с м Белякова Моделирование времени Тюмень | в русских диалектах
Русские говоры до сих пор остаются главными носителями и хранителями традиционной национальной культуры. Эта культура всегда питала отечественную литературу как XIX, так и XX в. Может быть, и новое столетие еще не раз обратится к ее непреходящим этическим ценностям и эстетическим ресурсам.
Одним из главных ориентиров человека в этом мире является представление о времени (темпоральная координация). Как писал Н. Бердяев, «проблема времени есть основная проблема человеческого существования»1. Каждой культуре свойствен определенный круг этих представлений, исследователи считают возможным осуществлять типологию культур исходя из особенностей отражения категорий пространства и времени.
Мир сельского жителя, а следовательно, и его лексикон, не ограничен рамками хозяйственной деятельности на земле, быта, семьи. Это человек со своей системой ценностей, своими взглядами на устройство микро- и макрокосма, которые далеко не всегда совпадают с представлениями носителя городской культуры, хотя и не являются диаметрально противоположными. Представляется вполне правомерной постановка вопроса об особенностях времен-нбй референции в современных русских народных говорах (на фоне литературного языка), в ее связи с основными категориями традиционной культуры.
1 Бердяев Н. А. Философия свободного
духа. - М., 1994. - С. 283.
Особого внимания заслуживает вопрос о различных моделях времени. Как известно, выделяется целый ряд таких моделей, находящих свое выражение не только в практической деятельности, системах отсчета времени, но и в языке (не в последнюю очередь). Соответствующие обзоры наиболее полно, на наш взгляд, представлены в работах Л. Н. Гумилева и Ю. С. Степанова2.
Материалы русских говоров позволяют нам считать наиболее актуальными для них следующие модели (приводятся в порядке убывания значимости для носителей говора).
1. Циклическая (фенологическая) модель, связанная с жизнью природы и сельскохозяйственной деятельностью. Она применяется при наблюдении за погодой, осуществлении различных сезонных работ. Модель оказывается весьма актуальной у сельских жителей и для локализации в пределах года каких-либо событий. Известно, что она отражает наиболее архаические представления. Считается возможным говорить о том, что «язык народного месяцеслова отражает старый тип мышления, свойственный дохристианской поре»5. Самое яркое выражение данной модели — русский аграрный календарь, названия его праздников, которые широко
г Г у м и л с в Л. Н. Этносфера. История людей и история природы. — М., 1993; Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. — М.. 1997 .
* Звезд о в а Г. В. Слово и характер словотворчества в народном месяцеслове // Язык и этнический менталитет. — Петрозаводск. 1995. -С. 116.
87
используются но всех известных нам русских говорах. Вот лишь несколько примеров4:
Двадцать седьмого ноября — заговенье, к этому дню всегда оттспливает; Молотили до самого Рожесва; В тулупе на Петров лень в город поехала — с ума сошла; Петров над головой, а там и Покров, а тепла нет: Разве это баба — Сидоркнн день пришел, а она ни одного огурца не высадила. (Забайк.)5; Раньше в Егорьсв день рассаду сеяли; К Успень-киному дню у нас отжиналнея. (Забайк.). Ср.: Целую неделю, до самой Тихвинской, Устий, как нарочно, сидел дома. (Бу н и и).
Лингвисты, изучающие речь русской эмиграции (Ю. Н. Караулов и др.), говорят о продуктивности аналогичной модели в эмигрантской языковой среде. Таким образом, она не является принадлежностью лишь диалектов. Скорее диалекты сохранили то, что когда-то было атрибутом русской культуры вообще. «Восприятие времени как вечного возвращения вполне согласуется с представлением о пространстве как о замкнутой, известной, освоенной "окрестности", ограниченной "горизонтом" говорящего. Все это вместе — бытие как некое "кольцо существованья"»6. Если верно это рассуждение Е. С. Яковлевой, то циклическая модель как нельзя более органична для территориального диалекта с его освоенным ло-кусом.
Особого внимания заслуживают с этой точки зрения народные фенологические приметы, также привязанные к праздникам аграрного календаря. Их механизм можно описать следующим образом: событие (явление), произошедшее во время I,, обусловливает (прогнозирует) событие, которое произойдет во время Например:
Я знала по зиме, что сушь будет; На Рождестве снегу не было, так было морозно; В Чистый четверг садить — дак грядки будут чисты (т. с. ничего не взойдет. — С.Б.); Ну, седни куфта (иней. — С.Б.) — это хорошо, урожай будет. Рождество и куфта большая, ясно — ягодный год-то будет.
4 Здесь и далее, если это не оговаривается особо, иллюстрации извлечены из записей го-
ворон Тюменской области, произведенных автором в 1980-2002 гг.
* Примеры с пометой ЗаГшйк. взяты из изд.: Эли асов Л. Е. Словарь русских говоров Забайкалья. - М.. 1980.
4Яковлева Е. С. Фрагменты русской язы-
ковой картины мира (модели пространства, вре-
мени и восприятия). — М., 1994. — С. 191.
