглавлена книга стихов, которую составляют 5 обширных циклов. Так озаглавлены и несколько стихотворений. Тема одного из них (Пунш и полночь. Пунш — и Пушкин...) — субъективно преломленная в восприятии Цветаевой семейная и личная драма поэта. В таком контексте мифоним одновременно и порожден поэтическим текстом, и объединяет отдельные лирические миниатюры в цикл, и венчает собой целую книгу.
Семантика «Психеи» — сложное и многомерное пространство, которое нельзя описать в однозначных «линейных отношениях», оно заполнено тонкими и емкими смысловыми ассоциациями, проявляющимися в контексте. Это осознается читателем постепенно, в процессе медленного чтения текста и знакомства с многочисленными комментариями.
Известно, что поэтическое слово не допускает слишком прямолинейного семантического определения, так как его характерной чертой является диффузность, поэтому мы не настаиваем на однозначном прочтении текста. Цель настоящей статьи — показать, как студенты-филологи постигали сложную ассоциативную семантику мифонима в процессе филологического анализа произведения (в соответствии с логикой читательского восприятия), прослеживали ее связи с под-
'См.:Фатссва Н.А. О лингвопоэтичсском и семиотическом статусе заглавий стихотворных произведений // Поэтика и стилистика. 1988-1990 / Пол ред. А. Д. Григорьевой. - М., 1991.-С. 52.
текстом стихотворения и его мотивами, а затем корректировали свое понимание смыслов поэтического текста.
Ассоциативные возможности мифонима (его способность вызывать в сознании читателя образы) велики, и реализуются они в ассоциативных значениях слов (тех представлениях, которые возникают у читателя при восприятии слова)2. Вероятно, это и есть те самые «слова-Психеи», которые, по О. Мандельштаму, «блуждают свободно вокруг вещи, как душа вокруг брошенного, но не забытого тела»3.
До первого прочтения стихотворения его название вызывает в памяти у слушателей вполне определенные представления (почерпнутые, возможно, в «Мифологическом словаре»): Психея — «душа», «дыхание». Зрительные ее воплощения: 1. Бабочка, вылетающая из погребального костра и отправляющаяся в Аид. 2. Птица, которая питается кровью (Пифагор), так как душа раненого выходит через рану вместе с кровью. 3. В поэтической сказке Апулея — молодая девушка, младшая дочь царя, поражающая всех своей божественной красотой и соперничающая в этом с Афродитой4.
Но уже первая строка Пунш и полночь. Пунш — и Пушкин... требует иного подхода. Здесь помогут воспоминания сестры Пушкина О. С. Павлищевой: «Моя невестка (Наталья Николаевна Пушкина) — женщина наиболее здесь модная. Она вращается в самом высшем свете, и говорят вообще, что она — первая красавица; ее
2 См.: Ш вело ва Н. Ю. Об активных потенциях, заключенных в слове // Слово в грамматике и словаре. — М., 1984. — С. 7—15.
3Цнт. по изд.: Мандельштам Осип. Шум времени. - М., 2003. - С. 410.
4 См.: Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. - М., 1992. - С. 453.
107
прозвали «Психеей» <...> Заставать ее по вечерам и думать нечего: ее забрасывают приглашениями то на бал, то на раут. "Гам от нее все в восторге, и прозвали ее Пси-хеею»5.
Таким образом, уже первая строка относит читателя к переносному фоновому значению мифоннма (не зафиксированному словарями): «Психея» — это сравнение (одно из проявлений ассоциативного мышления), светское прозвище Н. Н. Гончаровой.
В тексте ассоциат не назван прямо, однако представление о нем возникает, он просматривается, присутствует в сознании. При этом диапазон ассоциирования расширяется и определяется внутренней формой ми фон и ма, его структурным и звуковым обликом6.
Студенты отмечают, что мифоним частотен в стихотворении: трижды — прямой повтор, в восьми случаях — это перифразы, описательные экспликации. Среди них есть контактные и дистантные. Они пронизывают стихотворение. По отношению к ним мифоним-название выступает словом-стимулом.
Покажем, как толковали студенты значение названия стихотворения, используя элементы компонентного анализа ми-фон и ма.
Психея
Пунш и полночь. Пунш — и Пушкин. Пунш — и пенковая трубка Пышущая. Пунш — и лепет Бальных башмачков по хриплым Половицам. И — как призрак — В полукруге арки — птицей — Бабочкой ночной — Психея! Шепот: «Вы еще не спите? Я — проститься...» Взор потуплен.
При первом чтении отрывка описательные ассоциации-экспликации поддерживают часть привычного значения мифо-нима .Психея— ...как призрак, птицей, бабочкой (ночной). Слова имеют общие семы «воздушность», «невесомость», «крыла-тость», «призрачность». Здесь Психея (Натали) означает «одухотворяющая», «пленяющая», «волнующая», а в сочетании с четырежды повторенным пунш — «опья-
} Цит. по кн.: Вересаев В. В. Пушкин в жизни. Книга вторая. — СПб., 1995.
6 К сожалению, за рамками статьи остаются интересные наблюдения будущих словесников о явлении пароннмичсскои аттракции, «заданном» заглавием и затем насыщающем лирическую миниатюру.
