«Мы... должны считать себя мобилизованными для борьбы и победы...»
Из дневников хранителей пригородных дворцов-музеев Ленинграда. 1941-1945 гг.
В феврале 1917 г. после свержения династии Романовых встал вопрос о дальнейшей судьбе имущества бывших «хозяев земли Русской». Только в пригородах Санкт-Петербурга членам правящей семьи принадлежали Ораниенбаум, Петергоф, Стрельна, Ропша, Знаменка, Царское Село, Павловск и др.1 Временное правительство, озаботясь будущим знаменитых дворцово-парковых ансамблей, уже 27 мая 1917 г. приняло решение о создании специальных художественных комиссий, в задачи которых входили приемка, регистрация и систематизация всего движимого и недвижимого имущества бывших дворцовых управлений. В наиболее крупные в художественном отношении пригородные дворцы: Гатчинский, Екатерининский, Павловский назначались комиссары. Ими стали выдающиеся ученые-искусствоведы того времени П.П. Вейнер2, В.П. Зубов3, В.Я. Курбатов4, А.А. Половцев5 и др. Последний возглавил комиссию в Павловске. Члены комиссий столкнулись с отсутствием специалистов-искусствоведов. На помощь пришла та часть русской интеллигенции, которая интересовалась искусством и поддерживала первые мероприятия Временного правительства.
Однако после Октября ситуация меняется. Так, уже в ноябре парк в Павловске арендуют Агрономический институт, коммунальные, железнодорожные и другие учреждения и ведомства. Целые поля отводятся под огороды, участки леса отдаются на вырубку обывателям, павильоны разрушаются. Из-за недостатка средств дворцы не охраняются, не отапливаются, не очищаются от снега и т. д. Звучат требования уничтожить культурное наследие прошлого. Тем не менее усилиями первого советского наркома просвещения А.В. Луначарского 5 ноября 1917 г. Петроградский военно-революционный комитет предоставил «художественно-историческим комиссиям» особые права и необходимые средства. В январе 1918 г. комиссия во главе с А.В. Луначарским поручила комиссиям приступить к ремонтным и реставрационным работам во дворцах и музеях. В мае Гатчинский дворец стал музеем.
Непросто было найти людей для музейной работы. Наиболее подготовленными к этой деятельности оказались преподаватели гимназий, по существу возглавившие всю практическую работу в пригородных музеях. Здесь как нельзя лучше пригодились их отличительные качества - педантизм, объективность, склонность к творчеству, усидчивость, способность постигать новые знания и т.д. В результате начались описание художественных коллекций, подготовка самих дворцов для показа, прежде всего трудящимся Петрограда. В пригородные дворцы-музеи направлялись организованные экскурсии рабочих. «В июне 1918 г., - писал в воспоминаниях А.А. Половцев, - открыты были для посетителей дворцы Царского Села, Павловска, Гатчины и Петергофа по 2-3 раза в неделю. Толпа посетителей была колоссальна... в Павловске я выставил несколько гидов... иногда посетителям приходилось напоминать, чтобы вещи не трогали руками... меня больше всего поразило большое количество умных и полных интересов вопросов и желание изучить и понять то, что они видят...»6 Число посетителей Павловского музея росло, развивалась его культурно-просветительская деятельность. Немаловажным явился тот факт, что музею возвратили большую часть парка, которую занимал Агрономический институт7. В 1924 г. музей посетили 14 798 человек; за период с 1 октября 1925 по 1 октября 1926 г. - 15 2198.
Вырабатывалась методика формирования коллекций музеев и самой их деятельности, причем небезуспешно. Сложнее было решать организационные вопросы текущей научной
и хозяйственной жизни: оценка труда музейного служащего, определение его вклада в сохранение национального достояния и т.д. Пришедшим служить в музеи выпало пережить многое: попытку эвакуации музейных ценностей в 1917-1918 гг. от наступавших на Петроград кайзеровских войск; поход на город войск генерала Юденича в 1919 г.; красный террор, коснувшийся сотрудников дворцов, подчинение их «выдвиженцам» из рабочих, запрещавшим ездить в Публичную библиотеку. Особенно горько приходилось музейщикам в 1928-1931 гг., когда музеи пригородов превратились в аукционные залы, по которым бродили богатые иностранцы, за бесценок покупая «вещи из дворца»9. Эту кампанию осуществляла образованная в 1925 г. Главная контора по закупке и реализации антикварно-художественных вещей Госторга РСФСР, преобразованная позже во Всесоюзное объединение «Антиквариат», подчиненное в 1929 г. Наркомату внешней и внутренней торговли СССР (просуществовало до 1937 г.). Осенью 1928 г. на аукцион в Берлине было выставлено около 450 предметов из Эрмитажа, Государственного музейного фонда и пригородных дворцов-музеев. Он принес прибыль в 2 млн марок и был признан удачным. Аппетиты чиновников Наркомата торговли и «Антиквариата» росли, они решили продавать дворцы-музеи целиком. К реализации намечались: Павловский, Гатчинский, Строгановский и Александровский дворцы10. К счастью, это не состоялось. Однако в январе 1930 г. Павловск лишился 299 предметов русской и французской мебели и бронзы конца XVIII в., в апреле - 1168 вещей из дворцовых сервизов, в 1932 г. было изъято 150 рисунков Марии Федоровны, ее детей и приближенных. В Гатчине подобное произошло в 1932 г. В 1933 г. было принято постановление Политбюро о запрещении продаж. Следует отметить, что многое изъятое из пригородных дворцов-музеев в Госфонды и «Антиквариат» не было продано, но обратно не вернулось. Часть раритетов была передана в Эрмитаж, ГМИИ, провинциальные музеи11.