Таким образом, некоторые события или явления приобретают семиотический статус.
По нашим наблюдениям, данная модель активно функционирует в современных говорах, причем не только в традиционном, архаическом их слое, где она преобладает, но и в среднем слое, т. е. достаточно часто отмечается в речи 40—50-летних сельских жителей.
2. Экзистенциальная модель (другие исследователи се не выделяют). Это из мерение времени событиями собственной жизни, что отмечается и в литературной разговорной речи, например:
Это было, когда мы еще жили на старой квартире.
См. диалектные употребления:
Маринка еше махочка была, был случай...; Сашка того году (в тот год. — С.Б.) в школу пошел; Не нрипомлю. ковда же это было... Да, должно, уж я за Олексеем-то взамужом была, ковда в колхоз ступали.
Ср. в художественном тексте:
Однажды — ей шел тогда четырнадцатый год, это было как раз в то лето, когда Евгения переселилась в Баево, — гнали по большой дороге порядочный гурт овец... (Бунин).
Функция экзистенциальной модели — локализация прошедших событий (точная или не очень). Отмстим также выражение в мое (наше) время, например: В наше время такого не было. Здесь «мое время» можно определить как время молодости, зрелости, расцвета (соответственно «наше время» — о своем поколении). Показательно употребление притяжательного местоимения по отношению к отрезку столь «неуловимой» субстанции, которой является время. Антропометрический характер данной модели подчеркивает и выражение до нас, т. е. до нашего рождения. Например:
Молотилами мы уж не молотили, это до нас было; До нас еше с лучиной сидели, но мы это не захватили.
Эта модель несколько сходна с моделью «живой хронологии» у Л. Гумилева, хотя и не тождественна ей. «Живая хронология» — это отрезки времени, обозначаемые, например, в связи с царствованием какого-либо императора, они релевантны для всего общества, а не только для индивида и его семьи. Подобные выражения также отмечаются в говорах, например: при царе Нико-лашке, при Сталине, при Брежневе и т. д. Ср.:
При Лениным еще нам землю нарезать стали; Хрущев когда был, чтоб ни единой коровы не было.
В просторечии аналогичные употребления также весьма частотны.
3. Линейная модель (общепринятое летосчисление). Эта модель, разумеется, известна диалектоносителям, она используется преимущественно в официальных ситуациях, например при оформлении документов, но в спонтанной речи представителей традиционного слоя такие обозначения встречаются нечасто.
4. Эсхатологическая (христианская) модель, т. е. представления о том, что время имеет начало (этот момент не отражен в нашем материале) и конец. Ср. в «Апокалипсисе»:
И будут новая земля, и новое небо, и времени больше не будет.
Эта модель наиболее отчетливо выражается в контекстах со словом век, вообще очень емким и значимым для человека с традиционным мировоззрением. Например:
Перед конном века друг дружку перебьют.
Здесь сочетание конец века близко к значению «конец света». Ср. также:
По Библии говорено: сначала все будут жаловать на водку, запиваться будут, потом войны пойдут. Господь только или добавит веку, или отбавит; Раньше только снег стает, и тепло, и тепло. А теперь холод. То ли солнце уж плохо греет? Век исходит... Бог убавит из этих годов. И так уж осталось всего ничего.
Ср. высказывание Феклуши об «умалении времени» в пьесе А. Н. Островского «Гроза»:
Дни-то и часы все те же как будто остались: а время-то за наши грехи все короче и короче делается.
Таким образом, в народе существует представление о том, что Бог может прибавить или убавить веку, т. е. продлить или сократить время существования человеческого рода, а вместе с тем и времени. Отметим, что в Словаре В. Даля одно из значений слова век — «бытие вселенной в нынешнем ее порядке». Можно сказать, что здесь весьма отчетливо отражены христианские представления о конечности времени (тем более что век вполне определенно связан с Богом).
Эсхатологическая модель применяется не часто, используется при отвле-
ченных рассуждениях о будущем, о «судьбах Родины», однако она выявляется вполне отчетливо, подобные высказывания повторяются (с некоторыми вариациями) в речи различных говорящих.
Названные модели не изолированы друг от друга, их перекодирование происходит достаточно легко. Широко употребительно в современных говорах сочетание экзистенциальной и линейной моделей, когда одновременно в речи указываются гол и событие собственной жизни, например:
В двадцать первом году голод-от был, мы сюда приехали.
О связи циклической и экзистенциальной моделей свидетельствуют многочисленные пословицы и загадки, где возраст человека (периоды его жизни) связываются с частями дня или временами года. Например:
День долог, а век (жизнь) короток; Хвали жизнь при смерти, а день вечером; Вечер покажет. каков был день.
Показателен также фразеологизм, зафиксированный в брянских говорах, — вечера не дождать «умереть, скончаться». (Словарь брянских говоров. — Л., 1976. — Вып. 1). Ср. загадку:
Кто утром ходит на четверых, днем — на дв
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.