научная статья по теме МИСТИКА И РАЦИОНАЛЬНОСТЬ У Ф.А. СТЕПУНА Философия

Текст научной статьи на тему «МИСТИКА И РАЦИОНАЛЬНОСТЬ У Ф.А. СТЕПУНА»

Мистика и рациональность у Ф.А. Степуна

Х. КУССЕ

Известный филолог и философ С.С. Аверинцев в свое время так определил мистику в Большой Советской Энциклопедии: «Религиозная практика, имеющая целью переживание в экстазе непосредственного "единения" с абсолютом». Под ней подразумевается, по Аверинцеву, "также совокупность теологических и философских доктрин, оправдывающих, осмысляющих и регулирующих эту практику". Чуть далее он добавил, что "все мистические доктрины" несмотря на их различия, сводящиеся к различным религиозным системам (христианский, исламский и еврейский теизмы, нетеистический буддизм и т.д.), "...имеют некоторые общие черты. Все они тяготеют к иррационализму, интуитивизму, намеренной парадоксальности; они выражают себя не столько на языке понятий, сколько на языке символов, центральный из которых - смерть (как знак для опыта, разрушающего прежние структуры сознания)" [БСЭ 1974].

Подобное определение мистики можно считать как бы mainstream в оценке ее. Ведь аверинцевское определение включает все главные составляющие мистики, в том числе: переживание как ее основу, парадокс как форму познавания и изложения и единство как познавательную цель. Однако проблема определения мистики в БСЭ состоит в том, что на первый план выдвигается стремление к иррациональности и к разрушению знакомого нам сознания, знаком которого якобы является смерть. Эти составляющие скорее черты не мистики, а мистицизма, который отличается от мистики именно иррациональностью, туманностью и слабой обоснованностью. Надо признать, что в ранних работах Федорова Степуна мистицизм и мистика еще не четко разграничены. Так, например, в статье "Природа актерской души (О мещанстве, мистицизме и артистизме)" из книги "Основные проблемы театра" 1923 г. он трактует слова мистицизм и мистика как синонимы, причем мистицизм в противоположении с мещанством оценивается скорее как положительный подход к проблеме множества и единства, несмотря на то, что и он в отличие от артистизма является "победой единодушия над многодушием" [Степун 2009, 195].

Возможно, что раннее пересечение слов мистика и мистицизм у Степуна объясняется тем, что русское слово мистицизм не обладает таким отрицательным оттенком как Mystizismus в немецком языке. В книге Theater und Film ("Театр и фильм"), написанной Сте-пуном по-немецки, выражение Mystizismus не встречается. Степун употребляет лишь Mystik, mystisch (мистический) и т.д. (см. [Stepun 1953, 63-66]). В своей последней книге Mystische Weltschau ("Мистическое мировидение"), Mystik и Mystizismus используются как положительное и отрицательное понятия. Так, например, в философии Владимира Соловьева противопоставляются Степуном "christliche Mystik" ("христианская мистика") как светлая ее сторона и мрачный "rationalistischen Mystizismus" ("рационалистический мистицизм") [Stepun 1964, 90; Степун 2012, 110]. Это противопоставление в некоторых местах русского перевода теряется. Когда Степун рассказывает, как он перешел от трансцендентализма к романтике и к мистике, он по-немецки пишет именно Romantik и Mystik: "Einige persönliche Erlebnisse wiesen mir den Weg vom Transzendentalismus zur Romantik und dann weiter zur Mystik" [Stepun 1964, 209-210]. В переводе читаем романтизм и мистицизм, что в немецком языке в обоих случаях звучало бы отрицательно: "Некоторые личные переживания указали мне путь от трансцендентализма к романтизму, а затем - к мистицизму" [Степун 2012, 230]. Молодой Александр Блок пережил, по словам Степуна, борьбу между мистикой и скепсисом, но немецкое выражение "Kampf zwischen Mystik und Skepsis" [Stepun 1964, 421] на русский переводится как "борьба мистицизма и скептицизма" [Степун 2012, 447].

Если мы - как это сделал Степун в немецких публикациях - однозначно противопоставляем понятия мистика (положительно оценочное) и мистицизм (отрицательно оценоч-

© Куссе Х., 2015 г.

ное), мы лучше можем разграничить познавательную силу мистики и якобы мистические диффузные представления, характерные для мистицизма. Мистика и мистицизм противоположны как познание и заблуждение, свет и мрак, просвещение и демонизм. Причем мистицизм является не только иррациональной бессмыслицей, но и средством, которое может быть использовано для весьма сомнительных целей. Мистицизм это смысловое, политическое и общественное состояние, некритически относящееся к себе [Аверинцев 2005, 386], что может привести к тоталитаризму в любой форме, в том числе политической. Такое общественное состояние Степун называет безумием разума (см. [Кантор 2008; Кантор 2012]).