В 1930-е гг. музейная деятельность подчинялась задаче превращения всего трудящегося населения в сознательных, активных строителей бесклассового общества. Павловский парк использовался как место отдыха с лодочной станцией, тиром, гамаками, шезлонгами, теннисным кортом, каруселями, открытой эстрадой - летом, лыжной базой -зимой. Парковые павильоны были отданы под кружки. Вся культурная работа в музее проводилась в соответствии с единой идеологией коммунистической партии, о традициях жизни дворца и парка вспоминали только в экспозиции.
С началом войны, уже 22 июня 1941 г., начал осуществляться план «разгрузки» музеев Ленинграда, принятый еще в 1936 г. По этому плану из вышеупомянутых музеев с целью спасения раритетов от авиационных налетов предполагалось эвакуировать по тысяче самых ценных предметов искусства. В конце августа 1941 г. враг подошел к Ленинграду, т.е. к стенам Петергофа, Пушкина (Царского Села), Ораниенбаума, Красногвардейска (Гатчины), дворцовые коллекции предметов искусства оказались под угрозой захвата или уничтожения. Близость немцев заставила музейщиков спасать все, что можно. Эта огромная работа легла на плечи немногочисленных сотрудников дворцов-музеев, в основном женщин. При отсутствии транспорта, упаковочных материалов, подготовленных мест для эвакуации экспонатов удалось спасти только 63 882 произведения искусства. Остальное (116 346 из 180 228 музейных предметов) погибло или было вывезено фашистами.
Ощутить дух военного времени помогают документы мемуарного характера: дневники трех сотрудников дворцов-музеев Гатчины и Павловска, хранящиеся в научно-вспомогательных фондах этих музеев, а также в рукописном фонде Российской национальной библиотеки (бывшей Государственной публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина). Все три автора - петербуржцы-ленинградцы находились на протяжении 900 дней блокады в родном городе.
Первый из представленных дневников с 1924 по 25 июня 1956 г. (18 тетрадей, объемом 489 с.) вела Серафима Николаевна Балаева (1889-1960), служившая в
Гатчинском дворце-музее с 1919 по 1956 г. До революции преподаватель гимназии. В период Великой Отечественной войны - главный хранитель Объединенного хозяйства музеев. Почти каждый день - несколько строчек, и в основном о работе. Иногда о том, что волнует всех: «20 января 1924 года - умер В.И. Ленин». Ее отношение к советской власти неизвестно, но приводимые ею примеры говорят сами за себя. В них объективная оценка происходившего, характеристика событий отсутствует. Однако факт упомянутого выдает небеспристрастность автора: «Приезд членов обкома», «Дан совет сжечь все имущество», «Милиции приказали уходить», «Мародеры во дворце»12. Иногда, от бессилия и обреченности, прорывается: «11 и 12 марта 1928 г. - спешная работа по составлению списков экспорта... 27 марта. Лежу плохо с сердцем. Терпиловская и Щербов принимают комиссию по экспорту (Цветаев). 30 марта. Утром у Ятманова. Внешне очень сочувственный прием... Что-то замышляется. - "У меня побудительная причина побывать
13
у Вас". - Что это, новый экспорт? Какой ценой? Похоже на частичную ликвидацию» .
На страницах дневника нашли отражение вопросы научного описания, реставрации, организации выставочной деятельности, беспримерная работа по эвакуации памятников искусства, жизнь в ледяных подвалах Исаакиевского собора, надежда на возрождение музея и отказ в выделении средств на его реставрацию, передача спасенных ценностей в другой музей. Таков путь человека, преданного своему делу. Непросто сложилась и судьба дневника. Он был выброшен преемниками Серафимы Николаевны на помойку. Случайно найден сотрудником Гатчинского дворца А.С. Елкиной (с 1967 г. главный хранитель) и возвращен в научную часть существовавшего только на бумаге музея (во дворце находился проектный институт). За спасение этого уникального документа, повествующего о становления музейного дела Санкт-Петербурга, А.С. Елкина была подвергнута унизительной проработке. Именно ей обязаны музейщики сохранению памяти о С.Н. Балаевой, возрождению дворца-музея.
Второй дневник (четыре тетради, объем 69 с.) принадлежит бессменному директору с 1941 по 1979 г. Государственного музея-заповедника «Павловск» Анне Ивановне Зеленовой (1913-1980). Павловские дворец и парк пострадали не меньше Гатчинского от продаж 1930-х гг. и в годы войны. Вполне вероятно, что Павловск исчез с карты музейной географии России, если бы в начале 1940-х гг. во главе дворца-музея не оказалась эта невысокая, болезненного вида женщина, опиравшаяся на тросточку - свидетельство перенесенной
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.