НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Славяноведение, № 6
МОДЕРНИЗАЦИЯ УБ. ВОЙНА: ЧЕЛОВЕК НА БАЛКАНАХ НАКАНУНЕ И ВО ВРЕМЯ БАЛКАНСКИХ ВОЙН 1912-1913 гг.
Так называлась международная научная конференция, прошедшая 26-27 апреля 2011 г. в Отделе истории славянских народов периода мировых войн Института славяноведения РАН. Она организована в рамках Программы фундаментальных исследований секции истории ОИФН РАН и темы «Исторический опыт социальных трансформаций и конфликтов», заданных ОИФН РАН.
Тема конференции привлекла внимание специалистов не только двух исторических и филологического Отделов Института, но также Института всеобщей истории и Института антропологии и этнологии РАН, МГУ, МГИМО(у) МИД РФ, Нижегородского госуниверситета, представителей научных учреждений Сербии и Румынии. Всего на конференции выступили 17 человек.
За 100 лет, прошедших со времени Балканских войн, произошло столько событий в мире и в Юго-Восточной Европе, в науке сменилось столько школ и появилось столько новых ее отраслей, новых идей и подходов, что устроителям конференции и ее участникам было интересно с обновленным инструментарием вновь обратиться к военному конфликту на Балканах, как бы открывшему ХХ век. И надежды не оказались обманутыми.
Прежде всего, скажем о некоторых новых подходах.
Характерно само название конференции: модернизация против войны. Принято считать, что, несмотря на разрушения и человеческие потери, которые несут с собой войны, они способствуют (и едва не в первую очередь) научно-техническому прогрессу, в частности, из-за необходимости постоянно заботиться об обновлении вооружения, создания его новых видов, совершенствования средств связи, стратегического и тактического умения военных. Ко всем ли войнам это относится? Мировые войны дают мировые результаты, на них работают ученые, инженеры, фантасты. А региональные?
Балканские страны в начале ХХ в. сами оружия не производили. Они его закупали в России, Германии, Италии. Россия к тому же оказывала помощь поставками обмундирования (шинелей), интендантского оборудования. Конечно, овладение этим оружием солдатами балканских армий было уже прогрессом, хотя и он не всегда был очевиден. В докладе на конференции В.Б. Хлебникова (МГУ) привела такой пример: обучавшаяся русскими офицерами армия Черногории начала свое участие в Балканской войне как регулярное войско, а не ополчение (впервые в своей истории), но вскоре оно разбилось на «племена и кланы»; вести современную войну Черногория оказалась не в состоянии.
Если Балканские войны и сыграли определенную роль в развитии военного искусства, то к вопросам индустриализации и других систем модернизации, так недостающей на полуострове, это вряд ли относится. Для того, чтобы служить базой взрыва научной мысли и технического прогресса в регионе не было оснований и условий, и войны 1912-1913 гг. мало что могли прибавить к этому. Таким образом тема проблематичности связи между войной и модернизацией в слаборазвитых странах напрашивается сама собой.
Процессу модернизации на Балканах - общим и частным - как символу развития балканских стран в Х1Х-ХХ вв., на конференции было уделено большое внимание. Это в
полной мере относится к выступлению В.И. Косика (ИСл РАН), имевшему философско-политологическое наполнение и образное оформление. Интригующе назвав его «Крыло бабочки», Косик объяснил, что имеет в виду контуры территории и Сербии, и Болгарии, являвшихся основными соперниками в Балканских войнах; страны со славянским населением, они не сумели объединиться и стать могущественным полноценным организмом. Философия докладчика опирается на «великий смысл славянской идеи», и для него сокрушительно, что славянский мир, на который возлагалось столько надежд и который казался столь перспективным, не стал реальностью. Косик приходит к выводу, что Славянский вопрос, значительно более широкий, чем политизированный Восточный вопрос, не имеет решения. Сербо-болгарские войны Х1Х-ХХ вв. закрепили в сознании народов взаимный образ неприятеля, национальное чувство стало сильнее чувства славянский солидарности, а во время Балканских войн, особенно во второй, сильнейшим образом проявил себя эмоциональный фактор. Потуги славянского мира к гармонизации отношений, продолжил он, «были безнадежно испорчены самими славянами. Грубо говоря, их испортил квартирный вопрос».
Размышляя о современном мире, Косик констатирует, что «в наше время происходит подмена многих сущностных явлений, в том числе в сфере самосознания - растворение национального в общечеловеческом»; обнаруживается тенденция превращения славянина в европейца, здесь и промывка мозгов со стиранием в памяти всего отрицательного в прошлом, подмена истории этнографией. Применительно к Балканам, стремящимся в Европу, приспособление истории к потребностям современности (целевое использование этого инструмента Косик называет исторической политикой), может означать только конец национальной истории. Однако лучик оптимизма он все-таки сохраняет: «Но остается иррациональность бытия со всеми его неожиданностями», - заканчивает он свой доклад. Таков по смыслу сказанного итог всей и всякой модернизации.