В отличие от мистицизма мистика представляет собой "определенную форму познания через собственный опыт" [Haas 1996, 466-467], иначе говоря, через переживание. Для мистического познания характерны парадоксальные формы изложения и особый идеал единства. И то, что в нем оценивается как иррациональное, скорее есть мышление в образах, благодаря которым становится возможным постижение границ рационального. Опыт описания подобного мышления в образах мы находим уже у Мейстера Экхарта [Asmuth 2011, 66-74]. Замечу, что именно этот мыслитель оказал значительное влияние на рассуждения Степуна о мистике.

Мистика может основываться на христианском или другом вероучении, но она никогда не тождественна их догматам. Поскольку мистика как форма познания осуществляется через переживание, она более широка, более свободна, да и более "разумна", чем устойчивые истины некой определенной положительной религии. Причем этот мистический опыт переживается не только как индивидуальное событие, но и как нечто универсальное. В рамках религиозного мировосприятия мистика в основном является опытом, через который познается Божественное начало, но не исчерпывается этим. Мистический опыт является индивидуальным переживанием, претендующим на универсальное познание. Важно, что переживаемое влияет на жизнь, что оно имеет жизненное значение [Steindl-Rast 1986, 178].

Совпадение индивидуального и универсального является первым и основным парадоксом мистики. Благодаря этому совпадению мистическое переживание как личностное достояние приобретает черты универсальности и присутствует как структурный элемент в разных религиях. Стирание границы между индивидуальным и универсальным приводит ко второму известному парадоксу. Мистическое переживание, с одной стороны, является настолько индивидуальным и специфическим, что его нельзя выразить словами, а с другой стороны оно в глазах тех, кто его испытывал, обладает такой универсальной важностью, что его невозможно не выразить.

То, что мистик видит, наблюдает и испытывает, может быть вполне обыденным. Любое событие, любая картина и любое слово могут становиться исходным пунктом мистического познания: птенец, выпавший из гнезда, листья винограда, прорастающие через дырку в каменой стене, люди на перроне вокзала, исчезающие из поля зрения, когда поезд отправляется - все это может быть индивидуальным переживанием, претендующим на универсальное познание мира, жизни и трансцендентных начал. Пример такого опыта представлен в автобиографии Степуна "Бывшее и несбывшееся", когда он описывает свой отъезд в эмиграцию. Он воспоминает, что грязное окно вагона нельзя было открыть, и что близких почти не было видно и голоса их почти не были слышны. Но это воспоминание остается не только воспоминанием. Оно превращается в предчувствие вечного общения и взаимопонимания. "Раздается второй звонок. Последние объятия, поцелуи, рукопожатия. Мы уходим в вагон и подходим к нераскрывающемуся окну. За грязноватым стеклом в уже густом вечернем сумраке лишь смутно виднеются знакомые лица. Еле различая их очертания, я все же как-то угадываю выражения их лиц и даже слышу, как мне по крайней мере кажется, слова прощания... Быть может, мы на том свете будем без уст говорить друг с другом и без глаз смотреть друг на друга." [Степун 1956 II, 428].

Обычным событиям, таким образом, приписывается общее, универсальное и трансцендентное значение. В повседневности мистика пересекается с мудростью (ср. соответствующее исследование о мудрости Льва Толстого в [Kuße 2010]). Однако в отличие от мудрости мистика претендует не только на понимание человеческой жизни, но и на "космическое постижение", которое опирается на возможность познавать целое в частичном, большое и высокое в маленьком и в ничтожном, абсолютное в конкретном и т.д. Подобное познание не прямо связано с убеждениями и вероисповеданиями определенной религии, но может

вытекать из них и обосновывать их. Тем не менее, оно может обходиться и без всякой религии, на что обратил внимание немецкий философ Эрнст Тугендхат. Главное по Туген-дхату, что в мистике преодолевается противоречие между оценкой самого себя как центра всего сущего и сознанием фактического ничтожества собственного существования. Все и ничто сливаются. В отдельном переживании отдельного человека отражается и познается земное и вселенское. Это слияние всеобщего и отдельного или же собственного я и космоса может восприниматься как "уничтожение того, что называется я", как исчезновение я в "океане праздности" так, как оно понимается в буддизме (ср. [Tugendhat 2006, 184, 199]). Однако в христианской вере оно воспринимается как соединение я с Богом [Haas 1996, 286]. Во всяком случае, мистический опыт показывает, что творение, в сущности, едино, и что его единство не только факт, но и идеал бытия и тем самым человеческой жизни.

В статье "Трагедия мистического сознания" Федор Степун противопоставляет трансцендентный и имманентный мистические подходы, причем наиболее близким для него является имманентный подход, который он наблюдает в первую очередь у Мейстера Экхар-та [Степун 2009, 90-94]. Имманентный подход - это как раз познание трансцендентного через имманентное и слияние трансцендентного и имманентного имманентным познавательным актом. Это слияние переживающего и переживаемого, познающего и познаваемого отличается особым рациональным началом, что иллюстрирует следующий пример из проповедей Мейстера Экхарта. Как бы феноменологически подходя к проблеме бытия и восприятия, Экхарт спрашивает о том,

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком