Лирическая экспрессия взаимодействует в тексте «Чистосердечного при знания...» с иронической. Неслучайно Фонвизин неоднократно подчеркивает в автохарактеристиках такое свое свойство, как «склонность к сатире». В тексте автобиографической повести, однако, присутствует не столько «сатирическая соль», сколько ирония повествователя. Она создается тонкими семантическими контрастами, употреблением слов в значениях, противоречащих контексту, и т. д. Ср., например:
...я начал к ней ездить, казал ей книги мои, изъяснял эстампы, и она в теории получила равное со мною просвещение. Желал бы я преподавать ей и физические эксперименты, но не было удобности: ибо двери в доме матушки ее, будучи сделаны национальными художниками, ни одна не только не затворялась, но и не притворялась; Он умер с тем, что я родился быть великим писателем; а я с тем жить остался, что ему в этом не верил и не верю.
Таким образом, в «Чистосердечном признании.» не только сочетаются разные стилистические пласты лексики и фразеологии, но и взаимодействуют различные типы экспрессии. В тексте максимально проявляется индивиду-
альное авторское начало, что существенно отличает повесть Фонвизина от других автобиографических произведений этого периода. Сухое изложение фактов, связанных в основном со служебной деятельностью автора, сменяется здесь откровенным и живым рассказом о становлении личности, основанном на потоке воспоминаний о годах «младенчества», страстях юности, начале творческого пути и поисках веры. Это делает «Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях» особой страницей в истории русской автобиографической прозы.
ЛИТЕРАТУРА
Б о р н И. М. Краткое руководство к российской словесности. - СПб., 1808.
Горшков А. И. Язык предпушкин-ской прозы. - М., 1982.
Гуковский Г. А. Русская литература XVIII века. - М., 1939.
Макогоненко Г. П. Денис Фонвизин. Творческий путь. - М.; Л., 1961.
Словарь русского языка XVIII века. -СПб., 2011. - Вып. 18.
Фонвизин Д. Недоросль. Драматургия. Поэзия. Проза. Публицистика. Переводы. - М., 2007.
А. А. МАЛИНОВСКИМ
Москва
Музыкант и художник в Булата Окуджавы
поэзии
Автор статьи обращается к поэтической семантике Б. Окуджавы, связанной с образом творца — поэта, музыканта, художника и творческого человека вообще.
Ключевые слова: лексический строй; персонализм; музыкально-поэтический синтез; визуализация; семантическая система поэтического языка.
1П) песнях и стихах Булата Окуджавы О (1924-1997), особенно ранних (5060-х гг.), большое место занимают размышления о природе искусства и его функции в жизни человека. Такая тематика отражается, конечно, и на лексиче-
Малиновский Александр Александрович,
преподаватель Школы юного филолога при филологическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова. E-mail: tervagan@mail.ru
ском строе произведений поэта. В первую очередь, с ней связано обилие существительных со значением 'творчество', указывающих на профессиональную принадлежность и одновременно отмечающих вдохновенный облик человека искусства. Последнее часто оказывается семантически наиболее важным. Искусство в представлении Окуджавы по преимуществу индивидуализировано, не разрывно связано с личностью создате-
S7
ля. Творчество Окуджавы в большой степени проникнуто персонализмом. Очень многие его стихи и песни (их едва ли не большинство) имеют «точный адрес» - посвящены кому-либо из друзей поэта, пусть даже обращенные к ним строки столь универсальны по смыслу и выразительности, что рядовые читатели и слушатели часто не знают или не помнят о таких посвящениях.
Чтобы понять особенности семантики профессиональных обозначений и их синонимов, стоит вспомнить о характере творчества самого Булата Окуджавы -достаточно своеобразном, а для своего времени и новаторском. Бардовская песня, одним из классиков которой он стал, соединяет поэзию с музыкой. Само по себе это, конечно, не ново (знаменательно появление нового смысла слова бард, первоначально обозначавшего ранне-средневековых певцов - бардов и менестрелей). Но многие черты музыкально-поэтического синтеза были новыми (авторское исполнение, гитарный аккомпанемент, простой язык). Если добавить к этому, что песни Окуджавы звучали в ряде кинофильмов, становится понятно: в восприятии его произведений может оказаться важным и визуальный аспект, и драматургический, связанный с игрой актеров на экране. Кто видел или хотя бы слышал записи выступлений поэта, знает, что для атмосферы его концертов важны своеобразные авторские «интермедии»: певец выступает и как искусный рассказчик, подчас весьма остроумный. Булат Шалвович сам раскрывался, таким образом, и с некоей сценической стороны в сравнительно узком смысле этого слова. Суммируя все сказанное, обнаружим, что творчество Окуджавы не только соединило поэзию с музыкой, но и оказалось куда более многогранным.