Непосредственная связь с одним из тезисов Косика прослеживается в интересном и довольно неожиданном по содержанию докладе «"Невраждебная история" Балканских войн: опыт европейского историописания» А.А. Улуняна (ИВИ РАН). Он рассказал, что в 1998 г. в Голландии был создан Центр демократии и примирения в Юго-Восточной Европе. Одно из направлений его деятельности - создание «Совместного исторического проекта», первым председателем которого была живущая на Западе проф. Мария Тодорова, дочь известного болгарского историка и общественного деятеля, академика БАН Николая Тодорова. Задача проекта - попытаться «примирить историю», т.е. при сохранении ее фактической части отбросить психологию и эмоциональное отношение к событиям, решениям, международным договорам, которые определяли судьбу народов и государств, «назначали» победителей и побежденных.
Возможно, такой подход действительно в наибольшей мере обеспечивает объективность историка. Но не будем ли мы тогда иметь дело со справочником, «телефонной книгой» вместо исторического исследования?
В осуществлении проекта принимали участие историки, учителя, педагоги, аспиранты и студенты - все те, кто имеет непосредственную связь с «потребителями» исторического знания, преподаваемого, очевидно, в заданном «правильном» направлении. Были созданы и опубликованы четыре «рабочие тетради». В каждой из них подробно разработан определенный вопрос, например, тетрадь № 3 содержит проблемы: Османская империя (в аспекте параллельности развития турок с другими народами); создание национальных государств на Балканах; Балканские войны 1912-1913 гг.; Вторая мировая война. В совместный коллектив входили представители стран Юго-Восточной Европы.
«Это опыт создания альтернативной истории, - говорит Улунян, - основанный на нетрадиционном подходе, который рожден нынешним временем». Да, скажем от себя, но не на Балканах он рожден, а в благополучной Европе, хотя и с учетом новых явлений на Балканах, в том числе выражавшихся в стремлении «вернуться в Европу», которое возникло в юго-восточной ее части после развала социалистического лагеря. «Совместный исторический проект» имеет, как представляется, прямое отношение к одному из принципов Объединенной Европы - снизить накал враждебности между народами, снять территориальные проблемы. Европа хотела принять под свое покровительство стабильную территорию, население которой прекратило внутреннюю грызню и озлобленность. Для этого пришлось прибегнуть и к «исторической политике», о которой говорил Косик.
Применительно к Балканским войнам 1912-1913 гг. в проекте «ненасильственной», «невраждебной» истории не упоминается о Сан-Стефано, о целях, которые преследовали правительства Сербии, Болгарии, Греции, Черногории в войне, но сосредоточивается внимание на том, чего ожидали от нее простые люди на фронте и в тылу. В такой истории предлагается не оценивать результаты войн, исходя из новых полученных границ, не говорить о победителях и побежденных, а акцент делать на страданиях и мучениях солдат, населения вообще, беженцев, перемещенных лиц и т.п.
Свое отношение к проекту Улунян не выражает, просто говорит о нем, как о попытке создания альтернативной истории. Правильнее, пожалуй, не истории, которая уже состоялась, и исправить ее нельзя, а о создании новой, служебной историографии. Кому она будет служить? Может быть, и вправду она поможет затянуться болгаро-сербским ранам, как это случилось с Францией и Германией? Улунян признает, что, судя по откликам в прессе, мнения заинтересовавшихся людей разделились примерно поровну. У профессиональных историков не приходилось встречать серьезной критики или оценки предложенного подхода.
Несколько докладов на конференции были посвящены проблеме соотношения историографии и фактической истории. А.Л. Шемякин (ИСл РАН ), Ф. Соломон (филиал Института национальной истории, Яссы), М.В. Белов (Нижегородский госуниверситет) каждый на своем материале показали, как историография нередко осовременивает историю, таким образом, искажая ее, либо искажение производится из идейно-политических соображений.
А.Л. Шемякин обратил внимание на трактовку сербскими национальными историками вопроса о «необычайной популярности войны» в Сербии. Действительно восторженное восприятие населением известия об объявлении войны Турции и начале мобилизации в 1912 г. М. Экмечич, М. Радоевич и др. склонны объяснять «необыкновенным подъемом и жертвенностью сербов», вызванных Первой балканской войной, тем, что в предшествующие годы в стране будто бы «произошел переход элитарного национализма в массовый». Эту оценку Шемякин считает спорной. По его мнению, эмоциональный взрыв проистекал из героических стереотипов сознания сербов того времени, культивирования идеала «человека вечной войны». И некорректно для характеристики этого явления прибегать к категориям современного общества, к которым относится такая квалификация, как «массовый национализм». Просто такого рода п
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.