ОБЩЕСТВО И ЭКОНОМИКА, № 2-3, 2014
©2014 г.
Петр Ореховский
доктор экономических наук, профессор
ведущий научный сотрудник Института экономики РАН
(e-mail: orekhovskypa@mail.ru)
МОРАЛЬНЫЕ КРИТЕРИИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
ПОЛИТИКИ
В работе рассматривается проблема репрезентации моральных ценностей при анализе последствий мероприятий экономической политики. Анализируется необходимость разграничения сфер действия рыночных и социальных норм. Наличие сферы социальных норм является принципиальным при моральной оценке как действующих институтов, так и осуществляемых реформ. Прежде всего нравственные установки требуют избегать сращивания рыночной и политической власти, юридического закрепления превосходства социально-экономических субъектов, обладающих рыночной властью, как и подавления государственной властью объективно необходимых рыночных отношений. За нравственными установками стоит вся совокупность фундаментальных интересов общества. Ключевые слова: богатство, совесть, экология, рыночные и социальные нормы, рыночная и политическая власть.
Экономическая теория, как правило, избегает морально-этических оценок экономической политики, сосредотачивая свое внимание на росте благосостояния. Однако зачастую благосостояние одних субъектов может сопровождаться относительным или абсолютным снижением благосостояния других. Такая ситуация сопровождается неявными допущениями того, что является морально приемлемым для экономиста, а что - нет. Ощущается потребность в репрезентации таких неявных посылок, а также критериев моральных оценок, одобряющих или отвергающих различные меры экономической политики.
Начиная с А. Смита, центральной задачей экономической науки является поиск причин увеличения богатства (благосостояния). Несмотря на все различия между теоретическими школами, все солидарны в том, что рост благосостояния (домохозяйств, фирм, страны в целом) является главной целью экономической политики. Соответственно, те действия хозяйственных акторов и мероприятия правительства, которые ведут к росту богатства, получают положительную оценку. Напротив, то, что ведёт к уменьшению богатства, это плохо.
Определение того, что является «хорошим» и «плохим», часто оказывается затруднено: (а) противоречиями между краткосрочными и дол-
госрочными последствиями действий акторов; (б) проблемой стоимостной оценки «затрат» и «выгод»; (в) необходимостью учёта трансакцион-ных издержек и внешних эффектов. Поэтому экономические дискуссии вокруг мероприятий экономической политики, казалось бы, носят нейтральный, инженерный характер. Оппоненты должны были бы всего лишь выяснять, каким образом при подготовке того или иного решения вёлся учёт затрат и выгод, какие факторы принимались во внимание, от чего и почему абстрагировались. Совесть экономиста - как «способность личности самостоятельно формулировать нравственные обязанности и реализовывать нравственный самоконтроль, требовать от себя их выполнения и производить оценку совершаемых ею поступков, ... отвечающая за связь между разумом и эмоциями»1 - здесь вроде бы не при чём, умение считать и проводить соответствующий анализ никак не связано с уровнем нравственности исследователя. «Совесть» в этом случае рассматривается как экзогенное, внешнее понятие по отношению к экономике. Если существует какая-то форма поведения, которая приносит актору выгоду, но признаётся обществом безнравственной, то экономист, приметая систему стимулов и санкций, может рассчитать, как сделать такое поведение невыгодным. Стимулы и санкции часто представляются с помощью кривых предельного дохода и предельных издержек; безнравственное поведение в таком варианте - всего лишь определённое значение соответствующих математических функций, представляющих издержки и доход2.
Тем не менее позиции исследователей по различным текущим финансово-экономическим проблемам, как правило, получают в обществе политическую оценку. Последняя, в свою очередь, основана на различении друга и врага3, а это требует фиксации ценностных установок. Признание правильности уравнения, связывающего между собой денежную массу и уровень цен, известное как количественная теория денег, может быть интерпретировано в России как принадлежность к вредной «партии
1 Совесть - Википедия. Источник:
1Шр://шл\11фсШа.огйЛ\1к1/%01%ЕЕ%Е2%Е5%Р 1%Р2%РС
2 Яркий пример подобного экономико-математического анализа, никак не связанного с реальным поведением «поставщиков и потребителей на рынке сексуальных услуг», предлагается в статье: Левин М.И., Покатович Е.В. Проституция и мораль: модельный подход к исследованию. Источник: http://www.hse.ru/data/560/907/1224/Publ6_Levin.pdf. Стоит отметить, что авторы исходят из весьма высокой степени рациональности акторов, вступающих в сделки на данном рынке. Они знают свои функции полезности, максимизируют удовлетворение, минимизируют издержки и риск и т.д.