няющая», «дурманящая». Студенты отмечают, что в подтексте этого отрывка возникает устойчивая семантическая единица (мотив) красоты.
(Может быть, прощенья просит За грядущие проказы Этой ночи?) Каждый пальчик Ручек, павших Вам на плечи. Каждый перл на шейке плавной По сто раз перецелован. И на цыпочках — как пери! — Пируэтом — привиденьем — Выпорхнула. — Пунш — и полночь. Вновь впорхнула: «Что за память! Позабыла опахало! Опоздаю... В первой паре Полонеза...»
В первых шести строках этого фрагмента ассоциативная потенция имени проявляется как «реакция на предъявляемое слово». Оксюморон грядущие проказы этой ночи построен как стилистический конфликт: первое слово (высокое, поэтическое, торжественное) означает «будущий», а второе, разговорное, — «шалости». В окказиональном сочетании проказы этой ночи есть оттенок легкомыслия, свободы поведения. Эта строка относит вновь к строке Бабочкой ночной. В инверсированной перифразе здесь угадывается переносное значение «ветреность, непостоянство»; так называют женщину нестрогих правил. Осознается мотив душевной раны, боли. Оценка денотата (Пушкина) — во вводном предложении — привносит в его восприятие Натали (Психеи) многослойную иронию: на иронию (и боль!) Пушкина-персонажа наслаивается собственно авторская ирония.
С помощью этой своеобразной, скрытой и лукавой формы выражения мыслей и чувств Цветаева мастерски вуалирует истинный смысл сказанного, но делает это так, чтобы читатель мог о нем непременно догадаться. Цветаева рисует образ Психеи, который создан и во многом идеализирован самим Пушкиным. Но авторская ирония по отношению к той, которая и «одухотворяет, вдохновляет», и «пьянит, дурманит», очевидна. С Психеей начинают соотноситься слова, обладающие ассоциативной потенцией наивности, отражающие уровень несерьезного (детского?) восприятия действительности: ...лепет бальных башмачков... (здесь лепет — перен. «нечто неясное, неубедительное»); Взор потушен («опустить глаза... под влиянием стыда, смущения») —
лукавство? притворство? наивность?; ...и на цыпочках (перен. «заискивать, всячески угождать»); ...выпорхнула... вновь впорхнула (перен. «легкомыслие»; ср. порхать по жизни — воспринимать жизнь легко, как игру, состоящую из балов, праздников, удовольствий). Вместе со студентами отмечаем в подтексте отрывка устойчивую семантическую единицу легкомыслие.
В развернутой гиперболе по сто раз перецелован с общим значением беспредельного любования, восторга, восхищения поддерживается мотив красоты, а «детскость» и «наивность», легкомыслие героини еще более усиливаются за счет лексических повторов каждый (пальник,:), каждый (перл) и стяжения в строфе слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами: пальчик, ручек, на шейке (с ними соотносится и башмачков).
Мифологическое сравнение из европейского «восточного» фольклора как пери на ассоциативном уровне вновь повторяет семантику красоты Психеи и ее сильного влияния на того, кто рядом (вспомним пушкинское огончарован — в подтексте явственно проступающее как очарован и опьянен).
Сравнение привиденьем (выпорхнула) воспринимается как синоним к слову призрак, и этот семантический повтор усиливает значение воздушности и впервые добавляет новую сему «что-то пугающее, таящее угрозу» (связанное с царством мертвых!). Студенты отмечают мотив опасности.
Прямая речь Психеи содержит глагол состояния позабыла (разг.). Его прямые значения «перестала помнить; упустила из памяти; оставила, не захватила с собой» требуют уточнения. Подсознательно ожидается: «Уговорить Вас», «Поедемте вместе». Но нет! Всего лишь опахало — аксессуар для бала. Устойчивая семантическая единица боли усиливается.
Плащ накинув На одно плечо — покорно — Под руку поэт — Психею По трепещущим ступенькам Провожает. Лапки в плед ей Сам укутал, волчью полость Сам запахивает... — «С Богом!»
В этом отрывке появляется новая грань значения мифонима. Она связана со словом покорно и синтаксическим параллелизмом сам (укутывает) — сам (запахивает). Значение Психеи здесь — «предназначенная», «посланная», «данная свы-
ше» (ср. Богом данная). Отмечаем мотив рока. В этой же строфе имя собственное вступает в неожиданный диссонанс с апеллятивом лапки (перен. «ноги») и эпитетом волчью. Оба слова несут семантику отнюдь не поэтическую. В результате ирония к ассоциату усиливается и, возможно, доходит до язвительной насмешки; у читающих нарастает тревожное предчувствие беды.
А Психея
К спутнице припав — слепому Пугалу в чепце — трепещет: Не прожег ли ей перчатку Пылкий поцелуй арапа...
Это апогей драмы. В развернутом оксюмороне — стилистический конфликт: А Психея... трепещет (высок., поэтич. «испытывает какое-либо сильное чувство»). Отчего же она трепещет? Ответ — в несобственно-прямой речи Не прожег ли^ей перчатку Пшкий поцелуй арапа...
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.