Человек искусства в поэзии Окуджавы тоже всегда многогранен, «не равен самому себе», и автором рассматривается многомерно. Не следует думать, что такие черты можно напрямую вывести из биографических обстоятельств поэта. Скорее, всё определялось своеобразием его личности. Путь поэта на большую
сцену и на экран был тернистым и сложным. Между тем разнообразие аспектов облика творческого человека - например, нарочитая визуализация образа музыканта, - ярко проявляется уже в ранних текстах Окуджавы:
Когда трубач отбой сыграет, когда трубу к губам приблизит и острый локоть отведет. («Сентиментальный марш», 1957); Ты увидишь, ты увидишь,
как веселый барабанщик в руки палочки кленовые берет... Но прислушайся - услышишь,
как веселый барабанщик с барабаном вдоль по улице идет.
(«Веселый барабанщик», 1957).
Подобные примеры можно было бы множить, они встречаются и в более поздних произведениях (Музыкант играл на скрипке - я в глаза его глядел. - «Музыкант», 1983). Они лучше всего способны объяснить, почему обозначения профессиональных мастеров у Окуджавы часто шире своего обычного смысла: мастерство связывается с полнотой восприятия действительности. Обращение маэстро («Песенка о Моцарте», 1969) носит подчеркнуто универсальный характер. Слово художник может употребляться как в узком смысле (как в «Песенке о художнике Пиросмани», 1964), так и в более широком, обобщающем:
Отчего ты печален, художник -живописец, поэт, музыкант?.. Так плати из покуда звенящих, пот и слезы стирая со щек, за истертые в пальцах дрожащих холст и краски, перо и смычок.
(«Отчего ты печален, художник.. .»,1988).
Как в этом, так и в других текстах указание на творческую профессию служит не только и не столько для обозначения места человека в социальной стратификации, сколько для раскрытия его внутренних черт, богатства его духовного мира. Потому-то в некоторых случаях затруднительно бывает определить, используется ли слово в прямом или в переносном смысле:
Все они красавцы, все они таланты, все они поэты.
(«Батальное полотно», 1973).
S8
Речь идет здесь об офицерах российской армии XIX в., иные из которых (однако же явно не все!) действительно были поэтами, в том числе и талантливыми. Приведенная цитата вскрывает связь творчества с определенным представлением Окуджавы об аристократизме, которое, однако, нельзя толковать прямолинейно. Ср.: Флейтист, как юный князь, изящен... («Песенка о ночной Москве», 1963). Поэт, конечно, говорит о своем понимании аристократизма духовного, о дворянстве «арбатского двора», где Ленька Королев в кепчонке может получить званье короля - за человеческие качества, а не за происхождение. Параллель с песней о Леньке Королеве особенно очевидна в другом раннем произведении Окуджавы:
Джазисты уходили в ополченье, цивильного не скинув облаченья. Тромбонов и чечеток короли в солдаты необученные шли.
Кларнетов принцы, словно принцы крови, Магистры саксофонов шли и, кроме, шли барабанных палок колдуны скрипучими подмостками войны.
(«Джазисты», 1959).
Знатные титулы (короли; принцы сравниваются даже с принцами крови) соседствуют здесь с указанием на посвященность в некие тайны ремесла (магистры). Слышен и отзвук присущего искусству своеобразного магизма (колдуны).
Идея духовного аристократизма, очевидно, во многом коррелировала для Окуджавы с созданной им возвышенной романтической мифологемой российского XIX века, прежде всего дворянского (тому примером - процитированное выше «Батальное полотно»). И все же в этой идее нет непримиримого противоречия и с эгалитаризмом. Творческий человек вовсе не обязательно принадлежит к какому-то высшему сословию. Виртуозом может оказаться и портной («Старый пиджак», 1960), и маляр:
Остается впереди недокрашенное что-то, как неспетое - в груди.
(«Песенка про маляров», 1964).
Так в семантической системе поэтического языка Окуджавы слова портной и маляр обретают неожиданный для обыденности возвышенный оттенок, встают в один смысловой ряд с такими словами, как музыкант или поэт. Творчество для Окуджавы - ремесло в высшем смысле. Потому-то он мог сказать и о Пушкине, фигура которого привлекала столь пристальное его внимание:
У него ремесло первый сорт и перо остро.
(«Счастливчик Пушкин», 1967).
Искусство для певца Арбата не только многомерно и многообразно, но и обладает единством. И если образы музыкантов подчеркнуто визуализируются, то, в свою очередь, архитектурные формы могут восприниматься как музыка. Отсюда - целый ряд неожиданных словосочетаний:
И звонкая скрипка Растрелли послышится
вам.
Гремят барабаны гранита, кларнеты ограды, свистят менуэты. И улица Росси поет!
(«Ленинградская музыка», 1962).
Чаще всего о творческом вдохновении говорится в связи с музыкой. А она приходит в мир не только через композитора, дирижера и музыканта, но и через инструменты. Окуджава часто упоминает и описывает их, более того - придает им черты одушевленных существ. В «Песенке о ночной Москве» «портретные» штрихи инструментов и музыкантов соседствуют. Оказывается, может быть и такое:
Счастлив инструмент, прижатый
к угловатому плечу,
по чьему благословению я по небу лечу.
(«Музыкант», 1983).
Сродни «живым» инструментам может оказаться и карандаш (тут вспоминается и «Песня микрофона» Высоцкого
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.