3 Шмитт К. Понятие политического //Вопросы социологии №1, 1992. См. также www.politizdat.ru/iragment/43/
монетаристов»1. Таковая не существует, в противном случае в её ряды пришлось бы записать людей со столь разными убеждениями, как К. Маркс и М. Фридмен, китайские коммунисты и американские неолибералы. Но некоторые российские экономические публицисты полагают, что монетаристы - это «тоталитарная секта»2. Подобная постановка вопроса предполагает, что оценка одного и того же мероприятия экономической политики может производиться не на основе вышеуказанного «инженерного» критерия увеличения богатства, но и на основе различий в нравственных установках.
Скажем, определённое изменение институтов, которое должно привести к росту богатства общества в целом, но одновременно наносит ущерб благосостоянию отдельной социальной группы, может рассматриваться как неприемлемое. Оно не отвечает критерию Парето, в соответствии с которым улучшение положения одних социальных групп не должно приводить к ухудшению положения других, и поэтому должно быть отвергнуто. Экономисты, использующие данный критерий, воспринимаются как апологеты интересов тех или иных социальных акторов; получается, что они охраняют сложившееся «статус-кво». Однако большинство крупных технологических и, конечно, институциональных инноваций меняет распределение власти в обществе, а заодно и подрывает положение отдельных групп (не говоря уже о том, что эти группы, как социальные общности, могут быть ликвидированы). Для того, чтобы выступать в качестве «противника прогресса», требуется соответствующая моральная санкция. Исследователь должен будет доказать, что предлагаемые мероприятия, хотя и ведут к увеличению богатства, разрушают социальный мир, несправедливы, имеют своим следствием рост преступности и обогащение одних за счёт других, и т.д.
Кажется, что несправедливость может быть устранена, если выигравшие социальные группы компенсируют величину ущерба пострадавшей социальной группе. Поскольку новаторами утверждается, что в результате мероприятия достигается общий рост богатства, постольку «выигрыш» одних должен быть намного больше, чем «проигрыш» других (критерий Калдора - Хикса). Казалось бы, на этом «совесть экономиста» может успокоиться, однако Д. Хаусман и М. Макферсон, используя ил-
1 «Кто же такой «монетарист»? Это человек, верующий в количественную теорию денег... количественная теория денег состоит из ряда взаимосвязанных положений, которые определяли широкую степень согласия экономистов классиков и неоклассиков на всём протяжении XIX столетия». См. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. -М.: Дело ЛТД, 1994. - С. 640.
2 Хазин М. Современная монетаристская школа является тоталитарной сектой. Источник: http://www.ippnou.ru/article.php?idarticle=009518
люстрацию, предложенную П. Самуэльсоном, показывают, что это не так1. В условиях гетерогенного общества, в котором группы имеют различные предпочтения, выплачиваемые компенсации могут не приводить к росту благосостояния, да и факт увеличения последнего оказывается не так-то просто зафиксировать. Очевидно, «компенсации», выплачиваемые розничными торговцами рэкетирам, дают перераспределительный эффект, не влияя на величину благосостояния (если не считать, что содержание растущего поголовья вымогателей является чистым общественным ущербом). Однако вопрос о включении в состав национального богатства профессиональных футбольных и хоккейных клубов уже не является таким однозначным. С одной стороны, такие организации имеют имущество, доходы, владельцев и поэтому, бесспорно, являются капиталом. С другой стороны, если клуб приносит владельцам постоянные убытки, которые приходится покрывать не только за счёт доходов частных владельцев (это реализация их предпочтений, каждый может тратить свои деньги так, как ему больше нравится), но и за счёт государственного бюджета, то многие налогоплательщики могут не одобрить таких затрат. Клуб в этом случае может уже рассматриваться как своеобразное общественное антиблаго (благо с отрицательной полезностью), отражающее стремление элиты страны (или региона) к демонстративному расточительству по Веблену.
Подытоживая, можно сформулировать проблему так:
- является ли понятие «совести» по отношению к экономике внешним? Если да, то тестирование «на нравственность» не входит в задачи экономистов. Напротив, если этот фактор является внутренним, эндогенным, то требуется его репрезентация наряду с другими факторами, влияющими на поведение экономической системы;
- надо ли отвергать полученное решение, если оно является выгодным, законным, но противоречащим совести экономиста?
Первый вопрос отчасти уже рассматривался в упоминавшейся работе Д. Хаусмана и М. Макферсона, поэтому необходимо вернуться к их аргументации.
«Грязные» технологии и нравственные установки. Рыночная власть. Хаусман и Макферсон полемизируют с Л. Саммерсом, который, будучи главным экономистом Всемирного банка, в декабре 1991 г. разослал коллегам меморандум, содержащий следующие положения:
1 Хаусман Д., Макферсон М. Философские основания магистрального направления нормативной экономики. В кн. Философия экономики. - М.: Изд. Института Гайдара, 2012. - С. 295.
«Между на
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.